Поцелуй мертвеца

Я кивнула:

— Иногда среди плохих парней оказываются не только вампиры. Я помогаю полиции выслеживать и людей.

Он сузил глаза в циничном прищуре:

— У людей больше прав, их нельзя взять просто так и убить.

— Ты считаешь оборотней людьми? — поинтересовалась я.

— По закону им положен судебный процесс, если только уже не выдан ордер на ликвидацию. С таким ордером они становятся изгоями общества, как и вампиры.

— Значит, Бенджамин пытается освободить и оборотней от вожаков их стаи?

На секунду он выглядел пораженным, как будто его никогда не посещала подобная мысль.

Я улыбнулась, но понимала, что приятного в этом мало.

— Все древние вампиры считают оборотней низшими существами. Вы думаете о них, как о животных, а не как о людях.

Он и правда, выглядел озадаченным. Открыл рот, закрыл, снова открыл и произнес:

— Не могу оспорить твое обвинение. Это не значит, что мы не пытались освободить их от гнета, потому что они животные, а животным нужна дисциплина, своего рода кнут, чтобы они не разбежались и не начали убивать невинных.

— Вампирам тоже нужны поводки, — предложила я.

Он покачал головой:

— Это неправда.

— Да брось, — сказала я. — Новообращенные могут проявлять такие же животные инстинкты, как и молодые оборотни.

Я сдвинула в сторону воротничок рубашки, чтобы показать шрам на ключице.

— Это сделал не вампир, — проговорил он.

— Даю слово чести. — Я сняла пиджак, и так как сдала все оружие на входе в комнату для допросов, мне ничего не мешало, устроить экскурсию по боевым шрамам. Я показала ему рубец на локте, где тот же вампир, что оставил шрам на моей ключице, рвал мою руку, как терьер крысу.

— У тебя шрам от ожога в виде креста.

— Да, один Ренфилд подумал, что будет весело заклеймить меня этим.

— А этот шрам, что тянется по коже, кто его оставил?

— Ведьма, способная менять форму.

— Не оборотень? — спросил он.

— Нет, это была ведьма, которая использовала магию, чтобы красть возможность превращаться в животных как у настоящих ликантропов.

— Я был там тогда, — вставил Дольф. — Анита спасла тогда одного из моих офицеров.

Это был Зебровски с вывернутыми наружу кишками. Я зажимала их рукой, когда офицеры отказывались помочь, потому что считали, что ведьма была настоящим оборотнем, и они могли подцепить эту болезнь. Я сдавливала края раны Зебровски, и кричала, что они чертовы трусы, и мы с Дольфом вытащили оттуда Зебровски живым. Я была той, кто поддержал Кэти, когда в больнице она хлопнулась в обморок. Были причины почему мы с Зебровски были напарниками, и почему Кэти стала приглашать меня и дорогих мне мужчин на барбекю и ужины. Она не комфортно себя чувствовала при визитах вампиров, но позволяла приходить моим любимым мужчинам, покрывающимся шерстью.

Она дала понять остальным копам, что если они не в силах этого вынести, то могут уйти. Кэти казалась такой мягкой, но под всем этим шелком был стальной стержень, который она использовала, чтобы защитить меня, Натаниэля и Мику на последнем летнем пикнике. За тот день я полюбила Кэти.

— Вампир, который намеревался тебя порвать, был новообращенным?

— Нет, — ответила я.

Он покачал головой:

— Ни один вампир, достаточно долго пробывший нежитью, не сделал бы такого, если это не один из ревенантов [26] , которые немногим лучше гулей.

26

Ревенант (выходец, упырь) – безумный вампир с необузданной жаждой крови. Ревенантом может стать человек, погибший от множественных укусов разных вампиров.

— Вампиру, сделавшему это со мной, было более века, и он не был ревенантом. Он намеренно причинил мне боль, потому что хотел заставить меня страдать.

— Почему? — спросил он.

— На этот вопрос мог ответить только он сам, — ответила я.

— Он сейчас жив, чтобы ответить?

— Нет, — сказала я.

— Думаю, бывают как плохие вампиры, так и плохие люди, — заметил он.

— Они люди, Вайскопф, и, как и все люди, одни из них хорошие, а другие — плохие, но теперь те плохие люди с суперсилой, суперобостренными ощущениями и жаждой крови. Без держащего их на коротком поводке Мастера, они, как и большинство людей, опьянены силой.

— Нет, — возразил он.

— Они убили двух полицейских. Это была ловушка, чтобы убрать меня.

Он посмотрел на стол:

— Они обсуждали убийство Жан-Клода и тебя. Мы сказали им «нет», но очевидно, они начали действовать самостоятельно.

— Если бы ты был их настоящим Мастером, то смог бы это предотвратить. Все это.

— Но это противоречит нашей цели, Анита. Мы хотели, чтобы они были свободны, чтобы доказать, что вампиры не нуждаются, чтобы их пасли и контролировали, как животных.

— Ты имеешь в виду оборотней, — уточнила я.

— Они и есть отчасти животные, Анита.

— У меня больше любовников, которые покрываются мехом раз в месяц, чем тех, кто спит в гробу.

Его передернуло, в прямом смысле, словно от моих слов у него пробежал холодок по коже.

— Это твой выбор, но в вампирах нет и намека на зверя.

— Нет, только, как человеческие серийные убийцы, они просто люди, которые творят чудовищные бесчинства.

— Мы обнаружили бомбы в последнем обследованном нами доме, — сказал Дольф.

Это было отчасти ложью. Мы нашли детали или отходы от созданных бомб, принимая во внимание информацию Альвареса, но судя по шоку и ужасу на лице Вайскопфа, эта ложь прокатила.

— О нет, нет.

— Что они собираются делать с бомбами? — спросил Дольф.

— Сколько вы обнаружили?

Вот еще одна проблема с ложью — ее нельзя прервать.

— Две, — сказал Дольф.

Вайскопф побледнел:

— Они этого не сделают.

— Каковы цели? — спросил Дольф, нависая над столом. Его внушительные габариты выглядели весьма угрожающе, но на Вайскопфа не возымели никакого эффекта. Его действительно шокировали известия.

— Они говорили о создании бомб, но мы им запретили.

— Но у вас не было реального влияния на них, потому что вы не заставили их принять клятву, — сказала я.

— Они были лучше, когда были с нами.

— А, это феромоны, — пояснила я.

Он покачал головой:

— Мы заподозрили, что само наше присутствие влияло на них, поэтому стали спать в других местах, подальше от них.

— Черт, Вайскопф, это лишило тебя и твоего Бенджамина остатков власти над этими людьми.

Он посмотрел на меня, в его лице проявилась боль:

— Должен быть способ обрести свободу. Способ снова стать просто людьми.

— Вы вампиры, Вайскопф, — сказала я, и мой голос звучал мягко, потому что в его голосе я слышала боль. — Этого нельзя изменить, и это значит, что вам нужен Мастер.

Он еще сильнее затряс головой, будто пытаясь избавиться от мыслей:

— Нет, нет, тогда все наши труды, станут… напрасными.

— На что направлены бомбы? — спросила я.

Он посмотрел на меня:

— На Церковь Вечной Жизни. Они чувствуют, что Малкольм предал их всех, заставив принести клятву Жан-Клоду. На клубы и офисы Жан-Клода. На тебя и Жан-Клода. Многие считали, что если вас устранить, то будут свободны. Мы говорили им, что это неправда, что вы лучшее и самое современное правление, которое мы когда-либо видели. Что вы дали нам надежду.