Поцелуй на Эйфелевой башне
Шрифт:
Она носила обувь на каблуках или балетки.
Она украшала себя бижутерией или драгоценностями. Она носила сумки разных размеров и форм.
Она любила экспериментировать с аксессуарами: шарфами, перчатками, шляпами, очками.
Жанна выглядела моложе своих тридцати лет.
Она заботилась о своей коже и волосах, посещала косметолога и парикмахера. Пользовалась качественной косметикой и средствами по уходу.
Она следила за своим здоровьем и питанием. Не курила и не пила алкоголь. Любила чай. Как и положено по науке любила фрукты, овощи,
Жанна была привлекательной и обаятельной женщиной. Она притягивала к себе взгляды мужчин и зависть женщин.
Она была уверенной в себе и своей привлекательности. Она была жизнерадостной и оптимистичной.
Она была талантливой и творческой. Она была любознательной и разносторонней.
Жанна была женщиной-мечтой.
И она это осознавала, достойно и мягко принимая внимание мужчин.
На премьере был полный аншлаг. Как, впрочем, всегда в этом известном московском театре.
Они сидели в партере и были безмерно счастливы.
Кристине позвонила мама и в антракте Кристина ушла, пожелав подруге «счастливого досмотра».
Жанна осталась одна.
Медленно опускается занавес.
Жанна, сидящая в четвёртом ряду партера справа, разрыдалась.
Слезы текли по ее разрумяненным от переживаний милым женским щёчкам. Плечики вздрагивали. Она рыдала.
Рыдала молча, сдерживаясь изо всех сил. И вместе со всем залом аплодировала актёрам, кричала» «Браво» и уже третий раз вызывала на сцену актёров, игравших в так тронувшем ее душу спектакле.
Режиссёр спектакля Клементий Петрович, раскланиваясь вместе с актерами, конечно же обратил внимание на эту молодую симпатичную женщину, так близко к сердцу, непосредственно и искренне, принявшую заключительную мизансцену.
Радовался. Вот она мечта режиссёра. Слезы на лицах взволнованных зрителей. Душа его пела. Такого успеха не ожидал даже он.
Это самое большое счастье для творца, когда зал так близко к сердцу принимает вещь, созданную тобой.
Во втором антракте Клементий сел на пустующее рядом с Жанной кресло Кристины.
Слегка наклонился и тихо спросил:
– Как вам спектакль?
Жанна, не оборачиваясь и глядя на сцену, в руках у неё программа спектакля, прошептала:
– Какой интересный спектакль… Я никогда не видела такого подхода к классике. Он как будто переворачивает все с ног на голову.
Клемент Петрович в душе радуется ее восторгу.
– Простите, что я вмешиваюсь, но вы так увлечены спектаклем, что я не могу не спросить: вы знакомы с творчеством этого режиссёра?
Жанна оборачивается к нему, удивляется:
– Нет, я впервые слышу о нем. А вы?
Клемент Петрович, предвкушая реакцию Жанны, улыбается:
– Да, я знаком. Очень знаком. Я и есть этот режиссёр.
Жанна краснеет, смущается:
– Ой, простите… Я не хотела вас обидеть… Я просто…
Клемент перебивает ее:
– Не извиняйтесь, пожалуйста. Мне очень приятно, что вы так реагируете на мой спектакль. Вы очень чуткий и восприимчивый зритель.
Жанна,
благодарно бросая на него застенчивый взгляд и задыхаясь от смущения – :Спасибо… Вы очень любезны…
Воодушевлённый такой непосредственной реакцией Клемент Петрович продолжает:
– Мне кажется, что вы не просто любите театр. Вы имеете к нему отношение. Вы случайно не актриса?
– Нет… Я… Я просто домохозяйка…
– Домохозяйка? Не может быть… Вы такая красивая и талантливая… Вы должны быть на сцене…
– Вы шутите…
Клемент Петрович серьёзно:
– Нет, я не шучу. Я говорю правду. Вы знаете, я ищу актрису для своего нового спектакля. И я думаю, что вы подходите для этой роли.
Жанна не верит своим ушам:
– Для вашего нового спектакля? Вы меня приглашаете?
Клемент ободряюще кивает:
– Да, я вас приглашаю. При условии, что вы согласны.
Жанна от такого неожиданного поворота их разговора не знает, что ответить:
– Я… Я не знаю… Это так неожиданно…
Клемент берет ее за руку:
– Подумайте. Это ваш шанс. Шанс изменить свою жизнь. Шанс реализовать свою мечту. Шанс стать актрисой.
И он, нежно поцеловав ее руку, откланялся. Но тут же вернулся. Наклонился, задев своей пышной седой шевелюрой ее ушко, отчего у Жанны по спине пробежала дрожь, и прошептал:
– Приходите 18 числа в 14 часов на закрытую репетицию моего нового спектакля. Вот вам контрамарка. Там найдёте меня. Я вам организую экскурсию за кулисы. Хорошо?
Жанна в страшной растерянности ничего не ответила, напряженно глядя на сцену и сжимая в руке маленький пластмассовый жетончик.
Приехав домой, Жанна начала рассказывать Андрею о своём новом знакомстве, о приглашении, о контрамарке.
– Ты знаешь, Андрюша, с кем я познакомилась в театре?
Но увидев, что Андрей даже не оторвался от монитора и продолжал увлечённо щелкать по клавишам остановилась.
– Ты о чем? – обернулся он к ней через пять минут. – Тебе понравился спектакль?
Она молча кивнула головой.
– А Кристине?
– И Кристине тоже.
На этом обсуждение и закончилось.
Может и в том числе из-за этого холодно-нейтрально-безразличного как бы сказанного из простой вежливости фразы мужа, Жанна, получив приглашение режиссёра театра на закрытую репетицию нового спектакля, решила пока ничего не говорить Андрею.
Ему, похоже, ее переживания от спектакля нисколько не интересны.
Она не спала всю ночь. Все ворочалась, вставала, долго сидела одна на ночной кухне и вспоминала свою жизнь. Нет, она не жалела себя. Нет, она не ругала и не кляла мужа за такую скучную, серую и безрадостную жизнь. Ведь так скучно – дом-семья-работа, снова дом-семья-работа жили все вокруг.
И все к этому привыкли.
Только Жанне ночами снилась ярко освещённая сцена и она в самом ее центре, сидящая в белом платье на старинной плетёном стуле, читающая монолог Липочки из пьесы Александра Николаевича Островского «Свои люди – сочтёмся».