Почетный караул

— Извините, Люк, извините, Джонни, — сказал он. — Пришлось задержаться у командира…

За столом около окна курил сигару штабной сержант Брукс. При виде Росса он поднялся.

— Простите, сэр, — сказал он. — Мне нужно вам кое-что сообщить. Во-первых, звонила миссис Росс — сказать, что она не сможет быть на ленче в офицерском клубе. Она сейчас на заседании Красного Креста, а в перерыве ей нужно будет съездить с миссис Бил в город, и вернется она не раньше двух. И второе… Я тут записал… — Он передал полковнику Россу листок бумаги, на котором было напечатано на машинке следующее: Офицер летного состава, прикомандированный в отдел изучения личного состава в соответствии с проектом 0-336-3, не пожелавший назваться, считает необходимым сообщить, что определенная часть прикомандированных офицеров собирается учинить беспорядки на территории офицерского клуба сегодня около двадцати часов.

— Я уже знаю об этом, — сказал Росс. — Какое у вас впечатление от этого парня?

Сержант Брукс пожал плечами.

— По-моему, он напуган, сэр. Хочет обезопасить себя, если что случится. Иначе он бы мне не сказал. Дождался бы вашего прихода. Он побоялся здесь долго задерживаться, но явно надеялся, что мы не забудем о его услуге.

— Что вы говорите? А вот те, кто приходит к Моубри с подобными заявлениями, всегда делают это исключительно из чувства долга.

— Ага, как же… — сказал сержант Брукс. Он собрал со стола бумаги, прихватил недокуренную сигару и, аккуратно прикрыв за собой дверь, вышел в соседнюю комнату, откуда слышался треск пишущих машинок мисс Миллер и миссис Элиот.

Полковник Росс передал записку полковнику Ходену.

— Вот, прочтите, кажется, намечается небольшая заварушка, — сказал он. — Кстати, Ботвиника об этом предупредил один из дневальных. Мы уже обсудили этот вопрос с генералом. Мне совсем не нравится ситуация, в которую мы попали, но мы в нее попали, и теперь нужно как-то эту кашу расхлебывать. Приказ уже издан, и для цветных офицеров выделено здание под офицерский клуб. Дайте Джонни, пусть и он прочтет.

— Теперь слушайте, что вы должны сделать, — сказал полковник Росс, когда Сирс прочел записку. — Возьмите лучшего из своих ребят — лейтенанта Дея, если он и вправду так хорош, как вы его нахваливали, — и пусть он подежурит в клубе после ужина. Пускай возьмет оружие и наденет повязку военной полиции. А перед главным входом поставьте два патрульных джипа. Офицер пусть стоит в баре; майор Сили, начальник клуба, приказал барменам не обслуживать прикомандированных цветных. Когда им в баре откажут, я хочу, чтобы лейтенант Дей объяснил им, что клуб открыт только для офицеров, постоянно служащих в Оканаре. А потом он предложит подкинуть их в другой клуб — для прикомандированных. Но пусть это не звучит как приказ. Я хочу, чтобы все было сделано по-человечески.

— Я понял, — сказал майор Сирс. — Дей справится с этим как нельзя лучше. А могу я узнать весь план целиком, судья?

— Да все очень просто, — сказал полковник Росс. — Когда эти ребята подойдут к клубу, пусть сперва полюбуются на патрульные джипы у входа. В клубе их не обслужат, а тут как раз представитель военной полиции. Если он будет с ними достаточно вежлив и предложит подвезти их в другой клуб, я думаю, они пойдут на попятный, во всяком случае, я на это надеюсь.

— А может, лучше сразу поставить Дея у входа в клуб? — нахмурившись, спросил майор Сирс. — Поверьте моему опыту, судья: всегда проще не пускать, чем потом выпроваживать.

— Согласен, но здесь дело обстоит иначе, — сказал полковник Росс. — Насколько нам стало известно — а похоже, так оно и есть, — собирается прийти лишь небольшая группа и по одному, по двое мирно зайти в клуб поглядеть, что из этого выйдет. Первыми, конечно, придут заводилы. Если их сразу не впустят в клуб, они могут вернуться и привести всю команду; если же мы дадим им войти — разумеется, наряд патрулей у входа не обратит на них никакого внимания, а внутри они окажутся в такой ситуации, которая спутает все их карты, — вполне вероятно, что они сами уйдут. Им придется тут же, на месте, решать — стоит ли идти на скандал, зная, что военная полиция наготове, или же смириться и сделать вид, что они просто не знали, что этот клуб предназначен лишь для офицеров, постоянно служащих в Оканаре, и пойти в клуб для прикомандированных офицеров. Если они так сделают, все этим кончится. Большинство только этого и хотят, потому что напуганы не меньше, чем тот парень, который к нам сюда приходил. Во всяком случае, попробовать стоит. А вы что на это скажете, Люк?

Полковник Ходен почесал в затылке.

— Ну, если бы этот парень, — сказал он, ткнув пальцем в записку, — если бы он подтвердил, что и вправду существует сговор действовать вопреки уставу, я бы не стал с ними миндальничать. Если мы все знаем заранее, если на них поступила информация, мне кажется, лучше вмазать им как следует прежде, чем они начнут. Я бы разыскал этого парня и заставил его сделать письменное заявление и подписаться. Раздобыл бы все показания свидетелей, про которых говорил Ботти, и также заставил бы их официально подтвердить все под присягой. Потом арестовал бы всех этих молодцов и сунул им под нос показания свидетелей. Думаю, это более верный способ заставить их пойти на попятный, чем посылать офицеров военной полиции с ними нянчиться. Да, да, нечего с ними цацкаться. Они, видите ли, не знают, что клуб только для офицеров, постоянно служащих в гарнизоне! Очень плохо, что не знают! Надо внимательнее читать приказы, разбираться в военных уставах. А мы ведем себя с ними так, как будто они и не обязаны их знать. Нет, судья, это не дело. Раз не выполняют приказы, нарушают устав — пусть пеняют на себя.

— Да, но ведь наш приказ насчет клуба сам противоречит инструкции штаба армейской авиации. Я согласен с Дедом — иногда без этого не обойтись. Нельзя все время скрупулезно соблюдать все инструкции. Но не дай Бог какое ЧП, причем как раз из-за нарушения спущенной сверху инструкции, тут уж всыплют по первое число, будьте покойны. Хорошо, вы их арестуете, значит, нужно предъявлять им обвинение, а они могут потребовать судебного разбирательства — нет, такое нам никак не подходит.

На длинном лице полковника Ходена застыла скептическая ухмылка.

— Хорошо, пусть так. Но вовсе не обязательно доводить дело до суда и выдвигать конкретные обвинения. Достаточно их арестовать, показать, что мы на них имеем, и ознакомить с содержанием статьи шестьдесят шесть. Посмотрим тогда, захотят ли они пойти под трибунал за мятеж и схлопотать смертный приговор или получить срок на полную катушку.

— Тут шестьдесят шестую никаким боком не пришьешь, — бесстрастно заметил полковник Росс.

— А я и не говорил, что пришьешь, судья. — Лицо полковника Ходена немного смягчилось и стало почти приятным. — Но припугнуть их — да так, чтобы они со страху в штаны наложили, — мы можем. А потом сказать, что, если они обещают впредь вести себя в соответствии с существующими в гарнизоне правилами, их отпустят и не станут привлекать к суду. Я против этой затеи в клубе, против того, чтобы они эту масть разыгрывали. Пора им понять, что они обязаны подчиняться армейским законам. Нам нет нужды заставлять их делать то, что мы считаем нужным, с помощью хитрости или каких-то уловок. Есть командир части, его дело — издавать приказы, а дело всех остальных — их исполнять.

Полковник Росс взглянул на Ходена; нет, видно было, что все-таки Ходен — человек, мало расположенный к шуткам, и на этот раз говорил безо всякой иронии. Он не видел в своих словах никаких противоречий. Полковник Росс решил все же проявить терпение и сказал несколько суховатым тоном:

— Ну что ж, Люк, все это хорошо, но ведь и я о том же толкую: командир отдал мне приказ, я довел его до сведения Джонни — вот пусть он этот приказ и выполняет.

— Слушаюсь, сэр, — ухмыльнулся майор Сирс.

— Вам меня не провести, судья, — сказал полковник Ходен. — Уверен: кто-то подсказал командиру этот план — и готов поспорить, что это сделал не Дед.

— Полковник Моубри с этим планом согласен, — сказал полковник Росс. — Тут есть еще одно обстоятельство. Еще одна причина, по которой нам не хотелось бы поднимать шум. Сегодня утром сообщили, что в Вашингтоне дали аккредитацию журналисту, который будет писать для негритянской газеты про группу цветных летчиков. И этот журналист уже здесь. Сидит пока в отделе связи с общественными организациями. Полковник Моубри надеется продержать его там до завтра. Срочно вызвали полковника Джобсона, и час назад он вылетел в Вашингтон, чтобы от лица генерала выразить протест начальнику штаба ВВС — зачем они разрешают писать об экспериментальных группах, которые, по существу, еще только формируются. Я думаю, ему удастся добиться отмены решения военного министерства. Скорее всего, виноват кто-то из отдела связи с общественными организациями.

— Что-то слишком много у нас газет развелось, — сказал майор Сирс, вставая. — Я уже рассказал Люку насчет другой истории с газетой — ну, насчет проверки работников штаба.

— Мы займемся этим, судья, — сказал полковник Ходен. — Но предупреждаю, если вы против допросов, из этого вряд ли что получится. Когда Джонни мне позвонил, я тут же проверил по картотеке. Придется наводить справки о сорока пяти гражданских служащих штаба. Если проверять столько народу, сразу же пойдут слухи, и мы только спугнем тех, кто нам нужен. Лучше сделаем так: запустим в разных отделах штаба несколько фальшивок с грифом «секретно» типа той информации, что просочилась в газету, и посмотрим, какая или какие из них появятся в прессе. Тогда мы точно будем знать отдел, где происходит утечка, и перетрясем как следует всех сотрудников…