Почтовый ящик

– Ладно, не бойтесь, армия подождет, поступим еще! – добавил он.

– Репетиторы нужны… Настоящие, из университета, – сказал Сергей.

Началась подготовка. Гена сдержал слово, сидел, как проклятый. Анастасия ходила на цыпочках.

Глава 30

В конце 80-х у инженеров Института появилась возможность подработать. Вернее, за обычную работу получить немного лишних денег. Деньги платили конторы, которые назывались НТТМ, научно-техническое творчество молодежи. Понятно, что в НТТМ деньги переводил институт. Сначала думали, что, действительно для молодежи, и поговаривали об обязательном проценте участников работы до 35 лет от роду. Но вскорости разобрались, что деньги получать можно всем, а то, что НТТМ действовало при райкоме комсомола, на возрастном составе участников не сказывалось. За деньгами сначала ездили в райком комсомола, а потом у НТТМ появилось свое помещение (по-новому, «офис»). Таких работ могло быть несколько, а делать их могли одни и те же люди. Кроме того, в институте вышло положение о «временных творческих коллективах», создаваемых для выполнения «особо важных заданий». В этом положении, конечно, требовалось, чтобы инженеры раньше приходили и позже уходили с работы, то есть демонстрировали сверхзагрузку. На требования эти исполнители смотрели как на обязательную ерунду, а видели здоровое зерно: «сделал – получил».

–

Сережа пришел к директору подписать документы, касающиеся дополнительных заработков. Документы были обычные, и Сережа, прождавший сорок минут в приемной, думал, что директор подмахнет бумаги, и делу конец. Но директор пригласил Сережу сесть.

– Понимаете, Сергей Геннадьевич, мы поддерживаем новые формы оплаты труда, – стал говорить директор, глядя то на Сережу, то на стол перед собой. – Ведь мы их сами же и ввели. Но все руководители творческих бригад…или других подобных коллективов, должны понимать, что средства предназначены для исполнителей, для тех, кто работу сделал качественно и в срок, обеспечил выполнение плановых позиций.

– Конечно, понимаю, – легкомысленно согласился Сережа, ему хотелось забрать подписанные документы и уйти, а к чему директор это все говорит, было не ясно.

– Вы или не слушаете меня, или не годитесь для роли руководителя. Вы разговариваете с директором, куда вы торопитесь?

– Никуда, Арсен Степаныч, я вас слушаю, – испугался Сережа, по-прежнему не понимая, чего хочет директор.

– Так я повторяю, новые формы оплаты – это не кормушка. Почему в вашу бригаду включен Бирюков?

– Он же начальник нашего отдела, – автоматически, как само собой разумеющееся, ответил Сережа.

– Он у вас в бригаде, еще в других лабораториях тоже есть бригады, еще по НТТМ получит. Потом окажется, что он получает больше, чем… – директор замялся на секунду, и вместо ожидаемого «чем я», сказал. – …Главный конструктор!

«А, вот в чем дело», – сообразил Сережа.

– Главное, что мы не можем это контролировать, ведь теперь не все деньги идут через нас, – продолжал директор излагать заботившую его мысль о лавинообразном обогащении некоторых своих сотрудников. – Так что советую вам больше думать о выполнении работы и поощрении своих людей. А о руководителях отделов мы сами позаботимся, у нас для этого есть другие средства. Все, можете идти, и учтите мои замечания уже в этой работе.

Такие и подобные случаи были мелкими шероховатостями. Главное состояло в том, что была работа и деньги, которые за нее платили. Сережа руководил работой, и сам решал, кому и сколько. И ни с кем не советовался. Начальство в бригаду после разговора с директором он включать перестал. Ну, вобьешь в список девочку-плановичку, которая помогала бумаги оформлять, ну, еще кого-нибудь, но это мелочи. Времена, когда Сережа привычно делил премию за работу между всеми начальниками, прошли, и Сережа со стыдом вспоминал о тогдашнем своем списке.

* * *

Бригада работала на полигоне в соседнем городе. Город был похож на их город, в магазинах тоже мало что было. Но это «мало» немножко отличалось от того «мало», которое было у них в городе. Поэтому приезжие инженеры возвращались домой с полными сумками. Возможность покупать, более свободно тратить деньги непривычно удивляла Сережу. Возвращаясь с работы, он в восторге говорил товарищу: «Вот, смотри, я истратил все деньги, много накупил. До получки еще четыре дня, но дома у меня еще есть деньги!»

Но Сережины восторги длились недолго, настали новые времена.

* * *

По-прежнему все ходили на службу и в проходной отмечали опоздавших, также были работы, планы и сроки. Но взбесившиеся цены превратили в ничто инженерские оклады со всеми надбавками. В магазинах появилось все, на автобусных остановках установили киоски со сникерсами и американским спиртом. Пожалуйста, днем и ночью. По улицам неслись иностранные машины. Купить автомобиль или холодильник перестало быть проблемой, только плати. Но эти изменения происходили там, за проходной, в другой жизни. Инженер, пришедший к восьми утра на работу и переложивший из сумки в стол обеденные бутерброды, а целлофановые пакеты засунувший обратно в сумку, чтобы дома помыть, не понимал изменений и не успевал за ними. За несколько месяцев зарплата сравнялась с тратами, необходимыми для прихода на службу: расходы на транспорт, одежду и обувь для работы, на те же бутерброды. Жизнь рванула куда-то в сторону, в обход «почтовых ящиков».

Глава 31

Маня шла, совершенно не хромая. Как это может быть, ведь ноги у нее разбиты? Сережа ее окликнул, хотел расспросить. Но Маня не обернулась, а, тупо улыбаясь, прошла мимо него в конец узкой улицы к каким-то людям. Там была кирпичная стена, полосы фиолетовые. Внезапное желание, чтобы Маня туда не ходила. В общем, ерунда, сон…

Маня лежала в больнице в Москве. Врачи там были хорошие, а лекарств – никаких, все больные сами покупали, или родственники, или сослуживцы. Принесли счета на 650 тысяч рублей из трех аптек, примерно 150 долларов по-тогдашнему курсу. Написали заявление, расписались за Маню, и Сережа пошел к директору.

– Что с ней случилось? – спросил директор.

Неужели не знает? Сережа думал, что директор знает.

– Она выбросилась из окна, с четвертого этажа. Попытка самоубийства.

– А что явилось причиной? – снова спросил директор. Наверное, все-таки знает, а то бы воскликнул что-нибудь вроде «Что вы говорите?!».

– Ну, как что?.. Одиночество, безденежье, тоска… – стал объяснять Сережа.

– Какое безденежье? – встрепенулся директор. – Мы ведь регулярно выплачиваем зарплату!

Действительно, в отличие от большинства «почтовых ящиков», у них в институте платили без задержки. Есть чем гордиться директору. Но на эти крохи разве можно прожить одинокой сорокалетней женщине?! Неужели директор этого не понимает?

– Арсен Степанович, Иванова Мария – работник невысокого уровня, зарплата у нее небольшая, – стал объяснять директору Сережа. – Жить ей было трудновато, она даже устроилась в соседний институт, «Через дорогу», уборщицей, чтобы подработать. А там ей вообще ничего не заплатили за полгода работы… Это еще углубило отчаяние, в котором находилась Иванова…

Для пользы дела Сережа решил слегка «прогнуться» перед директором: вот, мол, он, Арсен Степанович, регулярно платит своим работникам, а в соседнем институте, который все называли «Через дорогу», обманули человека, ничего не дали. Но не тут-то было, зря Сережа «прогибался».

– Вот! – возмущенно повысил голос директор. – Занимаются «химией», ищут заработок на стороне, вместо того чтобы лучше работать на своем рабочем месте и больше получать!

– Понимаете, Арсен Степанович, Иванова не заработала бы больше, сколько бы за стендом ни сидела…