Почти скандал
Шрифт:
– Из-за нее, родимой!
– выдохнула я, вспоминая какой штраф пришлось заплатить нам, которые рядом воровали. Те, на лексусе успели уехать. Правда, мешок потеряли. А мы на мотоблоке нет! – Не знаю, как у вас, но в нашем мире – картошка ого-го как ценится! Люди за нее жизнь отдают!
Я вспомнила, как чуть не убила деда за то, что он завестись не смог с первого раза. Больше мы картошку с полей не воровали. Мы на кукурузу перешли. За ней с деревни пешком ходят и попадаются. А мы на мотоблоке, под покровом ночи ездили! Даже если заметили – не догоняли!
– На, иди сюда! Сейчас посадишь
– Тут науки много не надо! Воткнул в землю и все! Пусть растет! – нахмурился он, явно не оценив идею.
– Ага, щас! Вырастет само! Держи карман шире, а жопу Уже! Берешь, копаешь ямку! – улыбнулась я, прижав его пальцы. – Смотри, семечко не потеряй!
– Домой когда пойдем? – хмуро перебил меня дракон.
– Сейчас посадим и пойдем! Ну, рой! Только небольшую!
– кивнула я на землю. – Глубже, глубже, глубже… Все! Хватит! Тут как в постели!
Я увидела, как дракон поднял на меня глаза. Ой, что я в них увидела!
– Дразнишь? – произнес дракон, подаваясь вперед. Его дыхание обожгло мои губы, а я помотала головой.
– Не отвлекайся! – проворчала я, осторожно переворачивая руку дракона. С его ладони в ямку упали семечки.
– Все равно ничего не выйдет,- лениво заметил дракон, а я показала глазами на ведро с водой. – Ладно, что дальше?
– Закапывай и поливай! Только не заливай полностью! – вздохнула я, видя, как дракон зарыл семечко и плеснул воды.
– Ну все! Пойдем домой! А то правда, что-то подустали! – усмехнулась я, видя, как дракон встает и отряхивает колени. Взгляд его синих глаз внимательно посмотрел на лунку. Надо было с лука, наверное, начинать! Эх, все равно бестолково! Ну не нравится ему эта возня в земле!
– Как мне тебя называть? – спросил дракон, неся полведра картошки, лук и зелень в сторону поместья. – Если ты не Эффи, то …
– Баба Таня, - вздохнула я. Ну, кто виноват, что так привычней! Слышу «баб Тань!». И сразу откликаюсь!
– Так значит Бабтань – это имя, - задумался дракон. – Бабтань… Необычное, скажу тебе… Но, наверное, красивое… А что оно означает?
– Неприятности для соседей! – улыбнулась я, вспоминая вопли на улице. – Ну, еще почти скандал!
– Экстравагантно! То есть, в переводе Бабтань означает почти скандал, - рассмеялся дракон. Я увидела в его глазах заинтересованный блеск. – Так значит, ты из другого мира?
– Ну да, - простодушно ответила я, снова бросая в сторону дракона короткий взгляд. А щеки прямо горят!
– А вот если бы у тебя много денег ты бы так же возилась в земле? – внезапно спросил дракон, когда я отобрала у него ведро и понесла его на кухню. Конечно, хотелось бы заставить дракона чистить картошку. Но ему и так для одного раза впечатлений достаточно. Жаль, что он мой интерес не разделяет!
– Возилась бы! – ответила я. – Это же так… Так… Я не знаю, как тебе это сказать. Вот оно семечко, потом первый росточек, потом уже стебелечек… Непередаваемое чувство…
Я поставила ведро и посмотрела на свои руки.
– И это сделал ты! Своими руками, - улыбнулась я. – У меня все любили в земле копаться! А дед в
нее вообще переехал!– Не понимаю! И, честно сказать, кажется, не пойму никогда, - нахмурил брови дракон.
Ну, ладно. Я пошла в сторону кухни. В огромном котле лежало несколько белых картофелин. Остальные я еще чистила, прополаскивая нож в ведре. Бултых! И в котел упала еще одна картофелина. Внезапно я услышала, что на улице кто-то ходит. Я подошла к окну, видя, как силуэт в белой рубашке направляется к грядке. Прильнув к стеклу, я сгорала от любопытства, а что он там, собственно делает?
Пока что я не могла ничего разглядеть. Темнота уже расползлась по огороду, окутала заросли, присела на деревьях. Где-то на горизонте виднелась золотая полоса заката.
Я видела, как дракон, оглядываясь, спешит обратно. Он даже ускорил шаг, оборачиваясь. Что он там делал? Ничего не видно!
Дочистив картошку, я поставила ее вариться. Прошло время, и я уже несла ее, красавицу, присыпанную укропчиком, приправленную лучком в сторону столовой. Дракон сидел как на иголках. Фогс блаженно дремал, сложив старые пятнистые руки на животе.
– О! – потянул он воздух. Картошка парила, распространяя по столовой свой аромат – Да возлюбит твоих врагов богиня любви! Догонит и еще раз возлюбит!
Я разложила по тарелкам картошечку, видя как Фогс уплетает ее. Доев до половины, он отдал половину картошки курице. Дракон же сначала не понял, что это, а потом, глядя на Фогса отважился попробовать.
– Ну вот и отлично! – выдохнула я, ставя перед стареньким Фогсом тарелочку, а перед драконом целую кастрюлю. Себе я положила три штучки и стала разминать их вилкой.
Дракон и правда сидел, как на измене. Он о чем-то серьезно задумался. Обычно с таким лицом думают о судьбах мира. Или экономическом кризисе.
– Благодарю, -произнес дракон, поднимая мою руку со стола и… целуя ее. Я дернулась, видя, как он отрывает губы от моей руки.
– Я спать, - зевнул он, а я пожала плечами. И с каких это пор дракон говорит спасибо? Уж не заболел ли он?
Опомниться я не успела, как он вышел из столовой, оставив меня наедине с Фогсом, который нахваливал мою стряпню. Судя по тому, сколько любви нажелал мне отзывчивый старикашечка, мне понадобится армия любовников. На полу курица терзала картофелину, набрасываясь на нее коршуном. Вид у курицы был настолько жалким, что я решила дать ей еще.
– Она мне сегодня чуть яйцо не снесла! – обрадовал меня Фогс, любовно поглаживая курицу по почти лысой голове.
– А если бы вошла левее, то и все два! Вот такая она у меня!
Я слушала его рассказы про то, как он целый день молился богине любви, чтобы она смилостивилась над нами и сняла с нас этот проклятый барьер. А сама думала, куда это дракон так спешит! Даже не доел! Вон, три картофелины на дне кастрюли остались!
Посидев немного, я махнула рукой на дракона. Небось, выбрал себе комнату получше и уже храпит. Мне бы поискать какие-нибудь записи! Может, я смогу как-то починить эту штуковину? А вдруг? Мне же к магам нужно будет. Хоть пешком в столицу пойду. Все, что угодно отдам, лишь бы мне внука вытащили сюда. Неспокойно у меня на сердце. А предчувствие никогда не подводило.