Поцелуй в Черной Пелене

Неожиданно дверь с моей стороны открывается. Повернув голову, я увидела крупного мужчину лет тридцати пяти. Его густые брови сошлись на переносице.

– Ну! Выходить будешь? – рычит он на меня. Я вздрагиваю от неожиданности и послушно выхожу из машины, игнорируя боль в лодыжке и стопе.

Мужчина грубо хватает меня за локоть и тащит в сторону дома.

– Чёрный! Ты хоть знаешь, кого притащил в дом?! – кричит Черкасова ему в спину.

– Джин, мне не до твоих придирок. Помоги девчонке, отведи её в гостевую и дай поесть. Она спасла мне жизнь. – отвечает с трудом, но уверенно, продолжая идти в сторону дома.

– Ты привёл в дом оперативника! Да? – трясёт она меня, больно сжимая локоть. – Отвечай! Оперативник, майор Филатова!

Внутри все холодеет. Я вижу, как Черкасов останавливается и медленно поворачивается в нашу сторону. Его взгляд становится цепким, злым. Он смотрит на меня с недоумением и ненавистью.

А я сглатываю вязкую слюну.

Мне конец.

Глава 5

Испуганно смотрю на мужчину. Он глубоко дышит через нос.

– Отведите ее в гостевую комнату. Я сам разберусь. – Он обводит взглядом своих людей и останавливается на Джине, которая держит меня за локоть. – Не. Трогать.

Чеканит каждое слово и скрывается за дверью.

Мужские пальцы сильнее сжимают мой локоть. Он резко дергает меня и тащит внутрь дома.

Заводит меня в комнату и грубо толкает в спину. От такой силы я теряю равновесие, падаю на колени и стону от боли.

Слышу, как мужчина заходит следом и захлопывает дверь. Больно хватает меня за волосы на затылке и рывком поворачивает голову в свою сторону. Приближается лицом к моему лицу и с ненавистью смотрит в глаза.

– Сука… вот как мусора решили действовать. Подослали шлюху-оперативницу в надежде, что она будет сливать информацию? А потом что? Убила бы его? Зачем тогда спала с ним? – Хватает пятерней за шею и больно сдавливает, перекрывая кислород. Хватаюсь руками за его запястья, пытаясь хоть как-то отстранить их. – Черный сказал не трогать тебя… я не буду, пока. Но знай, что скоро ты будешь молить о смерти.

Резко отпускает, поднимается на ноги и плюёт рядом со мной на пол. Хватаюсь двумя руками за шею и громко втягиваю воздух со свистом. Глубоко дышу, пытаюсь успокоиться.

Он не шутил. Такие, как они, ненавидят таких, как я. Я для них «мусор», враг.

Я ложусь на пол в позе эмбриона, и меня прорывает. Я громко всхлипываю, плачу, не в силах остановиться.

Всё тело болит. Ноги ноют. Вся в грязи, крови, потная и вонючая. Зато в платье…

Хочется помыться и лечь в постель. Я закрываю глаза в надежде, что это всего лишь страшный сон и скоро прозвенит будильник. Я проснусь, выпью кофе и поеду на работу, где со мной всегда будут мои парни, готовые защитить меня.

На работе, конечно, случались разные ситуации, и с такими, как он, я сталкивалась, но никогда не оставалась вот так, одна. Безоружная, беззащитная. Да, я умею драться, но что могут мои навыки против пистолета, ножа или десятка вооружённых громил? Я адекватно оцениваю свои силы и способности, прекрасно понимая, что для них я слабая девчонка.

Дверь громко хлопает, и я снова вздрагиваю. Быстро вытираю слезы и сопли тыльной стороной ладони и вскакиваю на ноги.

Я морщусь, мычу, но выпрямляюсь и поднимаю взгляд на вошедшего Черкасова.

Он стоит передо мной в одних брюках. Его плечо перебинтовано. В руках он держит чистую белую рубашку.

– Раздевайся, – говорит он приказным тоном. Внутри все холодеет. Руки дрожат. Сердце уходит в пятки от дикого страха. Я поднимаю взгляд на его лицо и отшатываюсь.

– Зачем?– Спрашиваю с придыханием.

– Раздевайся! – рявкает он зло и делает шаг в мою сторону. Я быстро хватаюсь за молнию платья и тяну ее вниз. Оно мешком падает на пол. А я замираю и жду.

Мужчина с интересом оглядывает меня с головы до ног. Вид у меня, конечно, так себе. Чулки порваны, колени разодраны, нога перевязана. Всё тело в синяках.

– Бюстгальтер, чулки тоже, – говорит он мягче, делая еще шаг в мою сторону.

Не задавая лишних вопросов, я снимаю с себя всё, оставаясь в одних трусах. Внутри всё сжимается. Руки дрожат. К горлу подступает ком от надвигающейся истерики.

Черкасов подходит вплотную, обжигает мою кожу взглядом, запускает руку в волосы и снимает заколку с жучком. Рассматривает ее, усмехается, а затем кладет в карман брюк и протягивает мне белую рубашку, которую держал в руках.

Значит не насиловать меня пришел, а проверял наличие маячков.

Я нерешительно беру вещь и закутываюсь в нее, застегиваясь на все пуговицы. Рубашка пахнет бандитом, она большая и длинная, доходит мне до середины бедра. Мое платье выглядело более развратно. Хотя, учитывая, что рубашка просвечивает…

Его взгляд впивается в моё лицо. Он рассматривает меня и думает о чём-то своём. А я, как маленькая, слабая овечка, жду приговора, что он будет делать со мной дальше. Ужасное чувство, когда ты понимаешь, что от тебя мало что зависит, что твоей судьбой распоряжается другой человек.

Мужчина недовольно выдыхает, разворачивается и идёт к выходу. Открывает дверь и впускает внутрь того самого Джина.

– В подвал ее, – приказывает он, больше не смотрит на меня и уходит.

– Нет! Стой, я ничего не скажу! Я… – кричу я, в отчаянии бегу следом, но меня хватают за талию и тащат в противоположную сторону. – Я тебе жизнь спасла! А ты так со мной поступаешь! – продолжаю я кричать. – Я тебе ничего не сделала! Ты сам меня с собой потащил! Силой увез! Урод! Ублюдок! Ненавижу вас всех! – мою рот накрывает большая ладонь, перекрывая кислород. Кричу в мужскую ладонь, вырываюсь, пинаюсь. Слезы сами текут по щекам. Что они со мной сделают?

Меня тащат на этаж ниже, во тьму. Железная дверь открывается, и меня буквально заталкивают внутрь, с грохотом закрывая холодное помещение.

Тело трясётся, я обхватываю себя руками, пытаясь встать на ноги. Осматриваюсь.

В бетонном помещении горит одинокая тусклая лампочка. Окон нет. В углу лежит старый матрас.

Хромаю в его сторону, чувствуя осколок в ноге.

Холодно. Кожа становиться гусиной.

Падаю пятой точкой на пыльный матрас, подтягивая к себе раненую ногу. Достаю из кровоточащей пятки осколок размером с большой палец. Руки дрожат. По щекам текут слезы.

Боль всего лишь физическая. Она не сравнится с диким страхом перед неизвестностью.

Подтягиваю ноги к груди и кладу подбородок на колени. Смотрю на железную дверь, которая совсем недавно была открыта.

От входа до матраса видны мои кровавые следы. Я поднимаю голову выше и вижу под потолком в противоположном углу камеру со светящейся красной точкой.

Уроды. Ненавижу их.

Бывшего «хозяина» задержала я. Если это всплывёт и Черкасов узнает об этом, мне точно не жить.

Хотя о чем я думаю! Мне и так не жить!