Побочный эффект

– Квик, ты не понял. Зачем их грабить? Ты же вор! И ни капли не стыдно!?

– А ты попробуй, бро, не воруя, вырасти в черном квартале. – внезапно ощерился парень, и я понял, что говорить с ним на эту тему бесполезно. Совершенно другая мораль. Другие устои и взгляды. Но, кроме Квика на данный момент поговорить было вовсе не с кем. Придется терпеть его общество. Вот уж повезло, так повезло.

– Пошли в бар, – сказал я, и Квик с легкостью согласился, мгновенно сменив настроение на благодушное и почти дружеское:

– Точняк, погнали, бро! А то уже кишка кишке бьёт по башке! – он заразительно засмеялся, и мы двинулись в сторону висящей над куполом энергоустановки птице.

За все это время она успела сделать несколько взмахов крыльями – отметил я. Если бы точно знать – сколько, то ее можно было бы использовать как импровизированные часы. Субъективно, по моим ощущениям, с момента пробуждения прошло максимум полчаса. Во сколько же раз мы с Квиком движемся быстрее всего остального мира? В триста-четыреста? Где-то так получается. А сколько тогда энергии тратим? Ах, вот она в чём, причина этого дикого голода…

Бар Василя в это время уже открыт – сотрудники нашего института частенько забегают в его кондиционированный уют на утренний кофе. А перебравшие вчера по поводу какой-то там Сью – на утреннее пиво. Я тихонько усмехнулся. Все недавно случившиеся в личной жизни перипетии внезапно отошли на второй план, исчезли куда-то. Какая там, к черту, Сюзанн? Она совсем ничего не значит! Вообще, весь мир ничего не значит! Остался только я и вот этот темнокожий дружелюбный воришка. Идет себе рядом, песенку насвистывает. Рэп похоже. Слава Господу, со слухом у него все в порядке, не фальшивит. И хоть как-то оттеняет этот уже привычный, бумажный шум ветра, сопровождающий сегодняшнее странное утро.

Тут мне неожиданно пришла в голову одна мысль. Начисто забыв про Квика я остановился, присел прямо на бордюр тротуара и уставился на ручные часы, которые так и не снял со вчерашнего вечера.

Целых пять минут – я считал по своему пульсу – смотрел на секундную стрелку и наконец убедился, что она движется и что она прошла за это время одну секунду.

Секунда, и моих, хотя и приблизительных, пять минут!

Выходило, что мир замедлился в триста раз. Или точнее мы, ускорились в той же пропорции. Мне стало дурно, но я продолжил свои вычисления.

Средняя скорость человека – три мили в час. Делим на шестьдесят минут, потом на шестьдесят секунд – имеем где-то чуть меньше четырех с половиной футов в секунду. Мы только что выяснили, что живем в триста раз быстрее остального мира. Умножаем и получаем почти девятьсот миль в час! Это сверхзвуковая скорость. Понятно, отчего воздух вокруг так свистит. И резко остановиться невозможно – инерция несет дальше. Приходится замедлять шаги перед остановкой, но это умение пришло как-то само собой. Видимо, в человеческом мозгу встроены какие-то предохранители именно для этого случая. Сомневаюсь, что мы с Квиком первые и единственные представители человечества, попавшие в такую передрягу. Темна и полна недосказанности людская история.

От всех этих размышлений отвлекла очередная порция ругательств Алонзо, остановившегося возле банкомата на входе в бар. Я присмотрелся и чуть не рассмеялся в голос: парень с огромным усердием пытался вставить в прорезь банкомата украденную пластиковую карточку, пыхтел и морщил свой круглый нос.

– Твою мать! Дерьмо! Да чтоб вы все сдохли! – орал он, но упрямый механизм не желал принять кусочек пластика вовнутрь. Я прикинул, что сейчас творится в мозгу у Квика – вот ведь, в руках карточка. Вот пинкод от нее. Владелец еще когда хватится пропажи. А денег не снять! Представляю расстройство бедного вора.

Я прошел внутрь бара, обогнул высившуюся за стойкой статую Василя, очень аккуратно, чтобы не порвать, взял с полки две банки пива и вышел к продолжавшему изливать гнев Алонзо.

– Держи.

Он схватил банку, все еще находясь во власти благородного воровского гнева, открыл и жадно присосался к живительной влаге. Я не преминул последовать его примеру. С каждым глотком расцветка мира приобретала новую яркость – из серого похмельного он потихоньку превращался в цветной и уютный. Несмотря на это чертово ускорение.

– Алонзо, а зачем тебе деньги?

И этот вопрос напрочь добил парня.

– Как? – только и смог вымолвить он, даже забыв о ругательствах.

– Так. Будь другом, сходи, возьми там еще пару банок пива. Только сначала обхвати ее ладонью, чтобы она как бы приросла к тебе, и тяни медленно, а то порвешь. Что-то быстро пиво в банке закончилось.

Потрясенный до глубины души Алонзо покорно исчез в темном дверном проеме, и вскоре появился с двумя новыми банками пива.

– Это че… Это что ж получается? Это деньги не нужны что ли, бро? Деньги??? Деньги!!! – и он захохотал, как безумный, кружась и приседая на каждом шагу. – Деньги!!!!

– Побочный эффект ускорения. Пиво-то давай, – в ответ рассмеялся я, и мы вполне дружески одновременно щелкнули жестяными колечками на банках. Но если с пивом все было нормально, то процесс поедания салата вызывал определенные трудности. Все та же пятисантиметровая граница поля, окутывающего наши тела, заставляла буквально вытаскивать вилкой кусочки салата из их сомнамбулического состояния. В конце концов пришлось взять вилку чуть ли не за сами зубья, тогда дело пошло куда продуктивнее. Алонзо не стал заморачиваться с салатом, и ухватился сразу за стейк филе-миньон, парочку которых умыкнул прямо из духового шкафа. Блаженно жмуря глаза, Квик откусывал большими кусками, зажав мясо в кулаках и никаких проблем с разницей во времени не испытывал – глубины временного поля хватало на весь стейк.

– Жарко вот только, – пожаловался Алонзо в перерыве между циклами поглощения пищи, – искупаться бы.

– Пляж-то, рукой подать, – я показал в направлении водохранилища Мид. И вправду, пляж у нас был недалеко, правда узенький и совсем небольшой, зажатый между прибрежных скал Колорадо. Я не любил его за непредсказуемость глубины, хотя, на самом деле это была вина не пляжа. Просто уровень реки Колорадо часто меняется. В период низкой воды, конечно, красиво смотрятся прибрежные скалы – по ним широкой белой полосой отмечена граница высокой воды. А когда уровень реки падает до минимума, среди водохранилища становятся видны руины затопленного города. Жутко и романтично.

– А погнали, бро! Ща, только еще пива прихвачу. Жарко!

– Куда в тебя лезет-то, – улыбнулся я, представив, как Квик сейчас попытается искупаться. Я-то сегодня уже имел опыт с умыванием. Жара и вправду была совсем не утренней. А все из-за скорости передвижения, поэтому против пива возражений непоследовало. Залитое пенным напитком похмелье унеслось куда-то в прошлое, оставив после себя только легкую слабость и несильное состояние опьянения, так что еще одна баночка вряд ли повредит. Я ж не алкоголик. Просто пиво люблю. Да вот вчера еще эта размолвочка с сучкой… ай, ну ее. Лучше не вспоминать.