Поцелуй стали

— Немного, — признался Блейд. На подобное занятие у него не особо хватало времени: детство провел на улицах, а позднее оказался в трущобах. — Свое имя, даты, числа. Считаю сносно.

Онория сняла колпачок с ручки и что-то записала, а услышав стук в дверь, подняла голову.

— Войдите, — разрешил Блейд.

Ларк распахнула дверь и втолкнула старого автоматического робота. Тот, громыхая, поехал вперед со свистом, как у чайника, исходящим из системы вентиляции. Паровые клапаны подогревали ужин Онории в серебряной супнице. Заварник на подносе дернулся, стоило роботу резко двинуться вперед.

— Ни черта ж себе! Ты воскресила старушку Берти! — воскликнул Блейд.

В Логове не утруждали себя соблюдением условностей. Много лет назад этого робота украли, но из-за неисправной проводки так и не перепродали. Эсме или Ларк, по какой-то неведомой причине, видимо, достали старушку Берти из чулана. Девчушка остановила Берти, когда та уже собиралась переехать кресло Онории.

— Чертова железяка!

Учительница изумленно уставила на машину:

— Что это?

— Робот-помощник тыща восемьсот пятьдесят восьмого года. Ну или ржавая жестянка, способная затоптать вас, как стадо бегущих буйволов, — ответил Блейд.

— Да, но… — Онория мельком посмотрела на заварник, а потом на серебряную супницу уже с большим интересом. — Время ужина давно прошло, а вы не едите обычную пищу.

Блейд поднял крышку. Аромат горячего пирога с почками наполнил комнату. Хозяин специально махнул крышкой, направляя запах в сторону гостьи. Рядом стояла тарелочка с печеньем и имбирным кексом.

— Подумал, мож, вы голодная. У меня кухарка что надо.

— Это очень любезно с вашей стороны, но, уверяю, я не голодна. — И словно опровергая слова, желудок Онории заурчал, заставив ее покраснеть. — Не стоило себя утруждать.

— Чаю? — предложил Блейд.

Онория остановила его прикосновением ладони.

— Позвольте я сама. — Взяла пару чашек и элегантно налила чаю, глядя то на заварник, то на тарелку с пирогом с почками.

Блейд украдкой улыбнулся.

— Что-нибудь еще? — спросила Ларк, играя бровями.

— Иди спать, — пробормотал Блейд.

Ларк, облегченно выдохнув, оставила их одних. Робот дергался то вверх, то вниз, иногда выпуская облако пара.

— Я вам не умирающий с голоду котенок, найденный на пороге, — резко сказала Онория, жестом предложив сахар и сливки. — Вы же знаете, что я вижу вас насквозь?

Блейд отказался от предложенного и взял чашку чая и блюдце.

— Знать не знаю, об чем разговор.

— Вы меня откармливаете, как гусыню на Рождество. Я не буду это есть.

— Дык пусть простывает, мне плевать, но кухарка обидится.

Онория открыла и закрыла рот.

— Вы неисправимы. Я не смогу наслаждаться едой, зная, что брат и сестра дома, голодные…

— Дык возьмите им пирог, если так вам легше, — предложил хозяин.

Онория все еще выглядела сердитой, но жадно уставилась на еду.

«Вот бы она на меня так посмотрела», — подумал Блейд и поскреб подбородок.

И все же ее согласие взять тарелку и попробовать мясо вилочкой принесло какое-то странное наслаждение. Блейда вдруг охватило желание защитить гостью. Онория вряд ли примет такое внимание благосклонно, да и непонятно, откуда вдруг такой страстный порыв. После первой встречи Блейд уверился, что мисс Тодд способна плюнуть в лицо самому дьяволу. Кто-то должен присматривать за ней, но гордячка ни за что этого не допустит.

Когда Онория деликатно откусила пирог, ее взгляд смягчился от удовольствия, и она прошептала:

— Вкусно.

Блейд неловко дернулся, когда мисс Тодд языком слизала оставшуюся на губах крошку, и пробормотал:

— Ага.

Ему нравилось созерцать явно написанное на ее лице удовольствие. Момент чувственного наслаждения — и он стал его свидетелем.

Представил, чем еще порадует Онорию, и ее реакцию, такую же замечательную и непосредственную, как сейчас, когда красавица с закрытыми глазами наслаждается следующим кусочком.

Учительница мельком глянула в его сторону.

— Вы слишком пристально смотрите.

— Ниче не попишешь, вы для того сделаны.

На ее лице промелькнул испуг. Мисс Тодд повертела вилку.

— Такой комплимент несколько грубоват, но достаточно приятен. Но этим займемся потом, когда освоим элементарные правила.

— Я тока правду сказал. Взгляд не оторвать.

Она искоса посмотрела большими миндалевидными глазами.

— Это смущает. Вам бы понравилось, если бы я на вас пялилась?

Блейд развел руки в стороны:

— Смотрите, скока хотите, милашка.

Онория подцепила остаток пирога и осторожно сняла его с вилки красными, как вишни, губами. И, вызывающе сверкнув глазами, медленно осмотрела все его тело, сантиметр за сантиметром, словно пытаясь найти изъян. Неловкое чувство.

— Женщине не приличествует… так смотреть на мужчину, — сказала она, тревожно нахмурившись, и задержала взгляд на бедрах хозяина, словно завороженная.

Член Блейда тут же встал. «Слава богу, что кожаные штаны такие узкие», — подумал он, чувствуя ее принизывающий взгляд на этой части своего тела.

— Значит, вы никада не разглядывали мужчину?

— Конечно, нет.

Облегчение заполнило его грудь.

Онория покачала головой, будто проясняя мысли.

— Как вам так легко удается меня отвлечь? — Отставила пустую тарелку и вытащила листок бумаги из стопки. — Это алфавит. Нам с вами нужно по нему пройтись. Этим сегодня и займемся. Похоже, что уместные темы для разговора вам совершенно несвойственны.

Блейд не возражал. Онория положила листок на небольшой письменный стол между ними и подтянула кресло поближе. Ее ученик поставил кресло рядом, и когда Онория наклонилась, то плечи столкнулись.

Она отшатнулась от Блейда.

— Вы очень близко сидите.

— Я не вижу буквы. — И слегка прищурился.

— Вы же голубокровный! — У него должно быть сверхъественно идеальное зрение.

Поддразнивать Онорию оказалось забавнее, чем все остальное, что он обычно делал с женщинами, включая голых. Ее так легко смутить.

Онория отодвинула кресло и прижала верхний край листа чайной чашкой. На бумаге были изображены двадцать шесть квадратиков, заполненных крупными черными буквами. В таком виде Блейд мог узнать большую часть, но если буквы расположены в беспорядке, ему не всегда удавалось уловить смысл.