Поцелуй герцога

Ему удалось собраться с мыслями.

— Я не женюсь на Джорджиане, — выпалил он, потому что никогда не умел говорить красиво, хотя с Оливией все было проще.

Она распахнула глаза и застыла.

— Боже мой, я самая ужасная сестра на свете! Дай мне встать!

Он покачал головой и провел пальцем по ее лицу.

— У тебя такая красивая кожа.

— Меня тошнит, — свирепо произнесла она. — А ты пытаешься меня соблазнить!

— Да!

— Перестань! И дай мне встать.

Куин нехотя перекатился на бок, не разжимая объятий.

— Я не могу жениться на ней, но это не имеет к тебе никакого отношения.

— Лжец. — Она гневно посмотрела на него, и он встретил этот взгляд. Оливия была словно пламя.

— Я никогда не лгу.

— Ты лжешь сейчас. Если бы ты никогда не встретил меня, то женился бы на Джорджи, и вы были бы счастливы, как два клопа под матрацем или два алхимика в лаборатории, если точнее.

— Конечно, я не могу быть уверен на все сто процентов, но мне так не кажется. Только когда моя мать пригласила в дом леди Алтею и мисс Джорджиану, я понял, что не могу жениться на той, кого она выберет для меня.

— Она сделала правильный выбор, — упорствовала Оливия. — Вы прекрасная пара. То, что происходит между нами, всего лить лесной пожар, как ты сам сказал. Это пройдет. Огонь угаснет. Пожалуйста, дай мне встать.

— Я не совсем понимаю, что такое любовь, особенно любовь между мужчиной и женщиной, о которой столько говорят. Но осмелюсь сказать: чувство, которое я испытывал к Еванджелине, некоторые могли бы назвать любовью. Хотя скорее она мне нравилась, или же то была лишь страсть.

Оливия замерла и коснулась его щеки.

— Мне жаль.

— Наш брак не удался. Она не любила меня, и ей хотелось быть с другими мужчинами. Нам было трудно. Но мне она все равно нравилась, даже когда наставила мне рога и сбежала. Я ничего не мог с собой поделать. Знаю, это глупо.

Оливия наклонилась и поцеловала его в губы.

— Ты должен гордиться своей верностью. Ты замечательный, Куин.

— Нет, я глупец. Я должен был остановиться.

— Не думаю, что мы можем выбирать, влюбляться или нет.

— Верно. Я согласен с тобой. И я действительно никогда не лгу.

Она покачала головой.

— Мне надо вернуться вниз на случай, если Джорджи решит прийти на бал.

— Я кое-что хотел тебе сказать. — Куин пытался вспомнить, но не мог отвести взгляд от ее полных губ.

— Ты никогда не лжешь, — ответила она, садясь и отводя глаза. — Это я поняла.

— Мне бывает непросто понять некоторые слова.

Оливия обхватила колени руками и уткнулась в них подбородком, с любопытством глядя на Куина.

— И все же ты один из самых умных людей, которых я встречала.

— Только потому, что ты не была в университете.

Оливия хмыкнула.

— Многие не пожелали бы услышать подобный комплимент и стали бы настаивать, что я преувеличиваю.

— Как я уже сказал, я никогда не лгу. Вполне возможно, я один из самых умных людей, встреченных тобой. Но это не делает меня самым умным на свете. Вспомни, как я был влюблен в Еванджелину.

— Это лишь доказывает, что ты тоже человек.

— Жалкое доказательство, — сухо ответил Куин. — Я просто не смог бы произнести вслух эти клятвы, если бы они ничего для меня не значили.

— Клятвы? Ах да, клятвы у алтаря.

— Любить тебя и заботиться о тебе… Пока смерть не разлучит нас.

— Бедная Еванджелина.

— Она уже в прошлом. Но я не могу сказать эти слова кому угодно. Они много значат для меня. Они обладают силой.

— Даже если Еванджелина не уважала их?

— Да. Знаешь, как она умерла?

Оливия крепче обхватила колени.

— Нет.

— Она собиралась оставить меня. Решила бежать во Францию со своим любовником, этим нелепым существом по имени сэр Бартоломью Фоплинг.

Оливия закашлялась.

— Я не шучу. Фоплинг был очень одаренным человеком: мог петь на нескольких языках, танцевать, и у него всегда были выглаженные галстуки. Они взяли с собой Альфи. — Куин замолчал. — И отправились во Францию, хотя собирался шторм. Их предупреждали не садиться на лодку, но Еванджелина подкупила капитана. Она была в ужасе, потому что я преследовал их, боялась, я ее поймаю.

— Ты уверен, что хочешь это рассказывать?

— Почему нет? Твоя служанка расскажет тебе то же самое.

— И ты преследовал ее?

— Я чуть не загнал лошадь, но опоздал. Ужас в том, что та пристань по-прежнему снится мне. Я не догнал их, передо мной было лишь море в белых барашках пены. Лодка затонула в паре миль от берега.

Они помолчали.

— Полагаю, — медленно произнесла Оливия, — будущей герцогине не пристало произносить неприличных слов, особенно когда дело касается умерших. Поэтому, стараясь избегать ругательств, я лишь скажу, что твоя жена, Куин, была дурой.

На его губах появилась легкая улыбка.

— Это было давно. Пять лет назад. Почти целая жизнь.

— Глупости. Разве можно пережить потерю любимого человека? Особенно ребенка.

— В любом случае я не могу жениться на Джорджиане, — повторил герцог и добавил: — Никогда.

— Мне кажется, ты бы мог со временем полюбить ее или она начала бы тебе нравиться.

— Еванджелина была мне неверна, но я никогда ей не изменял. Я был настолько ослеплен страстью, что порой сомневался, сумею ли сдержать себя. Конечно, мне это все-таки удавалось.

По ее лицу пробежала тень.

— Еванджелина отказалась от того, о чем мечтает каждая женщина в королевстве. Она этого не заслуживала.

— Заслуживала или нет, но у нее это было. Когда я нес твою сестру по лестнице, я не почувствовал ничего.

Оливия нахмурилась.

— У Джорджи великолепная фигура. Она прекрасна во всем.

— Я как будто нес на руках ребенка — длинные ноги и волосы.

— Она элегантна. Я бы все отдала за такую фигуру, как у нее.

— Правда?

— Конечно. Я всегда хотела выглядеть как она. Правда, видимо, недостаточно сильно, чтобы отказаться от еды.