Почему не иначе?

Синтетический. Прилагательное, произведенное от «синтез» — «добытый, полученный при помощи химического синтеза» (т. е. соединения нескольких веществ). Теперь в этот термин вкладывается значение «искусственно воссозданное природное вещество»: «синтетический каучук», «синтетика».

Синус. Такой же математический термин, как «секанс» и «тангенс». Латинское значение этого слова было «кривизна», «извилина», «лука». Могло оно означать и «бухта», «залив». Может быть, основания для присвоения этого названия станут вам яснее, если вы вспомните про одну из изучаемых математикой кривых, так называемую синусоиду, состоящую из ряда извилин.

Ситец. Поговорите с десятком людей — девять скажут, что «ситец» происходит от слова «сито»: дело в тонкости, прозрачности этой материи. Это неверно. Это слово пришло к нам из голландского языка, а голландский «sits» — переработка индийского (бенгальского) «chits» — «пёстрый». Видите, дело не в самой ткани,_; а в. ее окраске.

Скатерть. Такие слова хорошо бы загадывать как загадки: думай сто лет, не придумаешь, что «скатерть» сложено из «доска» и «тереть». Наши предки говорили сначала «доскотерть», т. е. как бы «утиральник для стола» (существует же и поднесь в народной речи, «рукотёрть» — полотенце). Если же эта история покажется вам фантастической, познакомьтесь со словом «стакан».

Скворец. С птичьими именами нелегко: большинство из них созданы в глубокой древности, а изучены они еще неважно. Данное имя образовано, вернее всего, при помощи звукоподражательной основы «сквер-», «сквор-», той же, что в украинском «скверещати» — «верезжать». На Псковщине существует глагол «шкверстись». «Она шквярется», — говорят о лягушке или курице, которые издают долгий скрипучий звук (кстати, и «скворец» по-псковски «шкворец»). Итак, «скворец» — «скрипун».

Склонение. Это калька латинского термина «дэклинацио»: «де-» — «с», «клинарэ» — «клонить», «наклонять».

Скорлупа. Разгадать это слово легче, если знать, что в самой давней древности оно звучало как «скорупа» и было производным от «скора» — «шкура», «кожа». Но затем под воздействием глагола «лупить» оно было услышано и понято как «скоролупа» — быстро снимаемая шкурка. Что это так, пожалуй, лучше всего доказывает существование народного синонима «скорлуща», явно связанного со «скоро лущить». А ведь мало кто скажет, что «скорлупа» и «скорняк» — специалист по обработке шкур — слова близкородственные!

Скорняк. Тот, кто занимается выделкой скор — так по-древнерусски назывались шкуры животных.

Скот. В «Повести временных лет», старейшей нашей летописи, про князя Ярослава рассказывается: «Начаша он скот собирати от мужа по 4 куны, а от старост по 10 гривен, а от бояр по 18 гривен…» Ясно, что «скот» тут означает не «животные», а «деньги». Но в других источниках читаем: «Не скот во скотех коза, а не зверь во зверех ёж…» Вот уж здесь явно: «скот» — домашние животные. Почему такая разноголосица?

В ней нет ничего странного. В латинском языке «пёкус» значило «скот», а «пекуниа» — «деньги». У греков «ктэнос» могло означать и «скот» и «имущество, состояние». Во время оно стада и были основным достоянием людей. То, что вчера значило только «животина», завтра могло приобрести значение «деньги», потому что мало-помалу живые мычащие ценности начали заменяться условными денежными значками.

Но все-таки откуда же взялось само слово «скот», что бы оно на протяжении веков ни обозначало? Этимологи обычно указывают на готское «skatts» — «деньги», на современное немецкое «Schatz» — «сокровище», «богатство» как на слова, находящиеся с нашим «скот» в соответствии. Так что же? Мы просто позаимствовали у соседей-готов это слово? Скорее, как раз наоборот. Обычно слова бывают тем древнее, чем конкретней, вещественней, проще их значение, и тем моложе, чем оно отвлеченней, умозрительней. Так как «деньги», «богатство» куда более отвлеченные понятия, чем «скот», то, видимо, славянское слово древнее германского варианта. А тогда его путь шел из славянского мира в германский, а не наоборот.

Слава. Встречается во многих славянских языках, будучи связано со «слыть», «слово» и тому подобными словами. Смысловые отношения между «слава» и «слыть» похожи на отношение между «молва» и «молвить»: молва возникает, когда все «молвят»; слава — когда кто-нибудь один «прослывет?.. Ведь в народной речи крепко живет и понятие о «дурной славе…»

Славяне. Как ни огорчительно, но мы все еще не разобрались окончательно в происхождении нашего племенного имени. По одним гипотезам, оно близко к «слава»: «славяне» — «славные, прославленные люди». Это вполне естественный способ называть себя. Индейцы — «иллины», готтентоты — «коин-коин», чукчи — «ораветланы» — все это «люди из людей», «прекрасные люди»; таково значение этих самоназваний.

Но другие языковеды возводят имя «славяне», которое в древности звучало как «словене», к основе «слово»: оно могло обозначать «владеющие словом», «умеющие говорить», в отличие от остальных «объязычных», «немых» народов. Такие самонаименования тоже не редкость среди народов мира. И тем не менее окончательное решение еще не найдено, все предложенные варианты встречают возражения. Может быть, став языковедом, вы займетесь этим вопросом? Желаю удачи!

Сладкий. Меня в школьные годы раздражал язык пауки: «Соль — это кислота, в которой водород замощен металлом…» Как так: соль — это кислота?! «Карамелью называется горькое вещество, получаемое при производстве сахара…» А сейчас я поставлю вас перед таким же примерно определением: «сладкий» значит «соленый». Впрочем, «значит» имеет здесь чисто этимологический смысл…

В самом деле, древнерусская форма этого слова была «солодкий» (мы видим ее след в нашем слове «солод»): это на слух уже ближе к «соль». А все остальное, что мы можем узнать о нашем слове, окончательно убеждает нас: в древние времена люди знали единственную приправу для сдабриванья пищи — соль. Сладкого, не считая меда да некоторых плодов, люди почти что не пробовали, и «солодкое» — соленое — было для них «самым вкусным». Потом человек стал узнавать новые вкусовые вещества, узнал прелесть сладкого. И вот старое слово «солодкий», которым русские люди определяли самое вкусное, было перенесено на новое понятие, на вновь узнанное приятное свойство некоторых съедобных веществ.

Недавно, в уже упомянутой мною книге Б. Н. Тимофеева, я прочел жалобы автора на то, что в последнее время о кондитерских изделиях у нас вместо правильного «сласти» стали говорить неверно «сладости». Это точное наблюдение: так оно и происходит. Но можно ли удивляться, когда языку вздумывается заменить слово «сласть» словом «сладость», если в свое время он счел возможным само понятие «сладкий» выразить словом, означавшим до того «соленый»? И ведь ничего страшного не случилось: мы отлично понимаем друг друга…

Слово. Теснейшим образом связано со «слыть», «слава», а может быть, и со «славянин»… Самым старым значением было, вероятно, что-то близкое к «звук», «гул». По-латышски «slava», «slave» так и значит: «хвала», «призыв», «шум».

Слон. Народ издавна пытался объяснить название этого зверя по старым легендам о нем. Уверяли, будто слон, поскольку ноги его не могут сгибаться, спит, прислоняясь к стволам деревьев: потому он и слон! Такова народная, ложная этимология этого слова. Но и научное объяснение пока еще не вполне твердо. Думают, что, слыша от своих тюркских соседей рассказы о могучем южном животном, по имени «аслан», т. е. лев, наши предки сделали из этого имени свое «слон», но, не зная ни слона, ни льва, ошибочно отнесли его не к тому зверю. Если это верно, то, пожалуй, изо всех «слов-ошибок», ставших нам известными, эта — самая грубая.