Поцелуй бабочки, или ты не мое желание

Он лишь только раз обмолвился, что на этого человека заведено дело. Все его имущества и счета давно арестованы, но ему все же удалось сбежать. Ага, и нас заказать. Егор все-таки перешел кому-то дорогу, так и знала. Не живется ему спокойно. Надо доказать всем, что связываться с ним не стоит. Иногда меня просто бесит это его огромное эго и непомерная уверенность. Но что уж теперь об этом говорить, все уже произошло.

– Зачем мы здесь вообще?
– произношу почему-то шепотом.

– Я хочу увидеть собственными глазами, как задержат этого уе... ка. Лучше бы ему сдохнуть прямо сейчас, иначе я за себя не ручаюсь. Подумать только, это крыса столько времени была у меня под боком. Я конечно знал, что дела он ведет не чисто, да и фамилия у него соответствующая. Но чтобы он был замешан и в тех событиях, когда пытались нагнуть моего отца, и к смерти брата с мамой тоже свои грязные руки приложил, даже не догадывался. Ему осталось жить минимум сутки. Хотя знаешь, смерть это слишком щедрый подарок для него, - Егор шипит. Его просто колотит от злости, и глаза кровью налились. Таким злым я его еще никогда не видела.

– Так просто он не отделается. Этот му.. ..будет страдать каждую секунду до конца своей жизни. Я уж постараюсь.

– Выдохни,- придвигаясь ближе и крепко обнимаю любимого. Хочу поддержать хоть как-то, но слов не могу подобрать. Глажу ладошкой по напряженной спине и целую в изгиб шеи.

– Не могу, - откладывает бинокль в сторону и обнимает в ответ, зарывается пальцами в мои волосы и утыкается носом мне в плечо, глубоко вздыхая.
– Тебе вообще не следует здесь быть. Я тебя просил остаться дома, - глухо произносит.

– Я не могла оставить тебя одного в таком состоянии. Не хочу, чтобы в порыве ярости ты натворил дел. Да и я твой ангел хранитель, ты сам говорил. А ангелы оберегают и защищают.

– И спасают. Три раза уже, колючка. Хотя ты в последнее время стала такой мягкой и податливой, м-м-м, - тянет, прикусывая мочку моего уха, а у меня глаза закатываются от удовольствия, а изо рта непроизвольно вырывается тихий стон. Не знаю почему мой организм реагирует на него так сильно, но это чертовски приятно.
– Прелесть просто.

Надо придумать тебе другое прозвище. Как на счет "Жена, женушка"?

– Не надо мне никаких прозвищ, постой. Что?
– до меня доходит, как до утки на вторые сутки.
– Это ты мне так предложение делаешь? На кладбище? На наших гребаных похоронах?

– Нет?

Он издевается?! Точно издевается!

Сидит, тихо посмеивается, в глазах дикий огонь.

– Я так люблю, когда ты краснеешь. Ты такая забавная, когда злишься. И тебе так идет этот румянец, а еще ты фырчишь и сопишь точно, как ёжик, моя колючка.

Спокойствие, Алена. Только спокойствие.

Ты же хотела его отвлечь, поддержать и все такое. Отвлекла ага, так, что тебе сделали предложение на кладбище. Это же было предложение, или мне показалось?

– Ну так что, как тебе новое прозвище? И кстати, моя фамилия тебе пойдёт больше, чем твоя.

Боже правый, дай мне сил и терпения, не прибить его прямо здесь! Иначе наши фальшивые похороны рискуют стать настоящими.

– Ты сейчас это на полном серьёзе говоришь?
– отстраняюсь, скрещивая руки на груди.

– Как знать, - загадочно улыбается, и невинно пожимает плечами.

Немыслимо просто. Убить его мало!

– Внимание, объект на месте. Объявляю план перехват,- прозвучало из рации.

От скорой расправы над Красновом меня спасло только то, что наш убийца, как Егор и говорил, явился на наши похороны. Слишком самонадеянно. Неужели этот человек считает, что ему и правда все сойдет с рук, раз приперся сюда? Неужели он и правда считает, что о том что он сделал никто не узнает?

– Сиди здесь и не высовывайся!
– подскакивает Краснов тут же. А я следом тоже вскакиваю, цепляясь крепко за его руку, просто по инерции. Хотела его остановить, чтобы он не шел туда. Натворит же дел.
– Прошу, - умоляет, смотрит на меня так, что я отступаю. Молча киваю, сглатывая ком в горле от подступающего страха.

Прошло пять минут, а затем еще десять. Я сидела, как на иголках, пялясь в бинокль и сжимая его сильно пальцами так, что они онемели от напряжения. Но, как я не пыталась рассмотреть, ничего не выходило. Оставаться в неведении больше не было сил. Да и что может со мной случится? Там куча народу. Снайперы сидят в засаде. Все же будет хорошо. Накину капюшон на голову, затеряюсь в толпе и все будет гуд. Я больше не могу сидеть сложа руки зная, что Егор где-то там сходит с ума в одиночку.

Да и мама... Боже, даже представить не могу каково ей сейчас. Она похоронила отца, а теперь меня, условно конечно, но она же не знает, что мы живы. Да и я до сих пор себя корю за смерть отца.

Если бы я тогда послушалась маму, и не задержалась у подруги так надолго, то ему бы не пришлось встречать меня ночью. Черт меня дернул сократить тогда дорогу через парк. Ночью. Глупая. Нарвалась на компанию пьяных парней, которые пристали и хотели износиловать. Папа подоспел вовремя, велел бежать и спрятаться. И я побежала, послушалась его. Искала помощь, но когда я ее нашла, спасать уже было некого. Эти ублюдки перерезали ему горло, и пырнули несколько раз ножом, ограбили и оставили умирать. Когда я прибежала обратно, то от увиденного мне стало плохо. До сих пор снится это море крови вокруг, на моих руках, лице и одежде. Я держала его в своих руках и кричала так сильно, что потом не могла разговаривать неделю.

И сейчас мне просто страшно, что может случится снова что-то, и я потеряю любимого человека. Поэтому я не могу сидеть и ждать. Для меня это пытка, от которой сводит все внутренности. Сейчас я даже больше не злюсь на Егора за его предложение на кладбище.

Да, вы можете сказать, что я глупая, лезу в самое пекло и рискую собой. Но я никогда и не говорила, что особо умная. Да и как жить с чистой совестью, и сидеть сложа руки, зная, что ты можешь помочь, а вместо это ничего не делаешь?

Правильно - никак! Вот и я не смогу!

Да и по правде говоря, этот пустующий домик на отшибе наводит ужас. Рядом кладбище, привидения и все такое. От каждого шороха я вздрагиваю. Я конечно не верю в призраков, но кто знает, возможно они существуют на самом деле. Если я этого не вижу, это не значит, что их нет.

Накидываю капюшон на голову, пряча волосы под куртку, хватаю рацию, и пулей выбегаю из домика. Торможу у самого спуска с горы, прикидывая как бы лучше спуститься. Да уж, Краснов наверняка выбрал именно это место для укрытия из-за меня. Чтобы держать меня подальше от происходящего. Спасибо ему, блин. С этой горы только кубарем катиться, а не спускаться спокойно.

Когда я все же спустилась с горем пополам, да и без разбитых коленок не обошлось, народ, пришедший на наши похороны, бурно переговаривался и стоял в стороне. Стала расталкивать их руками и локтями, чтобы подойти ближе, за что получала возмущённое шипение в ответ. Хорошо быть маленькой, тебе никто не смотрит в лицо, а видят только макушку. Поэтому пока что во мне никто не признал Алену Красильникову, на чьи похороны они все тут собрались. Вижу своих подруг, которые ревут навзрыд. Хочется к ним подойти и успокоить, сказать, что все хорошо и я жива, но не могу.

Вдруг резко раздаются выстрелы, народ пугается и рассыпается кто куда. Поворачиваюсь на звук и вижу мужчину в маске, который наставил пистолет на .. ..о Боже, это же Зло и ее отец. Неужели. как я сразу не догадалась?!

Словно из ниоткуда появляется омон, и скручивает этого ублюдка. Тот матерится и обещает им скорую расправу.

– Вы обвиняетесь в покушении на убийство Краснова Егора Александровича и Красильниковой Алены .

– Какое покушение? Они сдохли! Туда им и дорога! Вам нечего мне предъявить!
– нагло усмехается выплевывая слова этот боров, дергаясь и пытаясь вырваться из хватки мужчин у форме и масках, которые скрывают их лица.
– Этот щенок сам нарвался.