Побоище князя Игоря. Новая повесть о Полку Игореве

Всеволод предложил напасть на половцев и; пользуясь внезапностью, разметать всё их воинство.

Игорь решил иначе.

— Пускай поспешают ханы к речке Сюурлий, сказал он, — мы уклонимся в сторону и пропустим их. Слава богу, степь широка. Сражаться тут с донскими половцами, когда нам в спину могут ударить лукоморские орды, опасно.

Спешно снявшись с лагеря, русичи повернули на запад.

Игорь гнал войско вперёд, не давая передышки. Он знал, что, не найдя русские полки на реке Сюурлий, ханы бросятся в погоню по следам. Имея заводных лошадей, половцы очень скоро могут настичь уставшую пешую рать Игоря, к тому же отягощённую обозом...

Вскоре опять примчались дозорные с известием, что от реки Самары двигаются навстречу русичам несметные половецкие рати.

«Скорее всего это идут лукоморские ханы. Обходя речку Сюурлий с запада, они хотят одновременно с донскими ханами, идущими с востока, окружить нас», — сообразил Игорь.

Он повернул войско к северу, намереваясь к ночи выйти из расставленной ловушки. На пути стали всё чаще попадаться солончаки и топкие болота, где вязли лошади, намертво застревали повозки и пешие ратники продвигались с трудом.

Смеркалось.

Люди валились с ног от усталости, но Игорь и слышать не хотел об отдыхе. Нужно непременно до ночи выбраться из этого гиблого места! Нужно проскочить в ту лазейку, какая ещё оставалась, покуда половцы не разгадали манёвр!

Сначала Игорь велел бросить повозки, а их содержимое — серебряные блюда и сосуды, чеканные золотые чаши и подносы, дорогие паволоки и плащи из аксамита [106] , шёлковые покрывала и шаровары, бухарские ковры и шкатулки из слоновой кости, полные монет, — швырять в вязкую болотную грязь, наводя гать для идущего войска.

106

Аксамит — шёлковая ткань с ворсом из серебряных или золотых нитей.

У Ольстина при виде этого выпучились глаза. Он бормотал как помешанный, шагая по скаткам ценнейших тканей, по золоту и парче, втоптанной в болотную жижу:

— Господи, по злату-серебру на смерть идём! С бою богатство взяли и за просто так в грязь втоптали!.. Что творится, Господи!.. Что творится!..

Когда совсем стемнело, а болоту всё не было конца, Игорь приказал убивать пленных степняков и их телами мостить дорогу. Стоны и вопли несчастных, которых закалывали копьями и рубили топорами на глазах у жён, сестёр и дочерей, находившихся тут же, далеко разносились в ночной тишине.

Наконец, преодолев заросли камыша, измученное войско выбралось на берег полувысохшего озера, воды которого таинственно серебрились в голубоватом свете ущербной луны.

Ратники в изнеможении падали на потрескавшуюся от зноя землю, от которой исходил запах тухлой рыбы и сухих водорослей. Под копытами коней хрустели россыпи засохших ракушек.

Игорь немедленно выслал вперёд дозорных, желая знать, свободен ли путь.

Опытные сторожи, воротившись, поведали:

— За озером в лесочке половцы на ночлег устраиваются. Видать, только подошли. К востоку за холмистой грядой — другой стан половецкий. Воинов там, судя по всему, немного. Зато полным-полно кибиток с семьями поганых. К Северскому Донцу путь перекрыт, княже. Но можно идти на север к Малому Донцу, туда дорога свободна. Только надо выступать немедля.

Игорь, усталый, забрызганный грязью, собрал князей и воевод на совет.

Сидя прямо на земле чуть в стороне от лежавшего вповалку войска, князья и воеводы слушали речь Игоря:

— Не ведают степняки, что мы через топи прошли и к речке Каяле вышли. Это нам на руку. Ежели без промедления пойдём дальше, сможем добраться до Малого Донца. И будут тогда Кончак и Гза локти себе кусать!

— Пешие ратники вконец обессилели, не под силу им дальше идти, — сказал Бренк. — Передохнуть надо хоть самую малость, княже.

— Нельзя медлить, воевода, — жёстко проронил Игорь. — Заря вот-вот взойдёт. Придётся уходить с «энными полками.

— За ночь далеко утечь можем, — торопливо вставил Ольстин.

— А пешцев что же, бросим? — помрачнел Бренк. Игорь промолчал, не решившись произнести страшные слова. Но по его лицу было видно, что он Готов сказать это.

— Что скажешь, Владимир? — обратился Игорь к сыну.

— Твоё решение — моё решение, отец, — негромко отозвался Владимир.

Игорь взглянул на Святослава. Тот вскочил на ноги:

— Не добро замыслили, братья. Сами на конях утечём, а смерды и чёрные люди в добычу поганым достанутся! Бесчестьем покрыть себя хотите!

Ольстин не согласился:

— Чёрных людей оставим — дружины сохраним. А кому с того польза, коль все зазря полягут?

— Не знать мне прощения от земли родимой, — тихо проговорил Игорь. — Путь один вижу — уходить. А что чёрных людей на смерть и полон обречём, за то грех на себя беру.

— Здесь стоять буду! — упрямо сказал Святослав. — Всё равно кони мои притомились, не выдержать им большого пути.

— Я с тобой останусь, племяш, — сказал Всеволод. И добавил, обращаясь к Игорю: — Мы отвлечём поганых на себя. Так что ты, брат, без помех доберёшься до Малого Донца.

Игорь нахмурился.

Задели его слова Всеволода за живое. Не был он трусом и не будет. Битва так битва!

— Пусть будет, как Господь приведёт, — решительно сказал Игорь. — Вместе мы сюда пришли, вместе и выбираться будем. Лучше с честью голову сложить, чем с позором влачить дни свои.

Бренк, Вышата и Вышеслав поддержали Игоря.

И только Ольстин недовольно пробурчал себе под нос:

— Бесчестье — не жернова, к земле не тянет. Эх, князь!..

Глава семнадцатая КРОВАВЫЕ ЗОРИ НА КАЯАЕ-РЕКЕ

Коротка майская ночь.

Игорю показалось, что он только погрузился в тяжёлое забытье, а его уже будят.

Утро русичи встретили голодными, поскольку оставили в топях весь съестной припас вместе с захваченными богатствами.

— Ничего, други, натощак и шагается легче, и сражается злее, — приговаривал Омеля, подбадривая воинов.

Игорь повелел дружинникам спешиться, чтобы в сече и смерды, и горожане, и бояре стояли плечом к плечу. Князь хотел, чтобы ни у кого из гридней не возникло желания спасаться бегством. Пусть все знают, что путь к спасению можно проложить лишь мечом.

Ещё не рассеялся в низинах утренний туман, а русское войско уже оставило негостеприимный берег озера и выступило на север, сохраняя боевой порядок.