Почерк дракона

– Вам снова соврали. Вы – прекрасны. Вы самая прекрасная девушка, с которой я встречался.

– В этом-то все дело, – грустно улыбнулась Вита, – встречаться – еще не значит жениться. Или хотя бы влюбиться.

– Вы изумительно прекрасны, – сказал Шатов, – но, если честно, я хотел спросить не об этом. Я всего лишь хотел спросить который час. Вернее, это утро или вечер?

– Вечер. Девятнадцать ноль семь. Это что-нибудь значит?

– Ничего. Это ровным счетом ничего не значит. Это значит только, что я провел несколько часов в чужом доме и даже толком не поблагодарил.

– Делай добро и бросай его в воду, – спокойно сказала Вита.

– Это из мультика…

– Да, есть такой старый армянский мультик. И, кстати, о воде – вы не хотите принять душ? У меня – газовая колонка.

– Вы ангел, – сказал искренне Шатов.

– Тогда я полетела включать воду. Вам погорячей?

– Не слишком.

Похоже, он еще не проснулся. Просто бред сменился прекрасным видением. Шатов снова встал и подошел к полкам.

Они милые. Шатов осторожно тронул одну из фигурок – щенка. Ощущение было такое, будто он коснулся чуть затвердевшего воздуха. Собственное тело показалось неуклюжим и громоздким.

Это сон.

Может же и ему, наконец, присниться что-нибудь хорошее. Видение…

– Можете идти, душ уже к вашим услугам, – сказала Вита, входя в комнату и открывая дверцу шкафа, – вот полотенце.

– И все-таки – это сон, – пробормотал Шатов, забирая из рук Виты полотенце.

– Это вы о чем, Евгений Шатов?

– Это я ни о чем. Это я о себе.

– Тогда я должна извиниться перед вами, Евгений Шатов, у меня не работает на двери ванной засов. Если честно – его вообще нет. Я живу одна, закрываться не от кого.

– Клянусь вам, что не стану выбегать из ванной мокрый, голый и в мыле, – Шатов клятвенно поднял руку.

– Отсюда следует, что вы можете выскакивать либо голым, либо мокрым, либо в мыле. Евгений Шатов, вы даете хитрые клятвы, которые легко обойти, – строго сказала Вита, – Евгений Шатов, я обещаю, что не стану подглядывать за вами и пытаться открыть незапертую дверь.

– Вита, вы, как и всякая женщина, даете такие клятвы, выполнение которых мучительнее, чем их нарушение.

– Вы эксгибиционист? Вам нравится, когда вас видят голым?

– Да, я иногда по вечерам бегаю голым в длинном плаще, распахивая его перед одинокими женщинами…

– И они вспоминают, что не все еще покупки сделали в продовольственном магазине. Идите мойтесь, Евгений Шатов.

Вода была теплой. И напор тоже был в самый раз. Вода ласково и осторожно обмывала синяки на теле Шатова, не причиняя при этом боли.

Хорошо. Все это хорошо и поэтому слишком странно. Слишком хорошо.

Шатов согнал с лица нелепую улыбку. Вита. Невысокая. Худощавая… Нет, не худощавая, у нее великолепная стройная фигурка. Спортивная. И очень женственная. Небольшая грудь, стройные длинные ноги. Чистое лицо, нос с легкой горбинкой.

Он ей сказал правду – она действительно прекрасна. И несвоевременна. Какая глупость, встретить такую девушку в такое время. Глупо и нелепо.

Шатов осторожно вытерся. Расчесал мокрые волосы. Глянул в зеркало – хорош. Под глазами круги, цвет лица скорее зеленый, чем бледный. Хорошо еще, что она не стала его раздевать. Эти задорные синяки по всему телу, как минимум, настораживают.

Лучше всего сейчас быстро попрощаться и немедленно покинуть этот дом. Как можно быстрее, пока не накликал беду на самую прекрасную из девушек.

Сейчас нужно выйти из ванной и как можно более деловым тоном сказать, что ему пора, что его ждут великие дела, что он, конечно же, позвонит ей, попросить ее телефон, а если телефона нет, то пообещать, что обязательно зайдет к ней в аптеку… Потом уйти отсюда и больше никогда не появляться. Во всяком случае, пока не решаться его проблемы.

Шатов поморщился. Сегодня он, кстати, потратил день почти впустую. Это если не считать того, что он чуть не убил мента и закатил оплеуху шлюхе. И узнал, что студент Фроленков торговал наркотой, за что и был отправлен в полет с седьмого этажа.

В дверь постучали.

– Кто там? – спросило Шатов.

– Это вы там, Евгений Шатов, а я – здесь. И вы там, Евгений Шатов, аккуратно выключите газовую колонку, чтобы она не прогорела.

– Обижаете, Вита, – Шатов вышел из ванной, придержав дверь, чтобы не задеть хозяйку, – как я могу причинить ущерб этому дому?

– Не можете? Тогда сполосните ванну и идите пить чай.

Сказано это было таким тоном, что Шатов разом забыл о своих намереньях быстро испариться. Наваждение какое-то. Нужно просто взять себя в руки…

– Вита, – начал Шатов сразу, как только вошел в комнату, – я вам очень благодарен за помощь и спасение, но мне…

Шатов осекся, увидев, как изменилось выражение лица Виты.

– Мне правда, очень нужно идти. У меня…

Вита не отводила своих глаз.

Они слишком блестят, подумал Шатов. В них дрожит отражение лампы. Это слезы.

– У меня очень важная встреча, – выдавил из себя Шатов.

– Да, конечно, – ровным голосом произнесла Вита.

Очень напряженным голосом.

– Я уже практически опоздал…

– Я понимаю.

Ну, не смотри ты на меня так! Просто улыбнись и скажи, что все нормально, что я могу идти. Скажи, чтобы я позвонил, как только доберусь домой, чтобы ты не волновалась…

– Я… забыла сказать, – ее голос чуть дрогнул, – я забыла сказать, что вам звонили. По вашему мобильному телефону…

По телефону. Шатова будто обдало жаром.

– Я сказала, что вы очень плохо себя чувствуете…

Шатов облизал губы.

– И не можете ответить. Ваш друг спросил, где вы сейчас находитесь, и пообещал сюда подъехать.

– Когда?

– Он сказал – через пару часов. Это было незадолго перед тем, как вы пришли в себя.

– Значит… – Шатов взглянул на часы.

– Вот уже скоро, совсем скоро. Через несколько минут. А ваш телефон – вот. Я его положила на диван, – сказала Вита, – вы ведь еще подождете несколько минут? Пока придет ваш друг. Подождете, Евгений Шатов?

– Подожду, – ответил Шатов.

У него не было выбора. За него уже все решил Арсений Ильич. Все решил. Он сказал Вите, что приедет сюда. А что произойдет на самом деле…