Почти высокие отношения

– Ой, мама, это для меня слишком умно и красиво, но намек я поняла. Твое предложение я обдумаю, хотя гадко это все…

– Ты меня обвиняешь? – мамин голос сорвался.

– Мамуль, да ты что! – Лена порывисто обняла мать. – Разве это твоя вина, это мужики такие…

– Это мы дуры доверчивые, – тихо плакала у нее на плече Вероника Федоровна. – Замуж хочется, счастья простого, человеческого, уюта, кусок получше хочется у жизни оторвать, а она в ответ сама так укусит, что до самой смерти раны зализываешь. Живи лучше, Леночка, не так, как я. Борись, а я тебе всегда помогу.

Антон, вернувшись домой после «командировки», был встречен не женой, для которой, как обычно, после подобных загулов прикупил букет цветов и золотую побрякушку, а взбудораженной предстоящей разборкой тещей.

– Здравствуй, зятек, – выплыла в коридор Андромеда Станиславовна, перегородив своим мощным корпусом проход в апартаменты.

Тещу Антон тихо ненавидел. Прежде всего за имя. Едва только он понял, что всю оставшуюся жизнь ему придется выговаривать это неудобоваримое сочетание имени с отчеством, как сразу проникся к огромной рыжей тетке крайней неприязнью. Она тоже зятя не особо жаловала, но его материальное положение значительно облегчало существование. Он ни единого дня не жил вместе с матерью жены, иначе их брак распался бы в самом начале. Антон забрал Алису из отчего дома на все готовое. Жена с удовольствием сбежала от властной матери, желавшей дочери счастья до такой степени, что готова была молотить каждого кавалера бейсбольной битой с целью выбить обещание обеспечить кровиночку всем необходимым. Антон терпел тещу только из-за жены и не скрывал этого. Андромеда умудрялась вложить в голову наивной Алисы свои сильно перезрелые мысли, и после разговоров с любимой мамой жена неожиданно начинала вести себя совершенно несвойственным ей образом: закатывать истерики, капризничать, рыться в его вещах и требовать подарков. Алиса была недалекой, наивной и покладистой, но влияние мамы развращало молодую женщину, словно с цепи срывавшуюся после их совместных чаепитий. Для Антона было тайной, за что теща может до такой степени его ненавидеть. Только благодаря его деньгам она вылезла из нищеты, получила доступ в платные клиники и косметические кабинеты, начала хвастаться своим достатком перед подругами, но тем не менее продолжала активно жалить руку дающего. Более того, ее запросы росли с каждым днем, словно Антон был не бизнесменом средней руки, а теневым олигархом. Он даже попытался договориться с личным врачом, чтобы тот порекомендовал фурии сменить климатическую зону, навсегда. Но Андромеда Станиславовна приняла героическое решение: страдать рядом с дочерью, поскольку, кроме мамы, у малышки никого нет, одна она на целом свете. То, что малышке давно перевалило за тридцать и у нее были две взрослые дочери и муж, мама предусмотрительно забывала. Когда Антон, уже заплативший доктору, с жаром начал доказывать, что они всенепременно будут навещать старушку, что он лично примет посильное материальное участие в покупке дома и переезде, поскольку никаких денег не жалко, только чтобы любимая теща не умерла у него на руках, Андромеда лишь трагически покачала рыжими кудрями и горестно сообщила, что она никуда не поедет и умрет на родине, хотя врач ни про какую близкую кончину ничего ей не говорил. Подумав про себя, что не поскупился бы и на похороны, Антон вынужден был оставить затею по отселению тещи в труднодоступные районы необъятной России.

И вот теперь эта клякса, никаким пятновыводителем не смываемая с его жизни, по неизвестной причине топтала полы в его собственной квартире.

– Чем обязан визиту? – довольно неласково поинтересовался Антон, напряженно прислушиваясь к непонятной тишине. У него сложилось впечатление, что, кроме враждебно настроенной тещи, в квартире никого больше нет.

– Жилплощадь вашу стерегу, – ехидно ответила Андромеда, колыхнув грудью.

– Не понял. А где Алиса?

– В Стране чудес.

– Всегда высоко ценил ваше остроумие, – скривился Антон.

– Она уехала с девочками отдохнуть. От тебя! – Теща победоносно сложила все свои подбородки и попыталась посмотреть на зятя сверху вниз.

– Как трогательно. Я что, утомил всех троих?

– Твои загулы и твое вранье пагубно отражаются на психике детей и жены. У них депрессия. Тут идиотов нет, и термин «командировка» давным-давно все понимают правильно.

– Похоже, что один идиот тут все-таки есть! – вспылил Антон. – Это я!

– Браво! – теща захлопала жирными ладошками и воодушевилась. – Наконец-то я слышу от тебя правду.

– Я работаю круглые сутки…

– «Работалку» смотри не сломай, – осмелела Андромеда, обнаглев от вседозволенности. – Знаю я твою работу, это Алиска дура наивная, а я жизнью тертая, меня не проведешь! Я такое пережила! И об дочь мою ноги вытирать не позволю! Ты в командировке, и она в командировке. Вот так вот!

– Можно выражаться яснее? В какой именно командировке моя неработающая жена и кто именно ее туда услал?

– Сама уехала, – потрясла корпусом теща, пронзив зятя взглядом генерала, выигравшего битву.

– Да что вы говорите! Как интересно! А кто ж ей командировочные выдал, уж не вы ли?

– Сама взяла, имеет право!

– Ах, как интересно. С каких это пор у нас такие права и по каким критериям определялась сумма?

Сложный вопрос злобствующего Антона теща до конца не поняла, но общий настрой зятя ее радовал.

– С тех пор как она стала матерью твоих детей!

– И куда же командировка выписана?

– В Тунис. Не переживай, они там будут жить в хороших условиях!

– Да я-то не переживаю, только как они так быстро собрались? Визы, паспорта, билеты? У девочек школа, если я ничего не путаю!

– Из школы отпросились, с остальным я помогла. У меня подруга в турагентстве работает.

Андромеде Станиславовне до дрожи в коленях хотелось, чтобы зять осознал, какую роль она сыграла в организации отъезда дочери. Пусть не думает, что тут все сидят и покорно стряхивают с ушей лапшу, которую он регулярно навешивает.

– Алиса тоже имеет право на мужское внимание. Без этого женщина быстро вянет, – дополнила она свое выступление, желая окончательно пригвоздить кобелирующего зятя к позорному столбу.

– Какое глубокое замечание, – разъярился Антон. – Так вот зачем она отбыла в пески, за мужским вниманием! А дочерей взяла, чтобы они опыта поднабрались? Так я должен это понимать?

Он влетел в кабинет и открыл сейф.

– Я в улете! Чувствую, на карманные расходы им хватит!

Кроме тощенькой папки с документами, в ячейке ничего больше не было.

– Семейный бюджет – дело общее! – провозгласила теща.

– То есть деньги, которые я зарабатываю потом и кровью – достояние народа, так понимать?

– Не народа, а твоей семьи. Не перевирай мои слова!

Удержавшись от желания пнуть довольную собой тещу, Антон поинтересовался:

– Вы никуда не торопитесь?

– Квартира моей дочери – это и мой дом тоже. По закону! Не имеешь права меня гнать!

– Да боже ж мой! Кто вас гонит с дочкиной площади? Только вы, бабуля, адресом ошиблись. Квартира вашей дочери по другому адресу, так что ноги в руки и бегом к себе!

– Не хами, какая я тебе бабуля?!

– А что, про внучек уже забыли? Давайте, давайте, освобождайте помещение! Мне тут после вас еще проветрить требуется.

– Ах ты негодяй! Я тебе покажу, кто в семье главный!

– Не напрягайтесь, я себя каждый день в зеркале вижу.

– Я тебе устрою!

– Я тебе тоже! – Антон трясся от бешенства, желая немедленно спустить с лестницы обнаглевшую старуху и посмотреть, как она будет подпрыгивать на ступеньках.

Видимо, Андромеда Станиславовна поняла, что слегка переборщила в своем выступлении, поэтому молча и с достоинством начала собираться, тем не менее опасаясь поворачиваться к Антону спиной.

– Я ухожу, – сообщила она наконец, величественно обернувшись в дверях.

– Скатертью дорога, – проникновенно ответил зять и начал закрывать двери, норовя прищемить любимую тещу.

– Антон, а деньги на такси? – требовательно воскликнула Андромеда Станиславовна, которой мерзкий жадный зять регулярно выдавал малиновую купюру, чтобы хрупкий старческий организм не помяли в общественном транспорте. Для него это была своеобразная плата за удаление тещи из его энергетического поля, которое она за пару часов совместного чаепития обычно успевала подпортить в нескольких местах.