Поцелуй Скорпиона

— Почему ты решила поговорить со мной?

Она взглянула на него с тупым отчаянием.

— Я знаю, что ты ничего не сказал про меня в милиции. — Слово «милиция» далось ей с видимым трудом. Для него она постаралась назвать это заведение на приличном языке. — Иначе бы всех нас давно повязали. Я знаю, что ты крутой, хоть и косишь под обычного лоха. Но я не могу вернуть тебе того, что взяла, понимаешь? Володя уже все прибрал. А у тебя телохранитель. Он уже убил одного из наших. Он всех нас поубивает. Я не хочу, чтобы нас всех поубивали. Ясно?! Назови цену. У меня сейчас нет денег, но я могу отработать.

— Ну да, — усмехнулся Егор, — то есть обчистить парочку таких же лохов?

— Не все ли равно, — спокойно ответила она.

— Нет, — он отрицательно мотнул головой.

— Тогда что? — Ее опять передернуло. — Я могу отработать и по-другому.

— Даже не думай об этом, — сурово приказал Каменев, — лечь с тобой в постель решится только убогий.

— Не говори так.

— Тогда убери руку с моей коленки.

Она поспешно отдернула руку и проскулила:

— Пожалуйста, оставь нас в покое. Ты сильный, у тебя много денег. Ты можешь купить себе сотни телевизоров.

Егор даже поперхнулся от такой наглости:

— Знаешь что! — Он остановил машину. — Убирайся отсюда!

— Нет! — В ее голосе прозвучала решимость отстаивать свои права. — Пока не пообещаешь…

Он открыл дверь с ее стороны и, преодолевая боль, попытался вытолкнуть воровку на улицу. Ольга отчаянно вцепилась в кресло и, зажмурившись, тонко запищала от натуги. Борьба продолжалась минут пять. После чего красный и абсолютно вымотанный Егор откинулся на спинку сиденья. Ольга тоже тяжело дышала, а из глаз ее опять градом покатились слезы. Он понял, что извлечь ее из машины мирным способом не представляется возможным.

— Ладно, — вздохнул Каменев. — Я тебя прощаю. Я уже наплевал на все вещи, которые ты вынесла из моей квартиры. Правда. И я не знаю, кто за тобой следит. Я не знаю, кто пристрелил твоего приятеля. Поэтому не лезь ко мне — целее будешь.

— Я тебе не верю, — выдохнула она.

— Твое право.

— И я не уйду, пока мы не поговорим, как взрослые люди.

Что она подразумевала под «разговором взрослых людей», Егор не понял. Но на всякий случай решил не уточнять. Однако одно было очевидно — от Ольги не избавиться, если он не пообещает ей новой встречи.

— Хорошо, — Каменев постарался выглядеть по-деловому непринужденно, — вечером приходи ко мне — поговорим. Часов в восемь устроит? А сейчас мне нужно на работу.

— Ты поможешь мне? — просияла она.

— Кто бы мне помог, — буркнул он, — в общем, постараюсь.

Она выпорхнула на тротуар и, когда Егор отъехал от бордюра, даже весело помахала ему рукой вслед, как старому приятелю. Егора передернуло. «Вот, — с неприязнью подумал он, — еще одна петля на моей шее. И когда меня перестанут принимать не за того, кто я есть на самом деле. И все-таки… кто же ее пугает? Да и зачем?!»

*

— Ну как? — Каменев просунул голову в дверной проем кабинета и осторожно огляделся.

Увидев его, Варя по-детски просияла:

— Вот уж не думала, что когда-нибудь так обрадуюсь тебе!

Она выскочила на середину комнаты и звонко хлопнула в ладоши.

Он распахнул дверь и усмехнулся.

— Я и не надеялась, что ты появишься. Думала, не выкручусь. Начала было звонить Семину на мобильный — не отвечает, твой тоже. Чуть с ума не сошла…

— Вот я и пришел, — прервал он ее и, бодро проследовав к своему столу, сел на его край, закинув ногу на ногу, — теперь давай по существу.

Варя оглядела его счастливыми глазами, потом вдруг нахмурилась:

— Скажи мне, с кем это ты каждый день дерешься?

Егор поморщился. Он совсем забыл, что его физиономия походит на боксерскую грушу, только что пережившую тренировку:

— Считай, что у меня раскоординация движений. Хожу, цепляясь за придорожные столбы, — ответил он и, опершись руками о столешницу, легко спикировал в кресло.

— Ничего себе! — Двумя пальчиками Варя аккуратно переместила очки на кончик носа. — Где это ты обучился таким штучкам?

Каменев откинулся на спинку кресла и махнул рукой:

— Там же, где и рожу поцарапал.

С некоторых пор он и сам себе удивлялся, пожалуй, даже больше, чем удивлял других. Когда это он успел приобрести развязные замашки, странную цедящую манеру разговора, при которой слова слетали с языка, цепляясь за верхние резцы, словно он не говорил, а сплевывал каждый раз, когда открывал рот. У кого он перенял нахальную улыбку, пренебрежительный взгляд и дерзкие шуточки. Таким Егор не был раньше. Он руку готов был дать на отсечение, что не помнил, чтобы вообще когда-нибудь садился на стол в присутствии женщины. «Похоже, я действительно становлюсь героем дурацкого боевика, — подумал он и сел прямо. — Черт! А мне совсем не хочется становиться героем боевика!» Он положил руки на стол, а на Варю взглянул просто-таки по-овечьи: тупо и преданно. Девушка только рот раскрыла:

— Ты меняешься на глазах, словно хамелеон. Я уже не знаю, как с тобой разговаривать, — почти испуганно затараторила она, ретируясь к своему столу.

Егор смущенно хмыкнул и с нарочитым усердием принялся перебирать деловые бумаги.

— Последнее время с тобой происходит нечто… нечто до такой степени странное…

— Не продолжай! — резко перебил ее Егор и для убедительности вытянул вперед руку с растопыренными пальцами. — Такие разговоры обычно заканчиваются советами. А я терпеть не могу советов… с некоторых пор.

— Вот! — кивнула она. — О чем я и говорю! Хочешь быть крутым мужиком, да?! Настоящим мачо! Я так и знала. — Она сокрушенно закатила глаза к потолку. — Это диагноз!

— Почему все только и делают, что учат меня, а? Я что, похож на дебила?!

Варя многозначительно кивнула. Каменев задумался. Потом слащаво улыбнулся:

— Хорошо, валяй.

— Что-то расхотелось.

— О’кей. Не возражаешь, если мы немного поработаем?

— Слушай, — Варя подошла к нему и, опершись обеими руками о край стола, нагнулась, пытаясь заглянуть ему в глаза, — а кто ты по гороскопу?

— О! Начинается! — всплеснул руками Егор. — Все что угодно: психоаналитики, уринотерапия, даже чудеса голодания! Говори о чем угодно, только не о гороскопе. Умоляю!

— Почему? — с чувством поинтересовалась девушка. — Знаешь, по какой причине человек пугается темы разговора? Это означает, что его внутреннее «я» кричит о своих проблемах! — с достоинством закончила она и распрямила спину.

— Я понимаю, когда человек боится войти в церковь. Есть теория, что в него вселился дьявол. Я понимаю, когда человек боится воды, может быть, в детстве он испытал шок, может, его обливали холодной водой по утрам родители. Но незнание своего знака зодиака говорит только об одном — я не верю гороскопам!