Поцелуй с разбега!
Шрифт:
– По дурости, по молодости. Хотя сейчас не жалею. И не надо меня подлавливать, я сама кого хочешь подловлю. Хорошие мужья есть, надо уметь их искать. Ты еще не умеешь.
– А ты?
– А я уже не умею, – печально констатировала мама. – Муж, он как капкан – лежит в самом неожиданном месте и подстерегает. Попала – и все. Либо в зоопарк на все готовое, либо на чью-то шубу…
Всю ночь Верочку мучили кошмары. Ей снился Филипп, носившийся за ней по коридорам офиса с охотничьей двустволкой и клацавший зубами, периодически трансформируясь в некое подобие гигантской мышеловки.
Утром
– Мам, ты что ищешь? – спросила Верочка и изумилась тембру собственного голоса. Вопрос перешел в захлебывающийся кашель.
– Лекарство какое-нибудь, надо же как-то лечиться, – растерянно сказала Ярослава Аркадьевна.
– Надо врача вызывать. Мне же больничный нужен, я теперь служащая.
Процесс вызова врача на дом оказался весьма трудоемким. Вера и мама попеременно пытались дозвониться, а когда наконец раздраженный женский голос в трубке каркнул нечленораздельное приветствие, выяснилось, что Вера должна продиктовать номер паспорта и страхового полиса.
– Найдете – звоните! – сурово припечатала собеседница и отсоединилась.
– Спятить можно. Проще пешком сходить, – развела руками мама и тут же отвергла эту мысль. – Тебя ветром сдует. Ну-ка, померяй температуру.
Пока Верочка покорно прижимала градусник, мама отыскала все необходимые бумажки. Температура перевалила за 39 градусов.
– Ужас, – Ярослава Аркадьевна засуетилась с удвоенным рвением. – Я останусь дома.
– Мама, но тебе-то больничный никто не даст. Иди на работу, я сама как-нибудь…
– Вот именно, что как-нибудь! А кто тебе лекарства купит? А кто попить даст? Да что ж это такое, растишь-растишь их, чтобы было кому на старости лет стакан воды подать, а потом сама же с этими стаканами вокруг них и бегаешь! – Ярослава Аркадьевна расстроенно села на кровать. – Доча, ты как?
– Кверху каком, – неопределенно ответила Верочка.
И тут затрещал телефон.
Голос Муськиной рвался из трубки, преодолевая все преграды. Слышно было каждое слово, хотя разговаривала с Аллой мама, а не Верочка.
– Здрасти, а Вера где? Она как?
– Плохо…
– Я так и знала! – победоносно взвизгнула Муськина. – Ее надо спасать! Кто, если не мы!
В Муськиной безвременно почил активный и деятельный пионер-герой, ей явно не хватило в детстве подвигов, и сейчас активная барышня решила наверстать упущенное.
– Вот, у меня есть, нашла! – вопила Муськина, не давая Ярославе Аркадьевне поучаствовать в беседе, превращая общение в собственный прочувствованный монолог. – Беременность за один день, стопроцентная гарантия.
– Нам пока это неактуально, – вынесла свой вердикт мама. – Не надо нам беременность. Совсем мужики обалдели – совмещают полезное с приятным: и ребеночка сделают, и деньги за это возьмут. Экая самоуверенность – гарантия сто процентов. Тоже мне, осеменители. Вот что, барышня, когда я дозрею до внуков, я к вам обращусь…
– Вера беременна? – на всякий случай уточнила Алла.
– Нет. Пока у нее только температура.
– Жа-алко, – протянула
Муськина. И было совершенно непонятно, о чем именно сожалеет Аллочка: то ли о том, что не удастся в полную силу повоевать с демографической ситуацией в стране, то ли ее опечалила Верина болезнь. – А можно я приду?Вера с отчаянием затрясла головой и начала строить маме страшные рожи. Ярослава Аркадьевна задумчиво посмотрела на конвульсивно подергивающуюся дочь и горько улыбнулась в трубку:
– Приезжайте, хуже уже не будет.
Верочка застонала.
– Не ной! – Ярослава Аркадьевна заглянула в зеркало и пожевала губами. – Она хоть двери врачу откроет и вообще – живая душа дома на всякий случай.
– А я что – неживая? Да эта Муськина меня добьет. Я ее не пущу.
– Что-то мне подсказывает, что столь активная девушка высадит дверь, чтобы добраться до твоего тела.
– Высадит, – согласно закивала Верочка.
– Вот. Это дружба, это я понимаю!
– Да ей просто заняться нечем!
– Вот пусть она и займется тобой! Для чего еще нужны друзья?
– Муськина не друзья! Она ужас, летящий на крыльях ночи. Мам!
– Все. Мне на работу надо. Сможешь своей Муськиной двери открыть?
Верочка обиженно промолчала, отвернувшись к стене.
Муськина ввалилась румяная и пышущая здоровьем, вызывая у Верочки тихую зависть. Сама Вера тихо покачивалась, держась за дверную ручку, и терпеливо ждала, пока Алла разденется. Процесс был долгим, поскольку «тимуровка» постоянно отвлекалась, строя предположения о причинах Верочкиного недуга.
– Алка, у меня голова болит, – не выдержала ее стрекота Верочка.
– Конечно-конечно, – засуетилась Муськина. – Молчу!
Но молчать она не умела по определению. Новости и сплетни сыпались из Аллы, как горох из прохудившейся корзины. А поскольку Верочку она не видела довольно давно, то и брешь в новостях о ее личной жизни Муськиной тоже требовалось как-то заполнить.
– Как твой мужчина? Я считаю, что он должен быть рядом в такой тяжелый момент? – бросила Муськина пробный шар.
– Угу. Мама тоже так считает, – вежливо промычала Вера.
– Его мама? Он уже познакомил тебя со своей мамой? – Аллочка всплеснула пухлыми ладошками и трогательно закатила глаза, став похожей на переросшего ангелочка, повозившегося в чужой косметике.
– Алка, мне плохо, отстань!
– Значит – нет?
– Нет, не познакомил!
– И что это значит? – Муськина собрала лоб в задумчивую гармошку, сквозь которую явно просвечивало абсолютное отсутствие мыслительного процесса. Аллочка как обычно ждала чужих выводов.
– Ровным счетом ничего…
Спас Верочку звонок в двери.
– Кто это? – Муськина заметалась по комнате. Похоже, она собиралась спрятаться, подозревая, что к Верочке заявился кавалер. Интересно, что уйти ей даже не пришло в голову. Ну, конечно, разве любопытная Муськина могла покинуть поле боя, не выяснив все подробности!
– Алла, иди открой, это врач! – тихо рявкнула Верочка. Должна же была от подруги быть хоть какая-то польза.
– Врач? – Алла откровенно расстроилась. Но послушно потопала в прихожую.