Поцелуй пирата

Единственная реально представившаяся возможность обследовать вожделенный сейф адмирала закончилась совершенно неожиданно даже для самого Клермонта. Он потому и решился на нее как раз в ту ночь, что знал: утром он будет уволен. Следовательно, нужно было действовать немедленно. И в этот поистине решающий момент в библиотеке вдруг некстати появляется Люси, которая чуть не взбудоражила весь дом. Чтобы не тратить драгоценное время на объяснения с ней, ему пришлось воспользоваться снотворным, которое он приготовил на случай внезапного появления Смита. Благоразумнее всего, конечно, было бы спокойно обыскать секретер и исчезнуть со своей добычей, предоставив Люси самой приходить в себя и гадать, с кем она столкнулась в темной библиотеке. Возможно, она и заподозрила бы что-нибудь, узнав наутро, что ее телохранитель испарился, не дождавшись официального отказа от места и расчета. Но ей пришлось бы оставить при себе свои подозрения, так как она ничем не смогла бы их подтвердить.

Но когда Морис услышал свое прозвище из ее помертвевших уст, а затем ощутил в руках безвольно обмякшее тело девушки, он бездумно подчинился первобытному инстинкту, овладевшему им. Во время пребывания в Ионии он неосознанно ревновал ее к адмиралу. Вероятно, его мучило то, что грязный негодяй и лицемер, каковым был ее отец, позволял себе открыто издеваться над несчастной девушкой. И в то же время он благосклонно принимал ее робкое обожание и почтительную преданность, не имея на это решительно никаких прав. Морис просто не мог примириться с мыслью, что эта чистая прелестная девушка снова окажется в безраздельной власти его жестокого врага.

И вот он принес Люси на поджидающую его в укромной бухте шхуну, добавив тем самым новое похищение дочери адмирала Сноу к быстро растущему списку преступлений капитана Рока.

И что же за всем этим последует, сумрачно размышлял Морис. На этот раз адмирал вряд ли сможет промолчать. Общество, безусловно, заподозрит неладное в столь упорном преследовании его дочери. Значит, вскоре все узнают подлинное имя и сильно искаженную историю жизни капитана Рока и его преступлений против Англии и короля. А Люсьен Сноу опять предстанет перед восторженной публикой в ореоле неподкупного героя. Отлично, ничего не скажешь!

Проклиная свое безрассудство, Клермонт вперил горящий взор в туманный горизонт, словно прозревая скорое появление целой флотилии с угрожающе нацеленными на «Возмездие» пушками. Черт побери, он имел глупость поставить на карту свой корабль, жизни своих преданных матросов, и все ради того, чтобы вызвать своей исповедью глубокое презрение Люсинды Сноу!

Он не обернулся, заслышав сзади тяжеловесную поступь Аполло.

– Когда я в тот раз принес ее на корабль, я не подозревал, что это женщина. Вы тоже сделали это по ошибке, дружище?

Мелодичный голос помощника выдавал в нем жителя африканского побережья, а легкий французский акцент он приобрел от своих бывших хозяев. Он ни словом не выразил своего беспокойства. Но нельзя провести с человеком пять лет, быть скованным одной цепью и не научиться распознавать его настроения, даже если этот человек такой же сдержанный, как Аполло.

Морис бросил на него укоризненный взгляд.

– Может, я бы более тщательно обдумал свои действия, если бы у меня было время. А так мне пришлось торопиться, пока моя команда не ушла в море без меня.

На добродушном лице африканца появилось огорченное выражение.

– Но что было делать, капитан? Мы думали пересидеть в бухточке еще с неделю. Но я все продумал и решил послать Кевина на маскарад, чтобы предупредить вас о нашем немедленном отплытии.

– Черт бы побрал этого Кевина! Все карты мне спутал.

Морис раздраженно потер щеку, уже основательно заросшую рыжеватой щетиной. В Ионии ему страшно досаждала необходимость бриться чуть ли не дважды в день.

– И главное, ему все нипочем, ни тени раскаяния. – Он приставил палец к груди Аполло. – Вот если бы ты согласился…

Сам шести футов роста, Морис был почти на целый фут ниже своего рулевого, который тем не менее настороженно отступил назад.

– Нет уж, увольте. Мне нравится быть вторым в команде. Хотя бы уже потому, что мне не надо принимать ответственных решений.

Морис смущенно провел рукой по волосам, глядя на него исподлобья.

– Намекаешь на то, как поступить с девушкой?

Одним из замечательных качеств Аполло, что делало его таким неоценимым другом и помощником, было его понимание минуты, когда нужно отступить. Вот и сейчас он ослепительно улыбнулся и перевел разговор в другое русло:

– Скажите мне, капитан, стоила ли ваша игра свеч?

– Ты уже второй человек, который сегодня спрашивает меня об этом. – Он горько усмехнулся и наклонился к разбитому ящику из толстых досок, валявшемуся на палубе. – Вот то, что осталось от заветного сейфа адмирала. Тяжеленько было тащить этот ящик в придачу с его дочкой, да толку-то что! Нет в нем ни каперского свидетельства, ни какой-нибудь бумаги с упоминанием имени офицера, который был агентом Сноу. – Морис поднял пачку бумаг, на которую яростно накинулся ветер. – Вот, только вырезки из старых газет, где прославляются бессмертные подвиги негодяя. Летите, друзья, расскажите о них тем, кто еще ничего не знает. – Он разжал пальцы, и ветер жадно подхватил пожелтевшие листочки и унес вдаль. – А кроме этого, только дневник умершей жены.

Морис поднял и взвесил на ладони толстую тетрадь в синем бархатном переплете. Обнаружив в сейфе дневник Анны-Марии, исписанный летящим женским почерком, он сначала хотел прочитать его. Но что-то остановило Мориса. Какое право он имел на прошлое матери Люси? Он уже и так достаточно бесцеремонно вторгся в жизнь самой девушки, в ее душу и даже… Прикрыв глаза, он с острым наслаждением вспомнил тонкие плечи Люси, ее белоснежную грудь с розовыми бутонами сосков…

Морис почувствовал на себе пристальный взгляд Аполло. Так и есть, его помощник смотрит на него с таким же сочувствием и лукавством, как в ту ночь, когда бинтовал плечо своего капитана.

С нарочитой небрежностью Морис бросил дневник обратно в ящик.

– Нечего радоваться. Хоть у меня не все получилось, как я задумал, но могу тебе обещать, что моя следующая встреча с Люсьеном Сноу произойдет на моих условиях.

– Вы так уверены?

Глаза Мориса превратились в узкие щелочки, из которых на Аполло повеяло холодом.

– Абсолютно! Потому что теперь игра пойдет по моим правилам и у меня на руках главный козырь.

Он снова подошел к поручням и устремил вдаль задумчивый взгляд. Вопрос только в том, хватит ли у него духу, чтобы использовать этот козырь к своей выгоде.

* * *

Люси металась, как птица в клетке, в запертой каюте. Само сознание, что ее бесцеремонно впихнули сюда и лишили свободы, вызывало в ней безысходную ярость. Она несколько раз все обошла, не найдя ни одной лазейки, чтобы выбраться отсюда, ни одного укромного уголка, где можно было бы спрятаться, кроме крошечного чуланчика, приспособленного под умывальную. Люси нашла там таз, ведро с водой, ковшик и кусок мыла, приятно пахнущего лавандой.

Большую часть каюты занимала широкая кровать. Люси с ненавистью посмотрела на массивное сооружение из красного дерева, изукрашенного резьбой. Кому пришло в голову затащить такую вызывающую роскошь на корабль, где так ценится каждый дюйм пространства? А как им это удалось? Не иначе, пришлось разбирать переборку каюты. Ах нет, со злостью решила она, они просто построили корабль вокруг этого чудовища!