Почти бывшие

Иван был начальником небольшого отдела, Оксана – бухгалтером. Работой не заваливали, ведь все понимали, что нужно искать дополнительную мотивацию, чтобы оставаться на таком месте, и каждый находил что— то своё. Для Ивана это была возможность в любой момент уйти с работы, а для Оксаны – сам Иван. Четыре долгих года она тайком вздыхала и не смела проявить свои чувства, не желая рушить счастливую, как тогда казалось, семью. Она отказывалась от вакансий, которые поначалу предлагали ей друзья и знакомые, и со временем их перестали предлагать. Друзья искренне крутили у виска, не понимая, что может держать свободную молодую девушку на таком незавидном месте, а она отвечала, что полюбила коллектив, не упоминая, что касается это только одного члена коллектива. На что надеялась? Оксана и сама не могла тогда ответить, но все ее мысли были переполнены им, и ничего другого просто не могло бы поместиться в ее чудную милую голову.

– Ну что, свершилось? – стоило Оксане переступить порог, как посыпались вопросы. – Можно поздравить?

Женщина смутилась и зарделась:

– Свершилось….

Коллеги в отделе были старше Оксаны, повидавшие всякое, почти все имели взрослых детей и крепкие браки. Разве что Ольга выбивалась: к 45 годам она ни разу не была замужем, дома ее ждал только кот, а характер был тяжёлым, но отнюдь не от золота, его составлявшего. Пока остальные хвалили Оксану за терпение и желали удачи, Ольга Александровна подводила губы алой помадой. Бросив пренебрежительный взгляд поверх карманного зеркальца, она отчётливо проговорила:

– Было бы с чем поздравлять – впряглась штаны обихаживать. Мало того, что штаны с детьми, так ещё и женатые!

Оксана, только успевшая проникнуться радостью, села как в воду опущенная.

– Зачем ты так, Ольга Александровна? – с укором покачала головой Лариса, невысокая полная женщина, воспитавшая троих детей и похоронившая несколько лет назад мужа. – Любит она его.

– Да было б кого любить, – фыркнула Ольга и захлопнула зеркальце. – Если хотите знать, то лучше совсем без мужика, чем с таким!

– А он— то чем тебе не угодил?! – вступилась Мария Васильевна, сидевшая в дальнем углу кабинете в окружении комнатных растений, словно в оранжерее. – Не пьет, не курит.

– Не пьет, не курит и не зарабатывает! С таким семью заводить – как побираться… Правильно его жена сделала, что ушла.

– Бывшая жена, – вставила Лариса, но Ольга отмахнулась от нее как от назойливой мухи.

– Вот попомните мои слова: не разведется он с ней! И не быть тебе, Оксаночка, Нечаевой. Ни— ког— да!

Оксана почувствовала, что веки набухают и начинают чесаться: ещё одно слово Ольги – и ее карточный домик счастья рухнет, разлетится в разные стороны.

– Знаешь что, Оля, ты не просто дура, ты – злобная дура, и всех по себе меряешь, – раздался голос Марии Васильевны, холодным напором поставив точку в обсуждении. До обеда в кабинете не было сказано ни слова, только пальцы стучали по клавишам.

Иван не мог сосредоточиться на работе. Он то и дело возвращался к утренней стычке с однофамилицей, представляя, как она крутилась без сна ночь напролет, придумывая ему пакость. Уж в чем— в чем, а в этом она не имела себе равных. Пожалуй, только её мать, Вера Ивановна, могла быть лучше. Когда— то заботливая и веселая, Алла быстро превратилась в вечно недовольное создание с кислой миной вместо лица. Прекрасно сложенная, с аппетитными формами, Алла всегда привлекала к себе внимание противоположного пола, но ему сдалась без боя – то ли он был так неотразим, то ли это была ее прихоть – тогда Иван не задумывался, а вот теперь, по прошествии времени, после рождения сыновей, он понял, что, оказывается, совсем не знал этой женщины. Как так вышло? Может, она хорошо скрывалась. А может, постаралась ее мать.

Через день после того, как Алла собрала вещи и ушла, Иван узнал, что дети не с ней: она завела сыновей к матери, а сама отправилась жить к своему новому мужчине. Тёща тогда отказалась отдавать мальчишек, заявила, что им не место в квартире постороннего для них человека, что у них есть только мать и бабушка, а отец— неудачник им не нужен. Грандиозный скандал закончился полицией, сотрудники которой битый час просили Веру Ивановну вернуть детей законному отцу.

Это закончилось через два месяца: Алла вернулась так же, как и ушла – с чемоданом и в растрёпанных чувствах, но вернулась она к матери, а не к нему.

– Это ты виноват! – кричала она, швыряя в мужа всё, что попадалось под руку, – Если бы не ты, я бы нормального мужика могла встретить! Если бы не ты и не твои дети! Вообще не надо было рожать от тебя!

– Ты оба раза ставила меня перед фактом. И да, это было нормально, я был не против, иначе бы мы не спали с тобой. – Иван был совершенно спокоен внешне, но внутри кипел. Алла стояла напротив, запыхавшаяся от бессмысленных криков и дерганий. В одну секунду она чуть не бросилась на него с кулаками, но ведь он был прав – она сама портила презервативы, когда решала, что нужно родить. Обычно это происходило в момент, как ей казалось, некоторого охлаждения, когда он становился замкнутым, молчаливым и ей не понятным

– Я не знала, что всё будет так, как сейчас. Я не знала, что нам придется перебиваться крохами! Я не знала, что тебе будут названивать какие— то женщины, якобы коллеги, что они даже ночью будут писать СМС!

Иван с силой сжал лежавший в кармане телефон:

– Мы не первый год вместе, Алла, и ты знаешь, что бывает всякое: белая полоса, черная. Мне тоже нелегко, но сейчас просто такое время… черная полоса…

– Да у тебя всегда черная полоса, ты прям вдоль нее всё время идёшь! А я так не хочу!

– Ну так что же ты не осталась со своим новым? Он, наверное, богаче?

Алла гордо вскинула голову:

– Уж точно обеспеченнее тебя, знаешь ли!

Лицо Ивана исказила злоба. Он подошёл вплотную к жене и спросил, глядя сверху вниз на неё:

– Так почему ты здесь, а не там?

Тон его уничтожал каждую нервную клетку Аллы, и она внезапно почувствовала себя абсолютно обессиленной. Она села на диван, безвольно опустив отяжелевшие руки:

– Он не хочет жить с моими детьми….

Иван торжествующе развернулся на пятках и направился к выходу. По пути он потрепал светлую макушку Олежки, выглядывающего из кухни. Вера Ивановна стояла за внуком, держа на руках младшего. Увидев зятя, она надулась, фыркнула и отвернулась, спрятав за своей спиной и Кирюху.

Теперь Иван Нечаев сидел в своем кабинете и смотрел в окно на зелёный клён, в котором густо розовели крылатки – семена. Вчера он перешёл свой Рубикон. Три года он не решался, не мог осмелиться, не мог позволить себе. Казалось бы, прошло уже три года, сотни литров помоев вылиты друг на друга, перебраны по косточкам все возможные ошибки, реальные и выдуманные, но стоит сделать шаг к новой жизни – почти бывшая жена, однофамилица, тут как тут, а дети только повод.

Мелодия звонка прервала его размышления. На экране высветилась фотография Аллы за рулём авто. Иван помнил, как делал эту фотографию: они купили первый семейный автомобиль. Алла светилась от радости, ходила вокруг него, снимала видео. О да, для нее покупка авто – достижение, то, чем можно гордиться и хвастаться!

Иван провел по экрану и поднес телефон к уху, но даже не успел открыть рот, как голос жены возвестил:

– Забери детей из сада, у меня много работы. Кто— то же должен кормить твоих детей.