Поцелуй или смерть

– До скорого! – сказал он и поспешил к тротуару. Как раз проходила толпа студентов, и Менделл смешался с ними. По крайней мере, он выбрался из своего номера, из отеля. Потом Барни вспомнил, что отдал официанту все свои деньги за бутылку виски, и у него осталось несколько монет. Он вышел из толпы и облокотился на прилавок цветочного магазина. До какой степени сумасшествия может дойти человек? Он никуда не имеет права поехать, у него нет денег даже на такси, чтобы добраться до своего старого квартала, повидать Джона или Пата и попросить взаймы несколько сотен долларов. Внезапно ему захотелось бежать, хотя он никогда в жизни ни от кого не бегал. Если он и убил блондинку, то должен смотреть фактам в лицо.

Барни пошарил в кармане, достал пачку сигарет и закурил. Да, это будет тяжелым ударом для Галь, но и для ма это тоже будет тяжелым ударом. Правда, в материальном плане ни одна из них не пострадает.

У Галь много денег, а сам он отложил достаточно, чтобы обеспечить ма до конца ее дней. Сигарета приклеилась к его губе, пока он поправлял узел галстука. Потом, позвякивая монетами в кармане, он вошел в цветочный магазин и на последние семьдесят центов купил красный цветок. Прикалывая его к борту плаща, продавщица улыбнулась ему.

– Ведь правда, что вы боксер Барни Менделл?

– Да.

– Ну, да, это правда, – с довольным видом повторила она, – вы раньше всегда приходили сюда.

В магазине была стеклянная дверь, выходившая на галерею, которая вела в холл отеля. Человек с тонким лицом по-прежнему опирался на прилавок с сигаретами. Менделл вдохнул аромат цветка, приколотого к борту плаща, пересек холл и похлопал детектива по плечу.

– Прошу прощения, вы детектив этого отеля?

– Да, это я, – ответил тот.

Вблизи он уже не казался Барни подонком. По крайней мере, пока улыбался.

– Меня зовут Грацианс, – продолжал детектив. – Ничего общего с Тони. Чем могу быть полезен?

Менделл докурил сигарету до фильтра, пока она не стала жечь ему пальцы, бросил ее в урну и проговорил:

– Кажется, вы правильно поступите, если вызовете полицию.

– По какой причине? – перестал улыбаться Грацианс.

– Мне кажется, я убил женщину. Словом, одна женщина умерла у меня в ванной.

Глава 3

Худой человек лет пятидесяти, который, видимо, дорожил своим английским твидом и босалинским табаком, грел замерзшие руки у радиатора под окном. Это был инспектор Карлтон из уголовной бригады. Он приехал сюда лет тридцать назад и уже двадцать пять работал в чикагской полиции. Но в душе он оставался мятежником – зимний дождь в Чикаго являлся его личным врагом. Правда, существовало кое-что, что он ненавидел сейчас еще больше. Это был парень, которому некоторая известность и определенная сумма денег бросились в голову, вместо того чтобы согреть ему сердце.

– Хорошо, Барни, поговорим об этом, – сказал инспектор, даже не повернувшись. – Вы привели девушку в вашу комнату, чтобы немного поразвлечься. Она разделась в ванной, потом передумала, а вы потеряли голову и ухлопали ее. Это так произошло?

– Нет, мистер, – ответил Менделл.

Карлтон повернулся и распахнул полы пальто, чтобы согреть у радиатора свои худые ноги.

– Но тогда как же все произошло?

– Не знаю.

– Вы хотите сказать, что опьянели до такой степени, что ничего не помните?

– Нет, мистер.

– Как же тогда вы объясните все это?

– Я хочу сказать, – Менделл заерзал на своем месте, – что не знаю, как это случилось. Я пошел в ванную принять душ, а она была там...

– О, несчастье! – простонал Карлтон.

Джой Мерсер из "Сан Таймс" вышел, пятясь, из ванной.

– Надо признать, вы умеете их выбирать, Барни.

Карлтон посмотрел на лейтенанта Роя.

– Как он сказал ее зовут?

– Он утверждает, что не знает ее имени.

– Боже мой! – воскликнул Карлтон. – Как ее зовут, Барни?

– Не знаю.

– Мне-то незачем повторять это!

– Раз я говорю, что не знаю ее имени, значит, не знаю, – Менделл подавил в себе ярость.

Он пошарил в кармане, ища сигарету, и Грацианс дал ему прикурить от своей. Лейтенант Рой, будучи в противоположность худому инспектору Карлтону человеком чересчур толстым, с обманчивой улыбкой Будды, поднял глаза от удостоверения личности, которое нашел в зеленой сумочке под пальто из верблюжьей шерсти.

– Ее фамилия Марвин. Вирджиния Марвин. Она работала натурщицей и жила в Транфильд-Арм-отеле.

– Самая лучшая, Барни, а? – настаивал Джой Мерсер с усмешкой.

Помощник инспектора вышел из ванной, вытирая руки полотенцем.

– Это началось у нее, вероятно, с детства. Я хочу сказать, что она потеряла свою девственность не вчера.

– Он спал с ней? – спросил Карлтон.

– Во всяком случае, она с кем-то спала.

– А когда наступила смерть?

– По внешним признакам, четыре-пять часов назад.

Помощник инспектора положил полотенце на шкафчик и надел пальто и шляпу.

– Она из тех, которые будут вашими, если вам нужно хорошо провести время.

– Барни, где вы повстречались с ней? – спросил Карлтон.

– У Джонни в баре.

– Я считал, что вы женаты на Галь Эбблинг.

– Точно.

– Тогда почему вы подобрали эту девицу?

Менделл хотел ему объяснить и не смог. Как он опишет свои страдания? Как можно рассказать о своих чувствах после двухлетней разлуки? Галь обещала ждать его в отеле и не выполнила своего обещания!

– Итак? – повторил вопрос Карлтон.

Менделл смотрел на свои руки. Они так дрожали, что не держали сигареты, которой его угостил Грацианс.

– Ради бога, покончим с этим! – Барни встал. – Уведите меня, заприте меня! Решим, что я ее убил. Ничего я не знаю и не помню, что у меня с ней было!

– Тоже скажешь! – насмешливо усмехнулся Джой Мерсер.

Менделл ошеломленно посмотрел на него.

– А ты, Джой, оставь меня в покое. Да, я вышел из бара Джонни вместе с ней, но, насколько я помню, потом я послал ее к черту на, углу Дорберн-стрит.