Поцелуй торпеды
Шрифт:
Оператора Шорохина Григорий Васильевич долго не мог отыскать. Увидел его Кащеев только тогда, когда тот сам отозвался из-под деревянных балок перекрытия.
Шорохин спустился. Поздоровавшись с Кащеевым, он сообщил, что к съемке и трансляции в Интернете все готово.
– Только ракурс немного не тот! – сокрушенно покачал головой Шорохин. – Я пробовал по балкам пробраться, но с камерой стремно, свалиться можно…
– Сваливаться никуда не надо, – нахмурился Кащеев. – Нам только этого не хватало!
– Да я сам не хочу! – кивнул Шорохин. – Вот если бы, Григорий Васильевич, операторский кран
Кащеев перестал слушать Шорохина, но несколько раз кивнул. Все «тварюги» в душе считают себя гениями с нереализованным потенциалом. Шорохин же был свадебным оператором, хотя и числился в штате местного телеканала.
– Это мысль! Обязательно об этом подумаем! – пообещал Кащеев. – А как ринг вообще смотрится, нормально?
– Да! Вполне! Но с краном, конечно, можно было бы выдать такую картинку, что вообще!
– Выдадим! – кивнул Кащеев, задрав голову. – Ладно, надо будет потом глянуть, что у нас за ракурс…
– Да можно и сейчас! – с готовностью повернулся оператор.
– Да нет! У меня тут кое-что срочное! – махнул головой Кащеев. – Давай готовься дальше!
Шорохин, который уже в принципе подготовился, отправился к бару и забрался на высокий табурет рядом с Веселовым. Когда Кащеев вынырнул из-за угла пару минут спустя, от бара доносилось: «план», «ракурс», «кран». Веселов кивал.
Кащеев прошел мимо диджейского пульта и свернул. Над пультом был устроен козырек. Как раз с него и должен был снимать поединки Шорохин. Кащеев взобрался наверх…
121
– Стоп! – сказал Логинов.
Моня щелкнул мышкой и спросил:
– Чего «стоп»?..
– Вот Степан! – ткнул незажженной сигаретой в угол экрана Виктор. – Отсюда давай в замедленном темпе…
На мониторе рывками пошло изображение ночной набережной. Запись была черно-белой. Вот Степан Горов выходит из-за кафе и огибает аппарат для измерения силы удара с грушей. Идет он в обнимку с девушкой. На повороте они останавливаются и тянутся губами друг к дружке. Дальше – объятия. Наконец Степан и девушка отрываются друг от друга и шагают к троллейбусной станции.
Теперь начиналось самое главное. Логинов прикурил сигарету и подался к монитору. Народа на набережной было хоть отбавляй. В течение минуты за Горовым к улице Горького свернуло не меньше двух десятков человек. Если за Степаном кто-то из них и следил, то в глаза это не бросалось.
Моня сокрушенно чмокнул губой:
– Ну? И что?
– Ты ж у нас учитель, тебе и карты в руки!
– Пускать по второму кругу?
– Давай сперва с другой камеры отсмотрим…
Моня защелкал мышкой. Логинов выпустил над его головой аккуратное колечко. Наконец бандит сказал:
– Открыл! Скоко там времени было?
– Тридцать пять минут с копейками, – сказал Логинов.
Благодаря известному времени нужный фрагмент на второй записи отыскали быстро. Картинка здесь была покрупнее, но обзор – меньше.
Отсмотрев минуту записи, Моня впал в уныние:
– Дохлый номер! Чего тут поймешь?
Однако Логинов сказал:
– А ну-ка вернись… Так… Теперь чуть
вперед… Ага! Давай снова первую запись!..Моня, не очень соображая, что к чему, щелкал мышью. Логинов «угукал». Наконец он подался назад и прикурил новую сигарету. Его лицо было непроницаемо. Моня повернулся и спросил:
– Ну?
– Что ну?
– Вычислил, что ли?
– Не знаю. Но один тип вроде бы подходит…
Моня свел брови на переносице. Потом бандит быстро повернулся к монитору и защелкал мышкой. Несколько секунд спустя он спросил:
– Этот, что ли?
– Ага… Надо попробовать его увеличить и распечатать, – кивнул Логинов.
122
На козырьке над диджейским пультом были растянуты провода, оставленная Шорохиным камера лежала под стенкой. Осторожно ступая, чтобы не споткнуться, Григорий Васильевич прошел к краю и посмотрел на танцпол. Бассейн уже разложили и подсоединяли к нему компрессор. Ракурс был нормальный.
Впрочем, это было уже неважно. Как и само шоу. Кащееву нужно было уйти – вот что теперь имело значение. Причем уйти с концами. Навсегда…
Осторожно ступая, Григорий Васильевич прошел к стене. Вдоль нее над сценой проходила узкая техническая площадка, на которой было установлено разнообразное шоу-оборудование – прожектора, аппараты для выдувания мыльных пузырей и тому подобное.
Прислонившись к стене, Кащеев быстро осмотрелся. Никто снизу не глядел на него. А если бы и глядел, то рассмотреть Григория Васильевича в темноте смог бы навряд ли. И Кащеев осторожно двинулся по площадке над сценой.
Главное было не наткнуться на что-нибудь и не зашуметь. Кащеев с этим справился. Примерно через минуту он оказался в углу, выходящем на набережную. Его образовывали фасадная стенка из толстых бамбуковых стволов и боковая, представлявшая собой щит на креплениях. В щели между бамбуком и этим щитом набережная была как на ладони…
123
Лист выполз из принтера. Моня сграбастал его и быстро перевернул. С его губ сорвался невольный вздох:
– Да, это не «Олимпус» «шестипиксельный»… По такой фотке соседа фиг опознаешь.
– Кому надо, тот опознает, – непонятно сказал Логинов. – Шлепни еще одну.
– В туалете хочешь повесить?
– На твой джип прицепить, вместо номера.
– А серьезно?
– Если серьезно, то мне твоя Лизавета напрокат нужна.
– Как это напрокат? Трахнуть, что ли, кого надо?
– Загримировать… Она ж у тебя визаж потянет?
– Она, Витя, все потянет! За то и держим… А гримировать кого надо? Этого твоего, который с телкой тут выступает, да? – кивнул на монитор Моня.
– И второго, который не выступает, тоже. А еще нужны инвалидная коляска, морская форма и, наверное, пиратский сюртук с треуголкой и остальными прибамбасами. Причем по-быстрому. Организуешь?
– Ну коляску можно у Джо одолжить, если у него в гараже запасная есть, а вот морскую форму… Слышь, Вить, а ты не усложняешь? Может, просто из Симферополя привезти на автобусе моих кришнаитов? И твоих к ним в толпу сунуть?
– Кришнаиты тут не помогут.
– А тут – это где?.. Ты чего вообще задумал, Вить?