Поцелуй дракона. Сбывшиеся мечты
Шрифт:
Сфайрат не дает ей встать, удерживая на месте.
– Мы не можем скидывать со щитов и других вариантов.
– Но ты ведь все еще что-то имеешь здесь? Квартира в Лондоне? Дом в Штатах? Здесь будет Рэндалл? Я ведь вроде еще работаю на тебя.
Достаточно! Фэйт испытывает досаду от того, как сильно она вцепилась в эту работу. Ей не нужно это. Тогда, это не было шуткой или забавой, сейчас – тем более.
– Ты уволена.
– Что?!
У нее потрясенный взгляд и чуточку недоверчивый. Она словно не верит в сказанное. Решение спонтанное, горячечное, снабженное искрами недовольства, обеспокоенности
– Что ты так вцепилась в это? Ты сидишь в больнице. Ну, о чем таком теперь может идти речь?
Он видит, как у нее учащается дыхание и даже как увлажняются удивительно темные карие глаза. Это отражается на показаниях приборов. В одно мгновение их заливает черным. Фэйт пока еще не знает, что это значит. Саламандра не так часто смотрит на него.
– И на каком основании?
Это ее интересует. Откуда столько упрямства?
– Не соответствие занимаемой должности.
– Ну-да. Ну и что, что ты сам предложил мне эта работу. Правда?
Ее плечи поникли. Вэл поджимает губы и часто кивает, соглашаясь с ним.
– Ты должна пообещать мне, что не станешь рисковать собой и совершать необдуманные поступки.
Опять этот трюк с обещаниями. Но с ней по-другому нельзя. Это не оковы. Это предусмотрительность и предосторожность, чтобы она тысячу раз подумала, прежде чем выкинуть что-то. Но лучше всего сидела на заднице ровно и ждала, когда все разрешат те, кто сильнее ее.
– Обещаю, – Вэл кладет руки ему на плечи и отодвигает от себя.
Как-то очень легко все получилось, особенно после ее потерянного взгляда, наполненных желчью слов о прелестях пребывания в Хорругарисе и новости об увольнении.
– Я не буду клясться Вселенной. Нет. Я, наоборот, пообещаю тебе и ей, что я не останусь в горах… Нет! Хватит! Это ты не знаешь, что это такое!
Вэл поднимается, пытаясь освободиться от его рук. Он держит ее, даже после того, как она воспламеняется.
– Я-то как раз очень хорошо понимаю это!.. Ты думаешь это решение дается мне легко?! Как я, по-твоему, буду чувствовать себя все это время?!
Как мальчишка, которому диктуют условия. Но уж лучше родственники, чем те кто когда-то обрек его на ссылку, а теперь придержал новости о его «невиновности» до лучших времен только потому что кому-то выгодно поиметь с этой ситуации все, чем приобрести в его лице того кто станет противоречить и оспаривать их решения.
– Замечательно! Именно так! Не надо рассказывать, что ты руководствуешь одними лишь только мыслями обо мне. Ты думаешь, как будет легче тебе! Я – балласт для тебя!
Это невыносимо, когда женщина что рядом с тобой не понимает тебя.
– Ну что ты такое говоришь?!.. Ты сама сказала, что не стала бы рисковать мной!..
Она перекидывается так быстро и неожиданно, что Сфайрат хватает пустоту, чуть было, не падая на кровать. Ящерица показывается с другой стороны койки, подбегая к двери, вновь превращаясь в женщину.
– Я ждала, что мы разделим эти опасности вместе, Сфайрат. Ведь об этом мы говорили вчера? Быстро ты передумал, стоило…
Она закрывает рот, поджимает губы так, что они белеют, сдерживая себя отчего-то и тянет дверь на себя.
– Вэл! – он не успевает
нагнать ее. – На тебе одна лишь больничная рубашка!Она вспыхивает от макушки до пяток, сжигая тонкую ткань, быстро уменьшаясь и падая на пол голубой ящерицей.
– Мне нужно побыть одной.
– Вэлиан!
Она просто исчезает в больничном коридоре, вызвав своим появлением несколько испуганных возгласов.
***
«Все это как-то слишком!»
Вэл наконец остановилась. Бегать ящерицей было еще не слишком привычно, но пока она в этом состоянии, то быстрее идет регенерация и она может быть уверена в том, что Сфайрат не найдет ее вот так просто. Метка отчего не действует так явно, когда она в таком состоянии. Он может найти ее, но не с точностью до сантиметра.
«Пусть идет!!! Пусть чешет к своему деду! Ко всем этим драконицам!»
Ей бы очень хотелось, чтобы он понял ее хотя бы в этом и не стал гнаться, хотя бы сейчас. В пребывании ящерицей есть еще кое-какие плюсы кроме юркости, миниатюрности и незаметности – плакать не получается.
«Нет-нет! Не надо мне такого! Он бы интересно отпустил меня?! Что бы он сказал мне в таком случае? Вряд ли это было бы: «конечно, милая, иди, а я подожду тебя дома!»
Саламандре просто хочется лежать в тени деревьев, закопавшись в прохладу рыхлой земли, смотреть на ноги и яркие образы проходящих людей, слышать их разговоры и не думать ни о чем. Чтобы это продолжалось так долго, насколько это вообще возможно.
«Ты уволена!»
Вот только прятки проблемы не решали. Она прикрыла глаза, раскачиваясь на волнах звериной меланхолии, думая обо всем сказанном, где-то жалея, но в основном хваля себя за то, что смогла сдержать язык за зубами и не сказать все что она думает.
«Надо бы найти ту копию договора и посмотреть все что касается увольнений.»
В какой-то момент ей очень хотелось выкрикнуть ему, чтобы он забирал свои деньги и искал невесту в новых краях. Там было бы ему все, что так не хватает в ней: покорность и «соответствие занимаемой должности».
«Что толку? Он бы не стал делать и говорить чего-либо, не будучи уверенным в себе.»
Хорошо, что не выкрикнула. Неизвестно, что еще бы наговорила ему с горяча.
– Вэлиан!
Ящерица приоткрыла глаза и посмотрела перед собой. Ей показалось? Нет. Сердце стало биться чаще, а так происходило только рядом с одним существом.
«Просто одна была маленькая ящерка очарована одной большой!»
Она все еще очарована им и оттого больно еще сильнее: раньше он считался с ней, хоть как-то, а теперь готов оставить как вещь, дома, на каминной полке и все только потому, что она беспомощна, толку от нее – дом прибирать, вещь штопать, да шторы для гостиной подобрать.
В груди стало печь еще сильнее.
– Вэлиан?!
– Мы будем искать ее здесь до бесконечности.
При звуке этого голоса она заползла в кусты подальше. Рэндалл постоянно всем недоволен. Как вообще справляется со своей жизнью?
– Она ведь может перемещаться, а парк, он просто огромный.
Не такой уж и огромный. Он просто очень красивый. Чем-то напоминает руины светлых эльфов. Светлые стены, резные окна и очень много растений. Одни обвивают стены, другие раскрашивают их собой, третьи разбрасывают яркие цветы