Почти идеальное ограбление

– А, вы у меня, кажется, с Ариной были?

Лешка закивала:

– Да, да. Так где Катька-то? Куда она подевалась?

Богачев отрицательно качнул головой:

– Откуда мне знать, где ваша Катька? Тут видишь, какая история приключилась. Отошел на минутку, чего никогда не делаю, вернулся – все полыхает. Не узнаешь, откуда беды ждать.

– И большой убыток? – сочувственно спросил стоящий рядом с ними любопытствующий старичок.

– А вы как думали? – тяжело вздохнув, Павел Петрович скрылся в черном зеве своей погибшей галереи.

– Спасибо охраннику, и пожарников вызвал, и сам, прежде чем они приехали, огнетушитель схватил, поэтому огонь на другие помещения распространиться не успел. Но в зале вряд ли что уцелело, – проинформировала зевак женщина в халате и тапочках, живущая, по всей видимости, в этом доме.

Лешка последовала за Павлом Петровичем, заглянула в зал, вернулась назад. Плечи ее тряслись, а голос срывался:

– Там никого нет. Так где ж Катька-то?

Ромка старался сохранять спокойствие:

– А что, если она уже дома и мы только напрасно сюда прискакали? Подожди, я сейчас.

Он позвонил на свой домашний телефон, но на звонок никто не откликнулся. Значит, родители до сих пор водят по Москве Катькину маму и ведать не ведают ни о каких пожарах.

Теперь и Ромка всерьез испугался за девчонку. Влетев в пахнущее дымом, с почерневшими от огня стенами и потолком помещение галереи, он заметался и в отчаянии закричал:

– Катька! Ты где?! Ну пожалуйста, отзовись, я очень тебя прошу!

– Здесь я, – в самом углу зала за неприметной, покрытой копотью дверью вдруг раздался слабый знакомый голос.

В мгновение ока Ромка оказался у маленькой двери.

– Катька, ты здесь? Ты не сгорела? Открывай же скорей.

Дверь медленно открылась, и из-за нее вышла, вернее сказать, выползла мокрая, грязная до неузнаваемости Катька. Мало того, что тушь с ее ресниц была размазана по всему лицу, оно у нее было еще и разноцветным, как и руки, и шея, и одежда. Ну прямо ожившая картина Казимира Малевича. Катька щурилась и моргала глазами:

– Что, пожар уже потушили?

– Ну да, уже. А как ты здесь оказалась? Почему не выскочила? – и, не дожидаясь ответа, Ромка радостно заорал: – Лешка, иди сюда, Катька нашлась! – А потом продолжил допрос: – Говори, что тебя сюда понесло?

– Я не успела выскочить, – вдруг всхлипнула Катька. – И еще мне хотелось спасти картины. А с ними мне сюда было ближе бежать, к тому же у выхода просто жутко полыхало.

– Какие еще картины? – не понял Ромка.

На крик брата примчалась Лешка, прижала к себе живую и невредимую подругу и тут же от нее отстранилась, чтобы не испачкаться:

– Откуда ты такая вылезла? И зачем вообще сюда поехала?

После долгих расспросов выяснилось, что Катька решила преподнести Дарье Кирилловне на день рождения картину воронежского художника с тем самым Каменным мостом, о котором они вели речь. Чтобы, глядя на этот подарок, Дарья Кирилловна вспоминала свое далекое детство.

А дальше было так. Как только Катька вошла в зал и подошла к «своей» картине, в противоположном углу, за большим цветком, вдруг вспыхнул огонь и побежал по стене. Пламя мгновенно распространилось по всему помещению, сразу повалил густой черный дым, стало трудно дышать. Катька схватила полюбившуюся ей картину, кинулась было к двери, но увидела, что огонь подобрался к мольберту с главным экспонатом выставки. Эту картину ей тоже стало жалко, она схватила и ее, но сразу две рамы в руках удержать было трудно, а огонь уже занялся у самого входа. Тогда она и нырнула в первую попавшуюся дверь и очутилась в подсобке. Другого выхода Катька не обнаружила, зато увидела раковину с краном, наваленные под ней половые тряпки и старые, исписанные холсты. В углу подсобки валялись испорченные акварели и какие-то картины. Девчонка захлопнула за собой дверь, но дым все равно проникал сквозь все щели. Чтобы хоть как-то обезопасить себя, Катька открыла кран и намочила все, что попалось под руку. Но сначала упаковала спасенные картины в большой полиэтиленовый мешок, прикрыла его мокрыми тряпками и потом сама улеглась плашмя.

Вот так и лежала она на холодном, покрытом кафельной плиткой полу и тихо шептала: «Только бы все обошлось, только бы все обошлось». И еще Катька думала о том, что будет с мамой, когда она узнает о том, что ее единственная дочь сгорела в огне или задохнулась от дыма. Но об этих своих мыслях она своим друзьям говорить не стала.

– Ладно, пошли отсюда, – дернул ее за руку Ромка.

Не успели они уйти, как в подсобку, шаркая ногами, вошла старенькая согбенная, тоже покрытая грязью и копотью, в надвитом на лоб платочке старушка с ведром, по всей видимости уборщица.

– Как тут мокро! И что вы здесь делаете?

– Тут наша Катька укрывалась и картины спасала, – пояснил Ромка.

– Чего? – переспросила уборщица.

Катька нагнулась, вытащила из-под тряпок мешок и извлекла из него обе картины:

– Вот они, не намокли даже.

Старая женщина пристально посмотрела на картины и перевела взгляд на девчонку:

– Так ты, значит, пряталась здесь от пожара?

– Ну да.

– Молодец какая. Героиня прямо. – Нагнувшись, уборщица стала собирать мокрые тряпки, а друзья покинули подсобку и пошли искать хозяина галереи.

– И как ты сумела все это проделать? И картины не замочить, и от огня спрятаться? – не переставал удивляться Ромка.

– Сама не знаю, – пожала плечами Катька. – Мне, конечно, себя было жалко, но и картины тоже. Все-таки они – произведения искусства. И еще я слышала, как охранник вызывал пожарных, так что надеялась, что все обойдется и меня спасут. Так и вышло.

Павел Петрович Богачев снова стоял на улице и отвечал на вопросы парня с фотоаппаратом и большим кофром на плече. Парень сфотографировал закопченную вывеску над входом и забежал внутрь помещения, а Ромка подошел к галеристу и сунул ему обе рамы:

– Вот, держите.

Богачев с недоумением оглядел картины да так и впился глазами в «Восход».

– Это же… Это же Полянская! Значит, она спасена?! Не сгорела? Ох, черт, все остальные ее не стоят. – Не веря своему счастью, он уставился на подростков: – Но как? Как это случилось?

– А это все она, – Ромка указал на Катьку. – Пришла, увидела огонь, схватила картины и спряталась с ними в вашу подсобку.

Богачев вернул Ромке картины, схватил Катьку за плечи, прижал к себе, отстранил и оглядел, как невиданное чудо:

– Но откуда ты здесь взялась? И почему это сделала?

Кокетливо покрутив носиком, Катька пожала плечами:

– Ну, я пришла, чтобы купить у вас картину воронежского художника, потому что вы сказали, что она недорогая, а мне она очень нужна. А тут пожар. – Она вывернулась из объятий Павла Петровича и указала на «Каменный мост»: – Сколько она стоит? Можно я прямо сейчас за нее заплачу?

– Бери так, – сказал Богачев. – Ты не представляешь, что для меня сделала!

Он забрал у Ромки «Восход» и, держа его перед собой на вытянутых руках, покачал головой: