Почти мертвые трупы

Пока на наш милый разговор никто из квартир не вышел, что довольно странно. Говорил Вадим хоть и неуверенно, но громко, да и удар об стену чего стоил.

— Вы это… заходите, — сделав паузу, все-таки выговорил Вадим, освобождая проход.

Помявшись, я, тем не менее, зашла, настороженно осматриваясь. Одна рука уже легла в карман, нащупывая кастет — так на всякий случай. Мало ли что пьяному в голову взбредет?!

Вадим проводил меня на кухню и буркнул нечто вроде: “сейчас вернусь”. Я осталась одна.

Кухня как кухня, ничего особенного: маленькая, без евроремонта и не очень чистая. Я присела за стол, прислушиваясь, — до моего слуха донесся шум воды и громкие ругательства.

Да уж… Немного не такой я представляла нашу встречу, ну да ладно. Главное, чтобы говорить смог адекватно.

Вадим вернулся минут через пятнадцать, когда я уже успела заскучать. Выглядел он уже значительно лучше и шел, не шатаясь. Буквально рухнув напротив меня, Вадим поднял на меня все еще немного мутный взгляд с расширенными зрачками.

— Простите, еще раз…

— Ничего. У меня всего пара вопросов. Я понимаю, что вам, наверное, тяжело отвечать, но это очень важно. Вы знали Ирину?

— Да. Она… была моей девушкой, — ни один мускул не дрогнул на лице парня.

— В тот вечер, когда она совершила самоубийство, вы с ней поссорились? — задала я следующий вопрос.

Вот тут парень не выдержал и дернулся, на его лице за пару секунд пронеслось несколько выражений, начиная от боли и заканчивая злостью.

— Да. Мы… расстались.

— Вы ее бросили?

— Да, — последовал односложный ответ.

— Почему?

— На то были причины.

— Конкретно? Мне нет дела до ваших тайн, но это важная информация для следствия! — повысила я голос, заставив парня дернуться.

— Она сама виновата! — внезапно сорвался он. — Сектантка чертова… Плевать я хотел на ее заморочки, хочет свечи палить — пожалуйста! Балахоны свои черные носить — сколько угодно! Но это… Сука! Устраивать оргии у меня за спиной… — парень, похоже, еле сдерживался, чтобы не сплюнуть.

На его лице заиграли желваки, а руки сжались в кулаки, выражение лица была настолько бешеное, что я невольно отодвинулась. По коже прошел сноп мурашек.

— Она изменяла? — подождав пару минут, наконец, тихо спросила я.

— С двумя… — грязно выругался Вадим, похоже, забыв, кто я и зачем вообще сюда пришла. — А мне-то говорила, идиоту, что семинары у них… упражнения, блин, эзотерические. О да, упражнения.

— А что за секта?

— Откуда я знаю?! Я к Катьке зашел, а она мне адрес и дала, где Ирка может быть. Я же туда, а там… Извращенцы, чертовы. На сатанистов вроде похожи.

Парень достал из одного из ящиков пачку сигарет, жадно выдернув одну, он только с пятого раза смог подкурить. Сделав пару глубоких затяжек, Вадим немного успокоился, хотя находиться с ним в одной комнате до сих пор было неуютно. Руку с кастета я уже не убирала.

— Как не прибил на месте, не знаю. И после этого я же виноват, что она себе вены порезала?! В тот же вечер к хахалю очередному рванула. Как же! Не спихнете на меня собак, — зло заметил парень.

Взгляд был какой-то совершенно неадекватный, похоже, пора убираться, пока не попала под горячую руку.

— А знаете кого-то из этой секты?

— Я с такой швалью не общаюсь. Разве что девка одна постоянно бегала рядом с ней, то ли Маша, то ли Саша. Волосы еще ярко-красные, короткие. Тоже оттуда.

— Благодарю за помощь, но я, пожалуй, пойду, — решительно встала я.

— Угу, — буркнул Вадим, полностью уйдя в свои мысли и сжимая кулаки до побелевших костяшек.

Я быстро покинула квартиру, плотно закрыв за собой дверь. Только вылетев на улицу, я почувствовала облегчение. Да уж, дела.

После общения с “Отвергнутыми” мое отношение к сектам стало и так хуже некуда, что и говорить теперь. Сектанты — это вообще беда, больные на голову люди, по моему твердому убеждению. А если это еще окажутся сатанисты, то ничего хорошего точно ждать не стоит.

Однако теперь дело стало выглядеть еще подозрительнее. Два неординарных самоубийства, сатаническая секта — тут уж у любого мелькнет мысль о мистике, что и говорить обо мне.

Только куда теперь? Девушек с именем Маша-Саша и короткими красными волосами в городе, думаю, хватает. Не расклеивать же объявления?!

А обойти все секты подобного рода… меня прирежут раньше, чем я найду нужную.

— Чего тут стоишь?! Подельников ждешь?! — внезапно раздался знакомый старческий голос.

Пенсионерка замерла передо мной, гордо вскинув голову и зажав палку в руке.

— Я тебя в подъезд не пущу! Хоть сама здесь окоченею. Управы на вас нет, тоже мне…

Я не стала слушать, а просто прошла мимо.

— Удачного дня, — только пожелала вслед и, не оборачиваясь, пошла прочь.

Похоже, что ответить на это, старушка не знала. Портить настроение из-за таких мелочей мне не хотелось, да и мысли были уже не о том.

Достав телефон, я набрала номер Алекса. Трубку взяли почти сразу.

— Да, Вер?

— Доброе утро. Родственники Ирины появились?

— И сразу о трупах. Доброе-доброе. Да, сегодня, часа три назад.

— А похороны когда, не знаешь?

— Знаю, завтра, — невозмутимо ответил патологоанатом.

— А где? Когда именно? — заинтересовалась я.

— Вер, оно мне надо?! Не знаю, я, — устало ответил друг.

— Ну, Алекс… Вопрос жизни и смерти!

— Черт с тобой, сейчас попробую выяснить. Я тебе перезвоню, — сдался он, положив трубку.

Ну хоть что-то, теперь я смогу попасть на похороны. И если мне повезет, то даже смогу увидеть ту девушку. В конце концов, если они были с Ириной подругами, то логично, что она приедет туда. Это было, похоже, последней зацепкой…

На следующий день, ровно в четыре часа я подошла к ограде маленького кладбища, издалека следя за короткой мрачной процессией. Я старалась не всматриваться в лица, особенно родителей погибшей, которых было видно издалека. Может, в этом плане, я до чертиков сентиментальна, но не могу спокойно смотреть на такое. Внутри просто все переворачивается, почему-то сами погибшие не вызывают сильных эмоций, но вот, когда вижу друзей, родственников… Черт.