Поцелуй Скорпиона

Семин сжал кулаки и отвернулся к стене.

— Мужики, — усмехнулся Егор, — ничего, что я постою тут рядом?!

— Просто пойми, ты бандит по натуре! — не обращая на него внимания, горячо продолжил Климов. — Тебе водкой торговать — самое милое дело!

— На себя посмотри! — буркнул в ответ Семин.

— Нет, вот ты ответь, какого хрена ты не взял то, что само плыло тебе в руки?! — запальчиво вопросил Климов. — Я же говорил тогда, два года назад. У тебя же рекламное агентство! Тебе сам бог велел закупать эфирное время! Был бы сейчас на коне!

— На коне?! На коне! Да у меня не было даже видимости достойного прикрытия. Бодров — это не сила! Так, мелкий пакостник. За крупными рекламными агентствами, которые могут конкурировать на рынке, стоят ребята из солнцевской группировки, а у меня кто? Ты, что ли, рискнул бы тогда? Два года назад всех неугодных без разбирательств отстреливали. Да я лучше буду водкой по-тихому торговать, чем трахаться с дулом у виска!

— Ну, не знаю, — вздохнул Климов, — теперь-то что кулаками махать. Поезд ушел.

— А об чем речь? — шепнул Вульф, дернув Каменева за рукав.

— Я думал, что тебя интересуют только собственные деньги, — вяло огрызнулся тот.

— Да брось ты! Интересно же.

— Эфирное время под рекламу на всех каналах закупается крупными рекламными агентствами по оптовой цене. В основном к началу сезона. Кто сколько смог, столько и закупил. А потом перепродают по минутам в розницу всяким мелким, вроде нашего. Ну, и так далее. Мы перепродаем его уже компаниям, которые хотят его употребить по назначению, то есть показать людям рекламу своих товаров. Вот и все, — шепотом пояснил Егор.

— Ну? — заинтересованно спросил Гриша.

— Баранки гну! — фыркнул Каменев. — Чего ж тут непонятного! Если ты скупил все эфирное время у какого-нибудь канала по дешевке, ты им и владеешь. Сам и поднимаешь цены в течение сезона. Захотел, определил 20 тысяч за минуту, захотел — 30. И сиди себе, наживайся.

— И почему твой Семин не пожелал сидеть и наживаться?

— В этом вся соль! Тут много структур завязано. Банки опять же, агентства рекламные, организации на каналах. Они все давно уже приработались друг с другом. Семин с Климовым в эту элиту не входят, и никто их туда с распростертыми объятиями принимать не собирался. Чтобы ввязаться в борьбу, где крутятся деньги четвертой власти — телевидения, нужно иметь хорошие тылы. А твой Бодров — плохой тыл.

— А ты мне деньги отдашь? — неожиданно агрессивно подступил к нему Гриша.

— Нет, конечно! — Егор пожал плечами, мол, совсем дурак, что ли.

— Тогда я тебя убью! — прошипел Вульф.

— Попробуй, — Каменев снова пожал плечами с тем же смыслом. В данной ситуации угрозы Вульфа выглядели по меньшей мере наивно.

Тот открыл было рот, чтобы пояснить, из чего он, собственно, исходит, акцентируясь на данном вопросе, но не успел — дверь номера 412 приоткрылась, оттуда высунулась голова их бритоголового товарища. Он кивнул, подтверждая, что осмотр помещения, где предстояла встреча с Игнатовым, закончен. Что все безопасно, включая и намерения самого Игнатова. Семин с Климовым одновременно толкнули Егора в бок, чтобы он вошел в номер первым. Что он и сделал.

*

За дверью, к его удивлению, было очень светло. Поначалу ему даже показалось, что он попал на съемочную площадку, где каждая пылинка со всех сторон освещена десятками софитов. Оказалось, что всего-навсего включены все лампы и светильники. После полутемного коридора глаза Егора долго шарили по ярким всполохам электрических лампочек, пытаясь нащупать лица людей. Потом он их увидел. В большой гостиной номера люкс находилось пятеро. Впрочем, из смежной спальни доносились какие-то шорохи, видимо, там тоже были люди. А здесь двое стояли у наглухо занавешенного окна. Были они безлики, как все бритоголовые бандиты. В противоположном углу нервно потел третий — крупный лысый мужик в расстегнутой до пупа белой рубашке, с толстой цепью на бычьей шее. Он сидел в кресле, стараясь придать телу непринужденную позу. Но у него это получалось плохо. Он то и дело нетерпеливо подергивал правым плечом, клонил голову набок и неестественно ухмылялся. В центре комнаты на диване спокойно сидел четвертый — совсем хиленький, с птичьим лицом. Он вообще был ни к селу ни к городу — не похож на других бандитов, — слишком щуплый и слишком спокойный. Ему скорее всего было на все наплевать. При виде Егора и его спутников он даже бровью не повел. Увидав пятого, Егор понял все моментально. Темноволосый парень, стоявший за диваном и театрально опирающийся на его спинку обеими вытянутыми руками, и есть сам Игнатов. Игнатов вяло перебирал длинными нервными пальцами, постукивая ими по бархатной обивке дивана. Он вперился прищуренными, наглыми глазами прямо в Егора и не отпускал его с минуту. Потом ухмыльнулся и принялся рассматривать остальных. Каменев не мог справиться с собой. Он сжал кулаки, чтобы унять дрожь в пальцах, чувствуя, как по ребрам струится ручеек холодного пота. Ему стало нестерпимо жарко, он знал, что стоит красный как рак и качается из стороны в сторону. Трясущейся рукой он отер лицо. Он понял весь план Леры. Он понял, что все объяснения, будто бы ей вдруг захотелось вырваться из грязи, а для этого нужно было сдать всех, кто по ее же вине наводнил рынок нелегальной, плохой водкой, — все это ложь. Что доводы, которыми она его пичкала, доказывая, почему она не может уйти от Бодрова каким-либо иным способом, — тоже ложь. Плевать она хотела на пьяниц, которые пьют по ее вине суррогат, на милицию, которую она облагодетельствовала, выдав этих людей, на Гришу с его деньгами, она даже плевала на Бодрова с его угрозами. На самом деле она вела войну, тонкую и жестокую. С высчитанными наперед, как в шахматах, ходами. Вела она эту войну с единственной целью — покарать обидчика. Покарать того, кто однажды предал и унизил ее. Каменев не мог не восхититься холодной расчетливостью Леры и ее целеустремленностью. Он смотрел на того, по вине которого все это было затеяно. Он смотрел на Константина Игнатова, того самого Костю, которого он увидел на фотографии в обнимку с Лерой. Тот совсем не изменился. Такой же наглый взгляд, та же ленивая уверенность в себе, та же скрытая сила в каждом движении, то же черное обаяние.

— Ну и что это такое? — усмехнулся Игнатов. — Кто это с вами, господа? — Он кивнул сначала в сторону насупленного Гриши, а потом смерил презрительным взглядом и Каменева.

У Егора потемнело в глазах. Подобного вопроса он не ожидал. Теперь, когда эти слова прозвучали, он не знал, что случится дальше. Как он объяснит Константину Игнатову, что пришел сюда по просьбе Леры! Но все разрешилось само собой. Семин с Климовым переглянулись, и Семин гаркнул очень внушительно:

— Это наши люди! Я имею такое же право знать, что за тип сидит на диване и вот те у окна, кто они? Но я пришел сюда не за этим. Поэтому давай-ка ближе к делу и нечего тут строить из себя Дона Карлеоне.

Сморчок на диване утвердительно кивнул, а Игнатов сначала побледнел, решив, видимо, оскорбиться, но потом подумал и успокоился.

— Я оставил своих ребят у входа, — заметил Климов, — на всякий случай…

— Я тоже, — хмыкнул Игнатов и, лихо перемахнув через спинку дивана, плюхнулся рядом с щуплым приятелем. Гостям указал на противоположный диван. Климов с Семиным сели. Вульф ретировался поближе к двери и замер у стены, а Егор отошел к окну, решив ни под каким предлогом не приближаться к двум бандитам в противоположном углу. Здесь, в стороне от всех, он почувствовал себя в относительной безопасности, если слово «безопасность» подходило к такому случаю. Семин, Климов и Игнатов завели долгий и нудный треп относительно предстоящего сотрудничества. Каменев подумал, о довольно странном факте — никто из присутствующих не поинтересовался тем, кто их свел, словно решение прийти в номер отеля «Украина» к семи утра само пришло им в голову или было ниспослано свыше. Егор думал над этим, вернее его мысли перескакивали с одного на другое, создавая в голове полную неразбериху. Кто такой Скорпион? Почему он позвонил ему домой, вернее, откуда он знал, что Егор окажется у телефона в квартире, в которой он не был неделю до этого. И еще, что будет после того, как мужики на диванах договорятся между собой? Каменев рассчитывал на какие-то сюрпризы в конце операции, однако, похоже, ничего такого не предстоит. Все слишком спокойно, милиции нигде не видно, Скорпиона тоже. А что, если все это чья-то грандиозная шутка?! Что, если Семин и Климов проведут мирные переговоры с Игнатовым и разъедутся. Что тогда делать ему, Егору?! Каменеву отчаянно захотелось открыть окно и броситься вниз головой на асфальт. В этот момент до его ушей долетела реплика, которая заставила напрячься все мускулы. Егор окаменел, потому что Игнатов твердо проговорил:

— Это все беспочвенный треп! Я не могу на это пойти, за мной слишком много ртов, которые нужно кормить. И… я буду вынужден позвонить Скорпиону.

— Я думал, что имею дело с реальным человеком, — хмыкнул Климов.

— Не волнуйтесь, он не менее реален, чем мы с вами, — Игнатов извлек из кармана мобильный телефон и быстро набрал номер. — Я так или иначе должен это сделать, — словно извиняясь, проговорил он. — Во-первых, сообщить, что встреча проходит нормально…

Договорить он не успел, на другом конце ему ответили. В гостиной все разом смолкли. В воздухе повеяло массовым напряжением. Семин утер платком пот с висков.

— Да, все пока нормально, — ответил в трубку Константин. — Нет, все спокойны. А куда им деваться-то, конечно…

В этот момент Егор скорее почувствовал, чем понял, что со стороны коридора надвигается волна откровенного человеческого ужаса. Он обернулся и увидел бледный профиль Вульфа. Нижняя челюсть Гриши отвисла, по черной бородке стекала прозрачная капля слюны. Он не мигая смотрел на входную дверь остекленевшими глазами. Там угадывалось некоторое движение. Вскоре его ужас передался всем остальным, потому что был слишком ясен, словно он увидел тень отца Гамлета или что-то похожее. Никак не отреагировал только Игнатов — он увлеченно говорил по телефону. Все остальные оцепенели, глядя на Гришу. На кого глядел Гриша, пока было неясно, но глядел он очень выразительно.

— Эй! — негромко позвал Климов племянника.

Тот не отреагировал. Зато отреагировали ребята у окна. Один из них метнулся в коридор из комнаты. Через секунду он вернулся обратно, пятясь и держа руки кверху. Спина его выражала такое ошеломленное удивление, что Егору стало не по себе. Бандит все пятился и пятился, прямо на него, пока не уперся пятками в носки его ботинок. Тогда он вздрогнул и остановился.

«Вот оно, начинается!» — успел позлорадствовать про себя Егор.

Из коридора сначала появилось дуло пистолета, потом рука, сжимающая этот пистолет, а потом и человек. Ноги у Каменева подкосились. Он открыл рот, потом бессильно закрыл его. В гостиной стояла Лера. Ее светлые волосы падали неровными прядями на лоб, виски и шею, большая, явно не с ее плеча джинсовая куртка придавала ее фигуре внушительность, ногами, поставленными на ширину плеч, она упиралась в ковровое покрытие пола так уверенно, словно только что сошла с корабля на открытую ею земную твердь. В правой вытянутой вперед руке она держала пистолет и целилась в лоб бандиту, который замер перед Егором, другой прижимала к уху трубку мобильного телефона. На шее ее висело некое устройство, которое, опираясь на опыт, полученный в ходе просмотра американских фильмов, Каменев определил как модулятор голоса. Лера действительно говорила в трубку хриплым басом. Но как бы уверенно она ни держалась, как бы устрашающе ни выглядела для остальных, Егор увидел то, что она скорее всего предпочла бы скрыть — лицо ее было мертвенно-бледным и осунувшимся, губы бескровными, а глаза тусклыми. Она невольно морщилась при каждом движении, видимо, ей было больно. Волна нежности захлестнула его. Несмотря на все эти пистолеты, телефоны и модуляторы голоса, она оставалась прежней Лерой, которую хочется защищать и любить. Однако Вульф так не думал. Он неожиданно ойкнул, осел и в конце концов плюхнулся задом на пол, произведя неимоверный грохот.