Почти целитель. Часть шестая

— Вот не будь ты другом, непременно бы на дуэль тебя вызвал! — деланно возмущенно отозвался на это предположение друг Никита. — Сказанул тоже, в жандармы! Вроде граф, как у тебя только язык повернулся, подобное слово произнести!

— А что, среди жандармов тоже встречаются очень приличные люди.

— Возможно. Тебе виднее, лично я ни с кем из этих господ близко не знаком. Но я же теперь не просто ротмистр, а ротмистр его величества лейб-гвардии кирасирского полка. Под мое начало государь отдал тот экспериментальный эскадрон, который получил наших с тобой драгантов. Буду доводить эксперимент до логического конца. Глядишь, в родоначальники нового рода войск выбьюсь, будет мои портреты на стенах классов в военных академиях в назидание студиозусам висеть.

— Красиво фантазируешь, — Иван с сомнением взглянул на собственную ладонь. — И я только что с подобным корифеем по-простому, за руку поздоровался. Сам собой горжусь. Но все равно непонятно, ты же обученный летун с боевым опытом! Ты же на эскадренном дирижабле службу нес, какая к черту кавалерия, пусть даже и на улучшенных нами конях?

— Вот гляжу я на тебя, друг Ваня, и удивляюсь. Ты что же, даже газеты вообще не читаешь?

— А что такое? — смутился Иван. Он же так заработался с изготовлением антидемонических шкатулок, сеансами исцеления инвалидов и возней с размороженными детенышами, что, в самом деле, за событиями в стране и мире практически не следил. Хорошо еще, что после изготовления двух с половиной сотен улучшенных лошадей Огарев решил, что этого ему достаточно, информировал царскую канцелярию о выполнении поручения самодержца.

— А то, что бунтовщики подорвали наш дирижабль в числе нескольких прочих, и я, как бы поточнее выразиться, ко дню высочайшей аудиенции уже три недели, как «безлошадным» был.

— Так новый бы изготовили, зачем так резко свою жизнь менять?

— Новый? На Морозовской мануфактуре стачка, шелк для баллонов неизвестно когда будет произведен. Помимо меня еще куча «безлошадных» летунов своих аппаратов дожидаются. Да и я, признаться, Ваня, утомился уже ждать, когда всю эту шантрапу Кровавого Николашки из Рассеи поганой метлой выметут. Хочу хоть на чуть-чуть своим личным участием этот светлый миг приблизить.

— Значит, завтра отбываешь? — Ивану вдруг нестерпимо захотелось, бросив все, тоже, как в былые годы, на каком-нибудь разведывательном дирижабле в ту самую Польшу, теперь захваченную отрядами повстанцев, отправиться. Только кто ж его отпустит? Точнее даже, не кто отпустит, тут-то все более-менее ровно, немного подсуетиться и будет свободен, как птица. Просто, он сам не сможет, вот так просто, бросить начатые важнейшие проекты, которым конца-края не видно.

— Отбываю. И я в связи с этим попросить тебя хотел… ты же изготавливаешь целительские артефакты, которые могут раны залечивать?

— Ну, есть немного. А чего не хочешь ранозаживляющим зельем воспользоваться? Эффект тот же, а по деньгам много дешевле выходит.

— Зелье тоже закупил, но в сочетании с артефактами надежнее будет. Сейчас вовсе не о деньгах беспокоюсь. Как, найдется у тебя полторы сотни таких?

— Для тебя? Найдется. Только надо будет мне минут на десять до дома смотаться, нужные распоряжения отдать.

— Великолепно! Тогда давай быстрее мотайся, я тебя тут подожду, а потом мы с тобой в «Палкина» кутить отправимся. Там многие наши сегодня будут, не один же я получил предписание в войска отправляться. — Даже Иван, насколько уж был толстокожим, а по хитрому блеску в глазах товарища какую-то каверзу почувствовал. Только разбираться, в чем тут дело, времени совершенно не доставало, сам десять минут на все про все, попросил, а ведь надо еще ребятишками, тем у которых Класс Артефактор был взят, нужные образцы для копирования подобрать. Потому прямо из кабинета Огарева в Портал шагнул, благо правила приличия, с разрешения хозяина дома, это позволяли.

Как шагнул, так и вышел все там же, в кабинете. А князь Никита уже не просто глазками сверкает, а широченную улыбку во все свои тридцать два зуба растянул.

— Что, не выходит, Ваня, как прежде беспрепятственно перемещаться? Это ты на себе испытал действие нашего нового фамильного ритуала. Пусть поздновато, а смог я защитить наши новые дирижабли от вражеских прыгунов с их каверзами. Кстати, думаю, что и тебе не повредит, если в твоем особняке мои люди подобную защиту установят. Понятное дело, и сам ты только до собственного крыльца будешь прыгать, но зато и злоумышленники только ножками к тебе войти смогут.

— Обязательно нужно! — Лудильщиков вмиг забыл про обиду на шутника, едва уяснил, какую ценную для защиты дома штуку тот предлагает. — Только как же я эту защиту смогу получить, если ты уже завтра из города уедешь?

— Так не один же я ритуалист в нашем роду. Мои люди установят, я прямо сейчас же самолично распоряжусь, чтобы тебя на самый верх очереди передвинули.

Вот так! Иван пробежался по коридорам Огаревского дома до выхода на улицу, перешел порталом к себе, провел ревизию запасов своих запасов, благо у него все было рассортировано, да по отдельным ящикам разложено. Память не подвела — ровно сотню нужных изделий нашел там, где и предполагал. После чего с образцами уже в тайную лабораторию переместился. Сразу в ту ее часть, которая под мастерскую артефактора была оборудована.

— Феликс, Алексей, я вам новую работу принес. Не сложная, зато много, и сделать нужно сегодня до вечера.

— Пятьдесят пять точно таких же артефактов? — уточнил для порядка лохматый парнишка, изучив принесенное ему Главой рода. — Не вопрос. Все необходимое у нас для их изготовления имеется. Думаю, к четырем пополудни, если еще не раньше, справимся.

От слов паренька Иван Лудильщиков, тоже не чуждый такому прекрасному искусству, как артефакторика, даже испытал легкий укол зависти. У него самого копирование даже несложных, но незнакомых артефактов так быстро в принципе не получалось, разве что целительских, возможно. Но укол был мимолетным и помимо зависти в нем присутствовала изрядная порция гордости: его же люди, в конце концов, с ними род Лудильщиковых ого-го, какую силу набрать сможет в скором времени!

— Отлично! Тогда я в четыре пополудни заскочу, заберу готовую продукцию.

В ресторан «Палкинъ», недавно вновь открытый после ремонта, они с Огаревым отправились на его фамильной карете, запряженной тройкой изумительных по своей красоте и стати лошадей. Порталом бы вышло, разумеется, куда быстрее, но замшелые, еще с досистемных времен, правила приличия требовали от аристократа именно такого вот пафосно неторопливого появления на публике. Не все эти правила, конечно, соблюдали, тот же Лудильщиков, к примеру, плевать на них хотел. А вот Огарев просто наслаждался. Ну, и Ивану пришлось проехаться за компанию, благо не так уж и далеко было, не много времени потеряли.

Как и предсказывал князь, в ресторане отыскалась целая куча знакомых армейцев, которые пришли сюда в качестве этакого знака прощания со всей изысканностью и куртуазностью высшего столичного общества, в преддверие предстоящих тягот и лишений.

Огарева, появившегося на пороге зала, временно отписанного как раз для военной публики, встретили возгласами приветствий. Видно было, что он тут свой. Лудильщикова, впрочем, тоже признали за своего. И лечились некоторые у него, и орден Святого Георгия на груди. Боевой офицер и целитель! Даром, что конкретно в этот момент в мундире дипломатического корпуса разгуливает. У всех, как говорится, свои недостатки.

Несмотря на регулярно звучавшие за столом тосты, выпил Лудильщиков в тот день немного. Больше слушал, о чем за столом речь шла. Высшая военная элита же, информированные люди! Не обо всем можно прочитать в обычной газете, да и даже в их министерстве иностранных дел информация фильтруется по степеням доступа. М-да! Не сказать, чтобы открытие совершил, про отложение от власти российского монарха всей Польши и большей части Подолья он и раньше слышал, но вот о многочисленных попытках мятежей бывших самовластных правителей времен Смуты слышал впервые. Как и о диверсиях, действиях стачкомов и отдельных агитаторов, сильно затрудняющих перевод страны на военные рельсы для оказания полноценного отпора пришедшему из-за рубежей страны внутреннему врагу.