Почти невеста

Арабелла заняла место в переднем ряду ложи и не спеша раскрыла веер. Джек сел с ней рядом, опираясь локтями о бархатный бортик ложи, и оглядел зал. Несколько рук поднялось, приветствуя его, и он кивал в ответ, потом повернулся к сцене.

Арабелла заметила, что гул голосов усилился, по мере того как в руках у присутствующих оказывались бинокли, теперь направленные на ложу Сент-Джулза. Она изо всех сил старалась смотреть только на сцену, неторопливо обмахиваясь веером и пытаясь скрыть большую часть лица от любопытных взглядов, беззастенчиво направленных на нее. До сих пор она не представляла себе, что можно получать удовольствие, став объектом всеобщего внимания и любопытства.

Джек время от времени бросал будто бы случайный взгляд в зрительный зал. К своему удовлетворению, он заметил, что, похоже, все влиятельные люди были здесь. Принц Уэльский, вернувшийся из своего набега на Брунсвик, сидел в королевской ложе с братом герцогом Йоркским, и оба они громко болтали и смеялись в обществе нескольких приятелей. Они весело помахали ему. Граф и графиня Уорт также были в своей ложе. Чарлз Фокс и Джордж Кавена находились в партере с группой своих единомышленников – вигов, и Джек подумал, долго ли Фокс сможет удержаться вдали от игорных столов.

Герцогиня Девонширская в сногсшибательной шляпе, украшенной пятью прекрасными страусовыми перьями, была окружена подругами в таких же потрясающих воображение головных уборах. Ее мужа не было видно, но это Джека не удивило. Герцог редко появлялся на публике вместе с женой, ставшей центром кружка девонширского дома, и там она царила и распоряжалась по своему вкусу. В этом кругу был даже свой особенный язык, абсурдность которого Джек находил смешной, но был вынужден признать, что сама Джорджиана, несмотря на глупую аффектацию, была в своем роде замечательной и умной женщиной, обожаемой Фоксом и остальными членами партии вигов. Разумеется, она была неисправимым игроком, что циники могли бы объяснить в большей или меньшей степени глубокой и нерушимой дружбой с Фоксом.

Прозвучал финальный аккорд, означавший антракт, и занавес опустили. Канделябры в зале уже горели ярче некуда, и мужчины в зрительном зале то и дело поднимались с мест, чтобы нанести визит дамам в ложах.

Джек посмотрел на Арабеллу. Она казалась совершенно спокойной и чувствовала себя непринужденно, легко обмахивалась веером и оглядывала публику с интересом, но без восторга. Дверь ложи отворилась, и вошли первые визитеры. Георг, принц Уэльский, и Фредерик, герцог Йоркский, оказались в тесном пространстве их ложи. Джек тотчас же вскочил на ноги и отвесил поклон. Арабелла тоже поднялась, узнав своего августейшего гостя, и присела в глубочайшем реверансе, что в тесной ложе оказалось достаточно головоломно, но ее выручила простота ее туалета.

– Джек, добро пожаловать в Лондон. Без тебя он был таким скучным, – заявил Георг, направляя лорнет на Арабеллу и бесцеремонно разглядывая ее, к этому моменту уже медленно выпрямлявшуюся и принимавшую вертикальное положение и встретившую улыбкой этот почти дерзкий взгляд. – Я так понимаю, что это твоя молодая жена, – заметил принц.

– Да, сэр. Позвольте мне представить вам ее светлость герцогиню Сент-Джулз, – сказал Джек, беря Арабеллу за руку и выталкивая ее на передний план.

– Я в восторге, мадам.

Оба принца отдали ей поклоны, взглядами пожирая жену своего друга и стараясь рассмотреть ее во всех подробностях. Между братьями был всего год разницы, и они неправдоподобно походили друг на друга: оба румяные и цветущие, с сильно напудренными кудрями в беспорядке и оба склонные к полноте.

– Примите мои комплименты, мадам, – сказал Фредерик. – А ты, Джек, мои поздравления, счастливая ты скотина.

– Благодарю вас, сэр, – ответил Джек, снова отвесив поклон.

Глаза его блестели.

– Этот новый стиль идет вам, мадам, – возгласил Георг, наконец опустив лорнет.

Его бледно-голубые глаза были слегка налиты кровью.

– Черт меня возьми, если я видел леди, которой новый стиль был бы так к лицу.

– Вы слишком добры, сэр, – пробормотала Арабелла, складывая веер.

– Нет, нет, у моего брата есть все основания так говорить, и он прав, – вмешался Фредерик. – Прежде, мадам, я вас не видел в Лондоне.

В этом утверждении слышался замаскированный вопрос.

«В самом деле не видели, – подумала Арабелла, внутренне забавляясь. – Но Арабелла Лэйси десять лет назад не привлекла бы вашего внимания».

– Где вы скрывались? – спросил Георг. – Где ты ее отыскал, Джек?

Арабелла нашла манеры царственных братьев отвратительными. Они показались ей неотесанными мужланами. Но она ответила им невыразительной улыбкой, не раскрывая рта.

Джек знал, что обоих принцев в последние две недели в Лондоне не было, поэтому они, вероятно, не слышали сплетен о жене Джека Фортескью.

– Моя жена —сводная сестра Фредерика Лэйси, – пояснил он. – Мы были с ней некоторое время знакомы.

Это была искусная ложь, опровергнуть которую было невозможно.

– Сестра Данстона? – спросил Георг, вооружаясь лорнетом, будто эта новая информация могла что-то изменить. – Черт меня возьми!

Оба принца вновь воззрились на нее. В ночь самоубийства Данстона в клубе «Брукс» их не было, но, как и весь свет, они знали эту историю.

Арабелла стоически выдержала пристальные взгляды двух пар бледно-голубых глаз, глядя на них поверх веера и все с той же едва заметной улыбкой в уголках плотно сжатых губ.

– Так, так, – изрек наконец принц Уэльский. – Вы станете самым лучшим камнем в короне общества, мэм. Я это заявляю.

«Ну, это, пожалуй, лучше» – подумала Арабелла, отвечая новым реверансом на комплимент и бормоча слова благодарности.

Они распрощались и ушли, обещая навестить новоиспеченную герцогиню. После этого Арабелла потеряла счет представляемым ей людям, конца которым не было, и перестала различать раскрасневшиеся от жары лица, соответствовавшие этим именам в переполненной ложе под ярким светом канделябров. Но она умудрилась запомнить ближайших друзей Джека, выделив их среди пудреных волос и париков, и особо отметила Джорджа Кавена и Чарлза Фокса. Она сочла Джорджа разумным малым, а что касалось Фокса, то ей было известно, что, несмотря на некоторую эксцентричность, это один из самых светлых умов Англии. Наконец оркестр заигран начальные аккорды второго акта, и люди стали медленно возвращаться на свои места, но это не избавило Арабеллу от пристальных взглядов. Бинокли по-прежнему были нацелены на их ложу, головы склонялись друг к другу, когда мужчины заговаривали со своими дамами и обменивались с ними впечатлениями о новоиспеченной герцогине.

Арабелла чувствовала себя призовой телкой на ярмарке, выставленной на всеобщее обозрение. И попыталась переключить внимание на сцену.

Джек рядом с ней тоже вооружился биноклем и поднес его к глазам. Граф Уорт был одним из посетивших их гостей и теперь вернулся к жене и сидел рядом с ней. Лили склонилась к нему и внимательно слушала. Тонкая морщинка прорезала ее безупречный фарфоровый лоб. Раз она бросила взгляд на ложу Фортескью, потом отвернулась, а Джек продолжал смотреть на нее в бинокль.