Почтальон

Самолёт улетел за деревню, потом развернулся, и Султан слышал, как он открыл огонь из своего пулемёта. «Тем же Атай (отец), там же люди, подумал Султан и побежал в сторону майдана за деревней.

На окраине деревни он встретил возвращающихся людей и Лиду. Она шла рядом с Аминат, поддерживая её за руку. Султан, увидев их, полез в мешок, чтобы достать письмо Аминат, но Лида сделала ему знак, чтоб тот отошёл в сторону и увела с собой Султана.

– Лидия Дмитриевна…Тетя Лида, это с фронта письмо Бамматовым. Наверно благодарственное. Порадовать хочу, – поторопился Султан объяснить.

– Султан, Бамматовы отец и сын уехали на фронт, а мать в истерике, плачет. Дай мне письмо, я сама позже ей передам. Если оно на русском, то сама почитаю, переведу.

– Ладно, держите, – сказал Султан, передал письмо и продолжил, упавшим голосом, – а мне опять похоронки вручать. Опять плачь матерей слушать… Сегодня опять пять похоронок. И на этих ещё придут. – махнул рукой в сторону дороги, откуда повозки увезли призывников.

– Они вернутся, Султан. Вернутся. Будем надеяться.

– Атай тоже поехал опять?

– Да, поехал. Сказал, что в районе переночует. Скажи матери, чтобы не волновалась. Султан, а похоронки сегодня не надо разносить, давай завтра, – хорошо? Хватит на сегодня горя.

– Да я понял уже. Хорошо.

Султан расстроился. Опять отец уехал, оставив их с маленьким братом на мать. Он не то, чтобы боялся, нет, он не боялся, но всё ровно рядом с отцом спокойнее.

Когда он вернулся домой, мать молилась, а маленький братик сладко спал в углу на сбитом войлочном ковре. Он бросил мешок с письмами, сел на табуретку, и стал ждать, когда мать закончит молиться.

– Султан, сынок, почему такой грустный? Случилось что-то? – спросила Аба, когда закончила молиться.

– Атай опять уехал. Поехал с ними. Провожать. Сказал, чтобы его сегодня не ждали. В райцентре останется.

– О, Аллах, спаси детей наших безгрешных! Помоги им выжить! Всё в твоих руках! Аллаху аминь! – Аба снова помолилась, обращаясь к аллаху.

– Тетя Аминат сильно плакала. Лидия Дмитриевна сказала, что она на дорогу легла перед лошадьми. Не хотела пускать.

– На всё воля аллаха!

Ночь на Кавказе наступает быстро, – сразу после заката солнца. И тёмная она как в пещере «волчья пасть» возле ущелья Каратау. На ночь жители села закрывают ставни на окнах, чтобы даже слабых лучик света от керосинки не падал на улицу. У далеких звёзд тоже не хватает сил, чтобы осветить почти незаметную для них затерянную возле диких лесов у подножия великана, – кавказских гор. Только луна, когда она загорается в полный калач, освещает пыльные тропы и узкие горные дороги так, чтобы людям не заблудиться. Часто случалось так, что волки ночью нападают не только на скот в загонах, но даже на людей в последнее время, – в последнее время в лесах появились волки и на двух. А их люди не то, чтобы боялись, но опасались. Их коварными руками недавно ночью бил жестоко зарезан приезжий из района партийный активист.

Ночь сегодня необычно темна, луна спряталась за густые чёрные облака, а с гор подул холодный вечерок.

Султан проснулся от истошного лая собак. Аба уже не спала, она зажгла керосинку, закрыла на крючок входную дверь, а в ручку для большей уверенности засунула полено. А в это время несколько вооруженных бородатых бандитов осторожно заходят в сад, перелазив через невысокий забор, осматривает вокруг, прячутся в засаде. Собака на цепи во дворе истошно лает.

– Насыр, может собаку того? Убрать? – шепотом спрашивает один из бандитов Насыра, главаря лесных бандитов.

– Не надо. На лай пусть хозяин выйдет. Нам хозяин нужен. Долг надо вернуть.

Несколько минут в ожидании бандиты сидят в саду. Не дождавшись появления хозяина дома на пороге, Насыр знаком зовет за собой одного бандита и идет в сторону дома.

В большой комнате в доме, прижав к себе двух сыновей, сидит Аба. На случай необходимости она положила рядом большой кухонный нож, прикрыв его подушкой. Насыр с другим бандитом тихонько, бесшумно поднимаются по лестнице, прислушиваются, прислонившись к двери, и отходят назад. Насыр резким движением бьёт ногой по двери, выбивает её и входит в дом. За ним входит и второй бандит. Увидев Абу и детей, сидящих на ковре, Насыр направляет на них обрез.

– Что ж ты, Насыр, ходишь по ночам, как зверь, детей пугаешь! – спросила Аба с издевкой в голосе и показывая, что она совсем даже не боится его.

– А я и есть зверь. Злой зверь. Злой и голодный. И виноват в этом твой муж. Где он? Пусть выходит. Примет гостей, как положено горцу.

– Нет его. Он в район уехал, – сказал Султан громко, будто хотел испугать бандитов. Аба прижала его к себе ещё больше и прикрыла ему рот, чтобы тот молчал.

Насыр кивком головы показывает второму бандиту на дверь другой комнаты. Тот проверяет одну, потом вторую комнаты, качает головой.

– Нет никого, – сообщает второй бандит.

– Подождем немного, раз уже пришли. А то хозяин обидится, что не подождали, – произнёс Насыр равнодушно и сел на табуретку возле двери, положив обрез на колени.

– Убить его хочешь?

– Хочу спросить у него, зачем он убил моих друзей. Партизан?

– Какие же они партизаны! Они такие же бандиты, как и ты! Партизаны с немцами воюют, а вы прячетесь в лесах и воюете с женщинами, детьми, трусы.

– Немцы меня не раскулачивали, отца в Сибирь не ссылали.

– Моего отца тоже раскулачили, тоже сослали в Сибирь, ноя не воюю с детьми. Аллах покарает вас.

– Аллах покарает твоего мужа. Это он мечеть закрыл. Он за русских. Тут нам не нужны русские. Это наша земля.

– Моего мужа твой отец держал в конюшне вместе с лошадьми. Сироту. Ребёнка. Батраком. Ребёнок в кормушке на сене спал полуголодный. А русские подобрали его, накормили, одели. И ты хочешь…

– Я хочу жить на моей земле по нашим законам шариата. Без русских, – Насыр не выдержал и почти перешёл на крик.

– Поэтому ты за немцев? За фашистов? Сколько вас там уже?

– Много. Хватит, чтобы отомстить гяурам. Это мой долг мужчины.

– Мужчины? Мужчины на фронте, а вы трусы.

– Глупая ты женщина, Аба. Твой муж забрал в колхоз наши земли, арестовал моего отца, убил моих друзей.

– Твои друзья такие же бандиты, как и ты. Вы хотели убить моего мужа.

– Настигнет кара Аллаха и твоего мужа. Твой муж гяур! Он предал свой народ, он предал Аллаха!

В комнату заходит третий бандит, шепчет что-то в ушко Насыру. Тот даёт команду второму бандиту сидеть тут, а сам выходит во двор с третьим бандитом. Во дворе Насыра ждал Амир. Он отводит в стороны Насыра и что-то говорит ему тихо, тот произносит: «Иншала! Иншалла!», кивает головой утвердительно, и возвращается в комнату.