Почувствовать себя живой

– Это я мог и сам проверить, - нагло ухмыляется, что мне становится не по себе.- Можно было меня не отвлекать и не сообщать очевидное.

– Ты не понял. Я готова к экспериментам. Я хочу…сзади, - прошептала я, отчаянно смущаясь и дико волнуясь.

Паша на миг замирает, с прищуром оглядывая меня, а я все же осмеливаюсь и смотрю прямо ему в глаза, показывая решимость.

– То есть я правильно понял…

– Да, - еще и киваю для верности.

Мужчина довольно широко улыбается, с удвоенной страстью набрасываясь на меня.

– Тебе понравится, принцесса, еще сама просить будешь,- страстно шепчет он.

Это все для нас. Для нашего удовольствия…

***

Я лежу, свернувшись в позе эмбриона, а Паша лежит сзади, поглаживая мою попку, пытаясь отдышаться.

– Это было охуенно, принцесса. Я же говорил, тебе понравится.

Только вот я не разделяла его восторгов. Дышала через раз, боясь пошевелиться, потому что все внизу горело и саднило. Я сдерживала слезы, повторяя лишь одну спасительную фразу: Паша все делал для меня, он заслужил, боль пройдет. Ведь пройдет же?..

– Помоги мне, пожалуйста, дойти до ванной, у меня ноги дрожат, - отстраненным голосом прошу, не поворачиваясь в его сторону, боясь расплакаться.

– Конечно, принцесса. Отличная идея, в душе можно повторить, - тут же подрывается мужчина.

– Нет, Паша, я хотела бы одна принять душ и лечь спать. Прошлой ночью я не очень хорошо спала, - произношу я, глядя куда угодно, только не на него. Потому что я просто боялась не сдержаться, впасть в истерику и высказать все претензии: что он меня не слышал, когда я говорила, что мне больно, что просила остановиться и прекратить, когда он сорвался и перестал меня слышать и просто жестко трахнул, дорвавшись до запретного плода.

А еще я так боялась закрывать глаза, потому что передо мной сразу же вставал образ мужа. Макс…еще не раз в последующем я вспоминала своего ласкового и нежного мужа. И только сейчас я поняла, что…скучаю по нему. По его ласкам, по его заботе, по тем ощущениям, что он дарил…Но я ведь Пашу люблю. Люблю? Да…Нельзя же сразу двух мужчин любить…

А ужин, который я готовила с таким старанием, так и остался нетронутым. «Я не голоден» - таков был приговор всем моим усилиям, потому что мне пришлось все выкинуть на следующий день.

Вспоминала я Макса, когда не видела со стороны Паши восторга и благодарности за мой очередной кулинарный шедевр:

– Норм, сойдет, - говорил он, в то время как Макс всегда говорил:

– Спасибо, все очень вкусно, - даже когда я безбожно пересолила ужин, а он все съел до последнего кусочка.

Когда он всегда заботился в первую очередь о моем удовольствии, в то время как Паша все чаще стал проявлять эгоизм в постели.

С той самой ночи, когда Паша заявил, что моя талия «поплыла», прошел ровно месяц, и мой онлайн – марафон стройности завершен. Я подошла к Паше, лежащему на кровати и что-то опять печатающему в телефоне. Последний месяц он постоянно с кем-то переписывается, говорит, что по работе, и я ему верю, потому что не имею привычки лезть в личное пространство человека, а тем более залезать в телефон.

– Ну, как? – довольно спрашиваю я, задирая футболку и крутясь перед мужчиной. Он отрывается на несколько секунд от экрана, бегло осматривает меня и произносит с неизменной наглой улыбкой:

– Принцесса, чтобы я увидел твой новый бюстгальтер, футболку надо поднять выше.

– Опять у тебя мысли не о том! Ты на талию посмотри внимательнее, - восклицаю я.

– Смотрю. Что я должен там увидеть?

– Паша, за этот месяц я накачала пресс, скинула четыре килограмма и пять с половиной сантиметров в талии! Неужели не заметно?!

Он продолжает что-то печатать и равнодушно бросает:

– Круто, я рад за тебя.

А я растерянно опускаю руки, готовая разреветься, как маленькая девочка, от сильной обиды. А еще от боли, потому что с ужасом понимаю, что мои розовые очки разбились стеклами внутрь, а радужные пони сдохли от разочарования…

Так случилось и в этом году. Вчера вечером Паша не смог меня забрать с работы, так как он задерживался, обсуждая проект, над которым работает вот уже несколько месяцев; такси долго не назначали и я была вынуждена ехать на общественном транспорте. Так как меня чаще всего привозит и увозит Паша, я была одета не по погоде. Как итог, домой я вернулась продрогшая и с мокрыми ногами, которые замерзли настолько, что я не чувствовала пальцев.

Конечно, я приняла горячую ванную, выпила чай с лимоном и имбирем, но видимо, с лечебными процедурами я опоздала: с утра я проснулась с заложенным носом и гудящей головой.

Когда прозвенел будильник, Паши дома уже не было, он оставил записку, в которой говорилось, что к сегодняшнему собранию директоров ему надо доделать презентацию, которую он не успел сделать вчера, поэтому мне снова придется добираться самой. Я, конечно, расстроилась, что опять его не увижу, но эти мысли отошли на второй план, стоило мне встать с постели. Голова раскалывалась, дышать было нечем, одним словом, состояние нестояния. Но деваться было некуда - послезавтра дедлайн по отчету, поэтому я, выпив всевозможные лекарства, отправилась на работу. В это раз мне повезло: такси приехало за мной через десять минут после вызова, и я с комфортом добралась до работы.

Если с утра я еще продержалась пару часов бодрячком, то ближе к обеду действие лекарств стало спадать, и я была не в состоянии что-либо делать, плюс еще стала накатывать тошнота.

– Арина, нечего тут бациллы свои распространять, иди домой, выздоровеешь, придешь, - притворно строго говорит Витя, глядя на то, как я, подперев голову рукой свожу квартальные данные.

– Не могу, у меня отчет, - прогундосила я.

– Я все сделаю. Иди скорее к начальству отпрашивайся и сваливай. Не мозоль глаза своим зеленым видом.

– Спасибо, Вить. Ты-лучший, - от такой поддержки я чуть не расплакалась. Хотела подбежать и обнять его, но сдержала свой порыв – коллеги нас неправильно поймут.

– Да, я такой, - довольно добавляет друг, подмигивая.

Я без проблем отпрашиваюсь у руководства, которое со спокойной душой отпустило меня на больничный, узнав, что отчет доделает Виктор.

Едва я вхожу в квартиру, подсознательно понимаю, что что-то не так, но не сразу улавливаю, что именно меня смущает. И только увидев небрежно скинутые дорогие женские сапоги, а рядом с ними обувь Паши, начинаю подозревать неладное. Разуваюсь и с нервно колотящимся сердцем прохожу в гостиную. Тут никого нет, только в кресле валяется женская шуба, а на полу - куртка Паши. В мою голову уже закрались подозрения и неприятные догадки, но мне не хотелось верить. Тем более я ничего не видела своими глазами, а до тех пор хотела бы оставаться в блаженном неведении, чтобы не разрушать свою сказку, о которой так долго мечтала и ради которой я все бросила, не задумываясь.

Из спальни донесся стон. Женский. Внутри все оборвалось, а спина покрылась липким потом. Еще один. Уже громче, протяжней. Я медленно, словно на эшафот, иду к закрытой двери спальни. Стою какое-то время перед ней, не имея сил пошевелиться. Медленно, словно в знаменитой киноленте «Матрица», подношу руку к ручке и толкаю дверь в мой персональный ад.

На идеально выглаженном мною комплекте постельного белья Паша трахает какую-то женщину, а она гортанно стонет, откинув голову и царапая его спину своим идеальным кроваво-красным маникюром.