Поцелуй или жизнь

— Это варварство! — твёрдо и уверенно заявила я в лицо палачу без тени страха. — Как можно заживо сжечь человека? За что?! За то, что он в предрассветный час подкинул вверх горсть крупы?! Или за хвалу какому-то Богу? Да что значат какие-то просьбы или благодарности?! Судить надо не за слова, а за дела!

Колпак, естественно, не ожидал от меня такого отпора. Мужчина пристально всмотрелся в мое лицо и вдруг прикоснулся рукой у моей щеке и скользнул вниз, к шее. Я вздрогнула, но не от неожиданности, а от странного чувства, вызванного чужими пальцами, скользящими так уверенно и томительно медленно. Когда меня касался Никола, ничего такого и в помине не было. Ну, дотронулся и дотронулся. О руку же колпака мне неожиданно захотелось потереться. А он между тем подцепил мой подбородок указательным пальцем, а большим провёл над верхней губой, затем выдал очевидное:

— У тебя не растёт ни бакенбардов, ни бороды, ни усов.

Растерянная нежность тут же сменилась возмущённым негодованием: чего это он тут меня как кобылу в торговом ряду осматривает?! Спасибо, что хоть зубы не проверил! «Хуже все рано не будет!» — решила я и, изловчившись, изо всех сил укусила его за палец.

Колпак скривился, но стерпел мои остренькие клычки без единого звука, даже хватку не ослабил. Вот что за человек! Нет бы хоть чуть-чуть разжать свои клещи, чтоб можно было резко дёрнуться и, выдрав плечо, удрать в ближайший проулок! Но нет, не вырваться из «объятий» палача.

Тут мужчина вновь протянул ко мне руку со следами моего «бунта», резко сорвал с меня шляпу Николки и бросил под ноги на мостовую. Мои чудесные золотые локоны рассыпались по плечам, шатром укрыв надежнее, чем изодранная в толчее рубаха друга.

Изумрудные глаза уставились на меня пристальнее прежнего, но на этот раз в них сквозило удивление, интерес и, кажется, капля нежности. Клешни, мгновение назад готовые выворачивать суставы и заставлять кости трещать, стали мягче, тем не менее не отпуская.

— Сколько тебе лет, маленькая? — негромко спросил у меня инквизитор. Ага, значит, из-за малого возраста и из-за того, что девочка, пожалел.

— Десять, — интуитивно сбросила пару лет я.

— Как тебя зовут?

— Ника… — неуверенно пробормотала я так, что сама еле-еле себя расслышала.

— Как ты сказала? Лика? Значит, Анжелика, — сделал свои выводы он.

Ну, а я не стала его переубеждать, просто скромно потупила глазки.

— Анжелика, послушай, сейчас всех арестованных поведут в камеры под монастырем в окрестностях города, а потом — в пыточные на допрос. Я заберу тебя к себе в келью и побуду с тобой. Утро поспишь у меня, потом я накормлю тебя завтраком, а там и суд над слугами Мрачного. Не бойся, со мной тебя никто не тронет. Обещаю, смерть тебе не грозит.

— Почему вы так добры ко мне? — все же подозрительно, я же для него еретичка, к тому же покусавшая его.

— Потому что ты понравилась мне, — просто ответил палач и, кажется, улыбнулся под маской. — Не смотри так удивленно, все же я не монах и не евнух. Пройдёт лет пять — шесть, ты расцветёшь и станешь настоящей красавицей. Может, ещё вернусь и разыщу тебя здесь, — тут случилось уж совсем невероятное — колпак задорно подмигнул мне!

Все так же не отпуская мое плечо, он повёл меня вслед за другими горожанами, праздновавшими Пришествие Мрачного Бога. Многих из них избили, кто-то вообще был не в состоянии идти сам, таких бравые широкоплечие палачи взваливали на себя и бодренько устремлялись к своему оплоту.

1.3

Келья колпака больше походила на оружейную, чем на обитель смирённого божьего слуги: во всех углах обретались шпаги, рапиры, двуручники, даже восточные ятаганы и воровские кинжалы. Интересно, а мой знакомец умеет обращаться со всем этим? Увы, удовлетворить мое любопытство было некому, ибо колпак только впустил меня к себе, велел ложиться спать и тут же скрылся за дверью. Ничего не оставалось, как забраться на застеленную кровать и, свернувшись калачиком, прикрыть глаза, хотя сна не было ни в одном глазу.

Сколько я так пролежала, не знаю. Судя по посеревшему в маленьком оконце клочку неба, несколько часов, но ощущение было такое, что никак не меньше суток. Беспокойные вопросы бестолково роились в голове, сводя с ума неизвестностью. Где Николка? Поймали ли его колпаки? Если да, может, ему повезло так же, как и мне… Почему то в последнее не верилось вообще. Николка уже взрослый, кто ж его пожалеет? Да и не факт, что меня спокойно отпустят.

Наконец-то ключ заскрежетал в замке, и в келью вошёл, судя по всему, мой палач. Колпак он так и не снял, зато чёрную хламиду сменил видавший виды кожаный дублет, на котором местами виднелись прожжённые дыры, водяные разводы и… кровь?!

— Не пугайся, — проговорил палач, проследив за моим взглядом. — Практически со всеми уже закончили. Ты слышала крики из пыточных? — к горлу подкатила тошнота, но я постаралась не выдать своего ужаса. — Вроде не должна была, стены здесь толстые, подвал глубоко. Хочешь есть? — как ни в чем не бывало перевёл тему колпак, доставая из-за пазухи свежий ломоть.

Серьезно?! Он только что мучил людей и сейчас предлагает мне пожевать вместе хлебушка?!

— Скажите, — голос мой звучал на удивление ровно. — Вы не видели там… в подвале, моего брата? Его зовут Николой, ему пятнадцать, он темно-русый и был в такой же шляпе, что и я.

— У меня из парней только один был, — задумчиво протянул палач, сосредоточенно перебирая в памяти жертв прошлой ночи. — Да, точно, мальчишка, вроде как, откуда-то из Северного Предела. Имя не спросил, мне нужно было знать только как далеко распространилось поклонение Мрачному.

— Вы его пытали?! — слёзы чудом ещё не катились из глаз.

— Нет, — все так же невозмутимо отвечал палач, разламывая завтрак на две части и протягивая одну из них мне. — Он сразу же ответил на мой единственный вопрос, поэтому для него все практически тут же и закончилось.

— Можно мне к нему? — с надеждой пролепетала я.

— Зачем? — хоть лицо собеседника и было скрыто колпаком палача, уверена, он нахмурился. — Не думаю, что его ещё не обглодали дворняги. Зачем тебе прощаться с безликими костями?

— Вы… вы убили его?!

— Ему досталась пытка водой. Как только он сказал, откуда родом, я залил в него три кувшина подряд.

Я лежала на кровати, как пришибленная, и не могла поверить. Никола… Нет! Пытка водой… Я знала, что это. Связанного человека клали на спину, наклоняли ему голову, рот насильно удерживался открытым — в него вставляли воронку и зажимали нос. В жертву вливали воду постепенно, время от времени останавливаясь, чтобы задать интересующие вопросы, а как только выясняли все, что нужно, в считанные минуты доводили до того, что несчастный захлебывался… И эти твари… они даже не бросали тела замученных в общую яму и не закапывали, на скорую руку проведя отпевание всех разом! Они бросали их на съедение псам, как куски мяса! Ненавижу… Никогда не забуду. Но говорить вслух этого не стала, только бросила на палача короткий взгляд, от которого того передернуло.

— Тебе так дорог был этот пацанёнок? Если он действительно твой брат, хотя, по-мне, не так то вы и похожи, то его следовало бы забить как бешеную собаку хотя бы за то, что он приволок маленькую сестренку на сборище поклонников Мрачного. Ты могла бы быть с сейчас с теми, кого допрашивали ночью…

— Лучше уж так, чем отсиживаться в сторонке и оплакивать дорогих людей! — прошипела я, и звук, вырвавшийся из моего горла, действительно напоминал речь змеи.

Последнее обстоятельство не укрылось от колпака, и он подозрительно всмотрелся в меня, затем, дожевав свой хлеб, резко подался вперёд и схватил меня за руки.