Поцелуй Медузы

Накатила нежданная волна злости на непрошеных гостей из-за покушения на святую реликвию прошлой военной жизни. Но Макс сдержался. Справившись с нервами, он положил кассету в карман и после небольшой паузы, глядя в сторону, предложил:

– Даже не знаю, как поступить… По логике было бы правильным всех вас замочить и закопать в ближайшем овраге. Или на худой конец, дабы не брать грех на душу, сдать вас ментам. Но я поступлю иначе. Отпущу вас, если ответите на один вопрос: кто поручил вам искать пакет. Его имя, фамилия и адрес?

– Неужто на самом деле отпустишь? – Наигранно и сипло от недавнего удара по горлу засомневался старшой. Одновременно вся троица одобрительно заволновалась. – Мы тебе здесь все переколотили, чуть самого не порешили, а ты, выходит, все прощаешь и нас отпускаешь? Так не бывает…

– У нормальных людей бывает. Я вас тоже немного помял: одному руку сломал, другому переносицу раздробил, а к тебе, – Макс кивнул в сторону старшого, – голос если и вернется, то не раньше, как через месяц. Вы – пешки, а за сегодняшнее безобразие ответит тот, кто затеял всю эту непонятную мне игру. А с вас мне нечего взять, кроме этого ствола и обещания никогда больше не появляться на моем горизонте. Запомните, если еще хоть раз встанете поперек дороги, завалю без колебаний. Итак, кто послал?

Парни переглянулись. Сдавать заказчика нападения на Максима для этой публики было, конечно же, западло, но и отдуваться за чужие интересы им не было никакого резона.

– Значит так. Твоя правда. – Взял на себя деликатную «закладную» миссию старшой. – Три дня назад один мужик, с небольшим польским акцентом, который представился Андреем Эдуардовичем, дал твой адрес, фотографию и сообщил, в каком кабаке ты 27-го будешь гулять. Он велел узнать все о твоем старшем брате, сказал, чтоб тебя хорошенько тряхнули. Но ты с какой-то шмарой от наших ребят ловко соскочил.

– Зачем мы с братом ему понадобились? – мрачно поинтересовался Максим.

– Да хрен его разберет! – в сердцах выругался старшой. – Сказал, ему нужен какой-то пакет, что тебе брат на хранение отдал. А сегодня под утро он мне позвонил, раздолбал по первое число, что в кабаке мои охламоны тебя упустили, и велел ехать сюда и все перевернуть вверх дном, но пакет сыскать. За это он нам обещал отстегнуть на брата по пять косых в баксах. Аванс мы уже получили…

Максим записал номер телефона Андрея Эдуардовича, который отпечатался на мобильнике старшого, но больше ничего путного узнать не удалось. Похоже, что нерадивые работнички больше ничего не знали. Макс еще раз повторил им свое предостережение не попадаться на глаза, затем вывел всех за порог, разрезал одному из них путы, чтобы тот позже освободил остальных, и приказал катиться ко всем чертям. Два раза предлагать не пришлось, и через несколько секунд три спины скрыл ближайший кустарник.

Вернувшись в дом, Максим подошел к восточной стене, отсчитал третью половицу и принялся поддевать ее финкой, позаимствованной им у недавнего пленника. Качественная заостренная сталь легко вошла в сухое дерево, и половица со скрипом поддалась. Под ней в деревянном лаге нарисовалось квадратное отверстие. Макс запустил туда руку и достал пакет, туго завернутый в толстый целлофан и перемотанный изолентой. Подержал в руке, прикинул на вес и подумал: «И что же тут такое важное может храниться, если за его содержимое готовы убить неповинных людей?» Распечатав пакет, Макс достал из него безобидную старенькую кассету.

7. Пристрелить с любовью

Люди правду вещают: лучше бегать наскипедаренным, чем лежать наформалиненным. Впрочем, проверять на себе данный постулат Козалёв не собирался. Всю середину дня Сергунчик мотался по городу, как тот рекламный «заяц-энерджайзер», периодически заезжая в офис, отдавая указания подчиненным и пытаясь поскорее уладить все дела. Все потому, что в конверте, который он вскрыл после ухода странных посетителей и успокоительных дежурных ласк секретарши, лежал билет на вечерний скорый поезд Москва – Минск. В инструкциях был указан адрес и прилагалась фотография человека, которого ему любым способом предстояло доставить в Златоглавую. Подспудно Козалёв признавался сам себе, что где-то видел этого человека, возможно, даже учился с ним на параллельных курсах военно-морского училища. Но этого самого Максима с фотографии Сергунчик заранее ненавидел всем сердцем: похоже, именно из-за него все эти неприятности и возникли.

Но делать было нечего. Визитеры нагнали на Сергунчика такого животного страху, что, вспоминая их физиономии, мимику, жесты и особенно слова, Козалёв ощущал на спине противную волну мурашек. В общем, жуть, какой давненько не приключалось в довольно безмятежной жизни благополучного бизнесмена, да и только.

На Белорусский вокзал Сергунчик приехал заранее. Первым делом привычно зашел в кафе и тяпнул в надежде вернуть душевное равновесие рюмку армянского коньяка, закусив долькой кислющего лимона. Было мерзко, как будто в потаенных закоулках подсознания трое суток нахально паслось, на правах хозяев обгладывало зеленую травку и беспардонно гадило целое стадо диких северных оленей.

Немного поразмыслив, Сергунчик купил в кафе еще бутылку крепкого благородного напитка и шоколадку. Для себя решил: поскольку едет он в купейном вагоне, то многое будет зависеть от коммуникабельности случайных попутчиков. Не дай Бог попадется какой-нибудь хмырь, и вся дорога превратится в сущий ад. Если с соседями повезет, Сергунчик выставит коньяк на стол. Иначе – сущий кошмар: заснуть в трезвом состоянии при таких нервных обстоятельствах будет невозможно, разве что надравшись до чертиков. А завтра… Да хрен с ним, что будет завтра! Сергунчик не любил загадывать наперед и предпочитал жить одним днем. Пока Козалёв шел по узкому коридору в свое купе, невольно пытался определить по лицам пассажиров того, кто, возможно, приставлен за ним следить. Такой человек обязательно должен быть где-то рядом: в этом или соседнем вагоне. Впрочем, вероятно, его попросту будут встречать и «пасти» в Минске. Об этом неслучайно ему говорили пришлые парни еще в офисе. Надо быть настороже.

В купе мрачные мысли моментально рассеялись: там восседала весьма привлекательная молодая женщина. Сергунчик мимоходом бросил косой взгляд на ее коленки, затем – в глаза и тотчас обнаружил в них отраженное эхо собственной эрекции. Девушка была не просто хороша собой. В ее огромных голубых глазах, обрамленных густыми и длинными ресницами, плясали чертики. А уж они-то известные пособники в греховных амурных делишках. Сергунчик же в этой ипостаси считал себя даже не профессором, а своего рода академиком. Козалёв привычно принял боевую стойку, и его понесло.

– Сегодня с самого утра у меня удачный день, – вальяжно развалившись напротив яркой барышни, начал он заливаться соловьем. – Утром получил очень выгодный контракт от коллег из Испании. Моя фирма будет строить у них отель. В обед интеллигентно пережил неприятную процедуру развода с уже бывшей женой… А вечером встретил вас – женщину моей мечты. Скажите, прекрасная незнакомка, как вас зовут?

– Юля. – Девушка, казалось, немного опешила от столь мощного напора словесной наглости.

– А я Сергей Викторович. Для вас просто Сережа. Я знал, я чувствовал, что сегодня должно произойти нечто необычное, возвышенное и важное. И вот небеса посылают мне в попутчицы вас, Юленька. Скажите, вы верите в провидение?..

Молодая особа ничего не успела ответить Сергунчику, как в проеме купе нарисовалась фигура мрачного мужика с чемоданом. Явление такого соседа с ходу омрачило радужные перспективы Козалева на пикантное коротание дороги. К тому же, судя по враз защебетавшей Юленьке, он предполагался не то мужем, не то ее родственником.

Наверняка зануда и придурок, в сердцах резюмировал Козалев. И как такой хрен умудрился заполучить столь очаровательную особу? Разве что сказочно богат, хотя внешне особенно не видно. Скорее, похож на провинциального фермера, эксплуатирующего трудолюбивых китайцев на луково-чесночных плантациях в необъятном Зауралье.