Поцелуй в Риме

Ее и Денизу обучал танцам превосходный наставник. Алина всегда мечтала танцевать на балу. Но когда подошло время выезжать в свет, умер отец и она была в трауре. Теперь же эта мечта исполнилась. «Как это замечательно, — думала она, — танцевать в таком дворце». Музыка словно переносила ее в сказку. Князь, впрочем, обнимал ее слишком крепко, что заставляло вернуться в действительность. Она так была занята тем, чтобы сохранить между ними дистанцию, что едва слышала его слова.

— Вы прекрасны! Вы необыкновенно прекрасны! — говорил он ей. — Даже живописные полотна бледнеют перед вашей красотой.

«Наверное, — сказала себе Алина, — подобные комплименты он расточает всем женщинам, с которыми танцует». Молча кружась в танце, она невольно обращала внимание на остальных гостей. Лорд Тевертон танцевал с княгиней Боргезе, которая смотрела на него уж чересчур откровенно, по мнению Алины. «Что это — просто старая дружба или княгиня тоже была его любовницей?» — подумала она и тотчас испугалась своих мыслей. Как она могла подумать такое? Подобные мысли прежде не приходили ей в голову когда она тихо и спокойно жила в деревне. «Я должна вести себя так, как хотелось бы маме!» — сказала она себе. Но сделать это рядом с князем, нашептывающим ей на ухо любезности, было довольно трудно. Она с облегчением вздохнула когда танец, наконец кончился.

— А теперь я хочу посмотреть картины, — сказала она решительно и прошла через весь зал к тому месту, где висела картина кисти Креди, изображающая святое семейство. Алине хотелось поговорить о ней с князем Альберто, но он неожиданно сказал:

— Это — одна из моих самых любимых картин. И теперь я знаю, почему она всегда привлекала меня.

— Почему? — опрометчиво спросила Алина.

— Потому, что мадонна слегка напоминает вас. Только вы еще прекраснее, чем та, которую рисовал Креди. Теперь я всегда буду испытывать разочарование, глядя на картину: хотя она будет мне напоминать вас, это все же не вы.

Алина не нашлась что ответить. На ее счастье, к ним подошел герцог и пригласил ее на следующий танец. Она с радостью согласилась, подумав при этом, что герцог необыкновенно учтив. Дениза в это время танцевала с хозяином — князем Боргезе-старшим.

Когда они кружились по залу, герцог сказал:

— Дениза рассказала мне, как вы были к ней добры. Я вам так признателен.

— Мне нравится, когда она рядом со мной, — ответила Алина, вовремя вспомнив, что она — не она, а ее мать.

— Дениза посетовала, что во время путешествия лорд Тевертон не уделял вам достаточного внимания: все время был у себя в купе, а на пароходе — в своей каюте.

— Наверное, это утомительно — проводить все время в обществе двух женщин.

Ей хотелось найти какое-то оправдание поведению лорда Тевертона: ведь он был так участлив по отношению к ней и даже подарил ей сумку.

— Если верить Денизе, — продолжал герцог, — он ведет себя по отношению к женщинам как настоящий циник. А бабушка после нашего обеда на вилле рассказала мне, что молодости он пережил любовную драму. Этим, наверное, все и объясняется.

— Любовную драму? — спросила Алина заинтересованно. — Какую же?

— По словам бабушки, родители лорда Тевертона хотели чтобы он женился на одной очень красивой девушке. Вначале он не обращал внимания на настойчивые уговоры родных сделать ей предложение, но потом влюбился в нее со всем пылом молодости и просил ее руки. Это оказалось страшной ошибкой.

— Что вы имеете в виду?

— Она приняла предложение, но, к счастью, еще до объявления помолвки он узнал правду.

— Какую правду?

— Она согласилась стать его женой только потому, что он богат, в то время как ее отец, хотя и благородного происхождения, был в страшных долгах. — Герцог помолчал. — Да к тому же девушка была влюблена в кого-то еще.

Теперь Алине многое стало понятно. Цинизм и презрительное отношение лорда Тевертона к женщинам объяснялись глубокой душевной раной, которую нанесла ему одна из них. А будучи таким красавцем, он воспринял это как удар по своему самолюбию и гордости. Конечно, внешне совсем иные причины заставляли его вести себя высокомерно или оставаться бесчувственным, покидая женщину в слезах. Но Алина ничего не сказала герцогу о своих соображениях, и он опять начал говорить о Денизе.

Следующий тур вальса она танцевала с хозяином. Ей показалось, что он значительно старше своей жены и вообще зануда. Он танцевал плохо, неуклюже шаркая ногами, далось, он скучал на этом вечере, где царило всеобщее веселье. Алина пыталась заговорить с ним о картинах, но князь не поддержал беседу, промолчал он, и когда она сказала о великолепных статуях в зале. Ей так хотелось узнать о них больше! Но когда она упомянула о парке, князь сразу оживился, и в глазах его появился интерес. Он начал увлеченно рассказывать о том, что недавно завез сюда оленей, газелей, а теперь занялся обустройством собственного зоопарка и даже выписал из-за границы таких диких животных, как львы и тигры. Вот уж чего Алина не предполагала встретить в Риме! Она подумала, что об этой маленькой подробности будет с интересом вспоминать дома. Музыка стихла, и рядом опять оказался Альберто.

— Я покончил с обязательными танцами, — сказал он, — и теперь могу наслаждаться вашим обществом.

Алина была свободна от обязательств, поэтому она опять танцевала с князем Альберто.

— Я хочу показать вам парк.

— Мы только что говорили о нем. Как это необыкновенно, что князь хочет завезти сюда диких животных!

— Полагаю, в этом нет необходимости. Но парк действительно прекрасен. Думаю, он вам понравится.

Он вывел Алину через одну из открытых застекленных дверей прямо в парк, большая часть которого была иллюминирована. Огни горели под деревьями — елями и кипарисами, а также на статуях. Струи фонтанов искрились светом, так как на дне были установлены лампы.

— Изумительно! — воскликнула Алина, хлопнув в ладошки.

— Изумительно! — эхом отозвался князь, глядя на нее. Она спустилась на несколько ступенек вниз и подошла к одному из фонтанов, богато украшенному скульптурами; вода лилась из рога изобилия, который держал Купидон.

— В глубине парка есть еще один, более красивый фонтан, — сказал Альберто.

Они отошли чуть дальше от дворца. Алина стояла, рассматривая искусную работу ваятеля, и вдруг князь обнял ее.

— Нет… нет, пожалуйста! — проговорила она поспешно стараясь высвободиться из его объятий.

Но он еще крепче прижал ее:

— Как я могу устоять, когда вы так неотразимы?

— Мне… мне надо… обратно! — воскликнула Алина испуганно.

Они зашли в глубь парка. Кроны деревьев почти полностью закрывали их.

— Вы возбуждаете меня! — сказал князь. — И я хочу возбуждать вас. Или вы действительно ледышка, как большинство англичанок, или я разожгу в вашем сердце пламя!

— Я… я… ледышка! — вскричала Алина.

Она пыталась сбросить его руки, но тщетно. Он был намного выше ее и очень сильный.

— Я хочу тебя, Алина! — сказал он страстно. — Я научу тебя любви, любви огненной, страстной, итальянской. Она не имеет ничего общего с этими детскими бреднями, которые англичане зовут любовью!

Его лицо было рядом, и она, зная, что вот сейчас он ее поцелует, вскрикнула, пытаясь вырваться из его объятий.

— Нет… нет! Как вы… можете вести себя подобным образом? Ведь… мы только что познакомились!

— Я знал тебя миллион лет! Я искал тебя с тех пор, как стал мужчиной, и вот наконец нашел.