Поцелуй шипов

– Вот, поешь.
– Джинна почистила на коленях яблоко и протянула назад дольку.

– Нет, спасибо. – Ранее она использовала этот ужасный туалет и даже если помыла после него руки, это не значило, что ...

– Съешь его Елизавета!
– прогремел Пауль. В нём проснулся бык. Даже Тильманн испугался. Я взяла кусок яблока кончиками пальцев из рук Джианны, вытерла его незаметно о футболку и засунула в рот. Когда мои вкусовые рецепторы, не смотря на насморк, распознали фруктовую кислоту, слюни снова потекли и заполнили сладостью язык. С удивлением я поняла, что снова могу дышать. Мой нос освободился. Я приняла охотно и три следующих куска.

Тильманн нервно оглядывался на чиновников, собирающих дорожную пошлину. Они наблюдали за нами. Возможно они заметили нашу напряжённую ссору. Возможно думали, что мы не сможем оплатить билеты. Но как всегда, деньги, эта наша самая наименьшая проблема. Пауль, вздыхая, завёл двигатель.

– Начиная с Модены вести буду я, - заворковала ободряюще Джианна, слёзы которой, между тем уже высохли.
– Кроме того, мы уже почти приехали.

Да. Скоро мы доедем. До моря. До Адриатики. Адриатическое побережье казалось переполнено массовым туризмом, но также лёгкостью и жизненной радостью. В Адриатики нет никаких заброшенных домов, никаких змей в траве и уж точно никаких переполненных, грязных придорожных зон обслуживания.

Я отклонила демократию, как устаревшую систему, которая не выдержала реальности и без лишних церемоний, ввела диктатуру. Теперь разрешалось слушать только мою музыку, даже если на самом деле, ещё не настала моя очередь. Вместо диска с Моби, я выбрала мой любимый чилл-аут сборник и протянула его вперёд Джианне. Под Fatal Fatal от Ди Джей Пиппи, с полным мочевым пузырём и пустым животом, я направилась навстречу моей самой первой, итальянской, летней ночи.

Фатально, фатально

Когда мы приблизились к побережью, Джианна стала заметно растерянной, меня же снедало желание, наконец увидеть кусочек моря. Я почти не могла вынести то, что нахожусь уже в течение нескольких часов в Италии и всё ещё не увидела его. Мы не должны ожидать слишком много и быть готовыми ко всему, снова напомнила нам Джианна и в конце концов вообще перестала что-либо говорить. Она только ещё кивала, когда Палуь спрашивал, правильно ли ведёт его навигационная система. Однако я была убеждена в том, что она заблуждается. Она просто должна заблуждаться. Мы опять удалялись от побережья в сторону горной цепи. А это точно не то, чего я ожидала.

– Неправильное направление!
– воскликнула я и склонилась вперёд, чтобы посмотреть на дисплей навигационной системы.
– Оно не может быть правильным.

– Почему по-твоему оно неправильное?
– начала вспыльчиво защищаться Джианна.
– Что тебе не подходит?

– Здесь нет моря, - ответила я неубедительно и поняла, что прозвучала, как избалованный ребёнок. Но именно так я себя и чувствовала. Маленькой девочкой, которой вместо обещанного мороженного принесли крошечный леденец, да к тому же ещё с совершенно не тем вкусом. Здесь даже не будет пахнуть морем! Побережье, по меньшей мере, в двадцати километрах. Вместо этого, машина ползла вверх по узкой улице к своего рода крепости, почти угрожающе возвышающейся над нами.

– Что это за замок?
– спросила я теперь немного вежливее, так как напряжение Джианны росло с каждой секундой. Её шея почти пропала между поднятыми вверх плечами. Что её беспокоит? Я уже всегда могла чувствовать страх других людей и была абсолютно уверенна, что она боится. Но чего? Сегодня нас ведь ещё не ждало никаких приключений.

– Это не замок, Эли. Это место, где живёт мой отец. Веруккьо.
– Тон Джианны, дал мне недвусмысленно понять, что не следует больше задавать глупых вопросов. Нервно она протянула руку вперёд и увеличила громкость CD-плеера.

Может быть за это была ответственна песня Twist In My Sobriety в исполнение Таниты Тикарам, что городок-крепость, чьи дома приклеены к авантюрно крутым склонам, показался мне угнетающим, когда Вольво медленно проезжала мимо, а жители преследовали нас своими взглядами. Под эти меланхоличные звуки, не одно место в мире, не сможет повергнуть кого-либо в жизнерадостный оптимизм.

Последние сто километров Джианна, в отношение музыки, оказала честь своей репутации. Если сформулировать это благосклонно, она, словно всеядное существо. Радоваться моей диктатуре пришлось не долго. У Джианны было передо мной преимущество, ведь она сидела впереди. Она, не стесняясь, засунула в щель один из своих записанных компакт-дисков со сборником, копия старой кассеты, преобразованная на компьютере в цифровую форму. Всё это время играла дикая смесь всех направлений и стилей, записанная с радио. Большинство песен заканчивались посередине, потому что Джинна решила, что чтобы знать их, достаточно половины, или же прерывались передачей сообщений о ситуации на дорогах. Её цифровая лента была совершенно непредсказуема и таким образом мы заехали на заправку, когда на полную громкость играла Please Don’t Go в исполнение Eurobeats-Gassenhauer и выехали с неё под Give In To Me от Майкл Джексона.

– Я просто ребёнок девяностых, - дерзко заткнула Джианна нам рты, когда мы начали смеяться над её музыкальным вкусом. В конце концов, она собирала исключительно те песни, которые каким-то образом будили чувства, даже если эти чувства были не всегда желательны и тем более не подходили к нашем замыслам и атмосфере вокруг. Как сейчас. Уже когда мы ехали через городок, я чувствовала себя запертой и совершенно не испытывала желания выходить из машины. Хотя Веруккио, это живописное скопление стен, арок, переулочков и ниш, у меня появилось такое чувство, что здесь невозможно не от кого и не от чего спрятаться.

– Очень клёво, - пробормотал Тильманн ободряюще. Ему удалось избежать музыки Джианны, засунув в уши наушники своего айпода и увеличив звук до самого нехочу. Возможно под женоненавистный хип-хоп, Веруккио можно было воспринять по-другому, не так, как я.

Моё разочарование получило новую пищу, когда мы добрались до узкой улочки и Джианна показала Паулю, где припарковаться. Настоящих парковочных мест здесь нет, но всё же возможность приткнуть Вольво так близко к стене, что нам всем пришлось выходить с левой стороны. Но ещё сильнее, чем разочарование, я чувствовала страх Джинны. Я увидела, как она с трудом сглатывает, как будто ей станет сейчас плохо.

– Это здесь, - подавленно объявила она. Ой-ой. Дом её отца несомненно самый жалкий, захудалый домишко на этой и без того страшной улочки. Фасад покрошился, оставив пятна, крыша казалась обветшалой, а петли закрытых ставень покрыты толстым слоем ржавчины.

– Выглядит довольно красиво, - сказала я оптимистично, хотя подумала совершенно противоположное. Я так остро чувствовала страх Джианны, как будто это мои собственные чувства и у него уже появилась компания из очень нездорового гнева, поднимающегося во мне как цунами. Я чувствовала себя так, будто мои ожидания обманули.

– Может мне лучше зайти в дом одной и спросить ...

Слишком поздно. Джианна остановилась как вкопанная, когда маленький, жилистый мужчина с фиолетовыми глазами и лохматыми чёрными волосами, выскочил из двери на улицу и причитая и шатаясь, пошёл навстречу. Да, он действительно шатался. Либо он разрешил себе щедрый аперитив, либо страдал от травмы ноги. Я склонялась к аперитиву, потому что мой внезапно исцелённый нос унюхал алкоголь.

Джинна безропотно прошла через странно-драматичную церемонию приветствия, хотя он поочерёдно то орал на неё, то потом снова, в избытке чувств, прижимал к своему сердцу и называл плаксивым голосом «mia piccola bambina». Моя маленькая девочка. При этом, высокая Джианна, возвышалась над ним по крайней мере на целую голову.