Почувствуйте разницу

— Не понимаю я, — сказал с трудом шофер. — Чего вам от меня надо?

— Что тут понимать? — удивился Спиркин. — Золотая такая пуговица. С буквами и со львом. Не видели? Вы думайте, думайте, я не тороплю.

— Плохо мне, — сказал шофер.

— Очень плохо, — подтвердил Спиркин. — Потому что нельзя так небрежно относиться к своим обязанностям.

— Мама, — сказал шофер, теряя сознание.

Из больницы Спиркин поехал в "Интурист".

Там удалось выяснить, что в его автобусе каких-то французских ученых повезли на космодром, где им покажут запуск ракеты.

— Как туда попасть? — спросил Спиркин.

— По коридору прямо и направо, — ответили ему. — Там у нас медпункт.

— Над собой смеетесь, — заметил Спиркин.

У космодрома его остановили.

— Золотая пуговица, — сказал Спиркин.

— Это вчерашний пароль, — сказал часовой.

— Разве? — удивился Спиркин.

— Слишком много работаете, — сочувственно сказал часовой. — Себя не щадите…

Возле ракеты Спиркин увидел автобус. В нем никого не было, кроме водителя.

— Вы золотой пуговицы тут не находили? — спросил Спиркин.

— Пуговицы? — переспросил водитель. — А вы спросите, может, кто-нибудь из ваших подобрал.

И водитель, забыв удивиться тому, что понимает французский язык, кивнул в сторону громадной ракеты.

На лифте Спиркин поднялся к самому люку ракеты. На площадке перед люком стояли французы, которым наши что-то объясняли. Спиркин протиснулся поближе к одному из французов.

— Вы тут пуговицы не видели? — прошептал он.

— Т-с-с-с-с! — сказал француз, делая вид, что его интересует ракета.

"Хам", — подумал Спиркин и повернулся к другому французу:

— Вам тут пуговица не попадалась? Я ее в автобусе потерял. Такая, со львом.

Француз заулыбался и закивал в сторону ракеты.

— Там? — тихо спросил Спиркин. — Как она туда попала?

Француз снова кивнул на ракету и поднял большой палец.

— Еще бы, — сказал Спиркин. — Такая пуговица!

И тихонько влез в люк.

Внутри ракеты было тесновато. Спиркин стал искать. Он обшарил все, что можно, но ничего не нашел. Спиркин опустился в глубокое кресло и начал размышлять. От размышления его оторвал шум закрывающегося люка. Он хотел встать, но раздался мощный гул, и огромной тяжестью Спиркина вмяло в кресло.

— Что за шутки? — прохрипел Спиркин. — Алло!

В ответ перед ним загорелись лампочки, тяжесть увеличилась. А потом Спиркин услыхал голос.

— Чижик, — позвал голос. — Я — Лютик. — И спросил про какие-то параметры.

— Это вы меня? — с трудом спросил Спиркин. — Я сам здесь случайно!

— Это ты, Чижик? — удивился голос. И сказал, чтоб Чижик перестал валять дурака.

Спиркин сказал, что это Спиркин говорит и чтоб голос сам перестал валять дурака и выпустил бы его отсюда, потому что ему некогда.

Спиркин услышал, как голос совещается с другими голосами. Из-за сильного треска он разобрал только три фразы: "Надо было согласовать!", "Разгильдяйство!" и "Лишить премии!".

— Кого лишить? — заинтересовался Спиркин.

Однако голос больше не откликался, вместо этого Спиркин услыхал: "В эфире — "Маяк". Передаем концерт по заявкам воинов-пограничников". И вместе с первыми звуками песни "Я люблю тебя, жизнь…" Спиркин стал невесомым. Побарахтавшись в воздухе, он добрался до иллюминатора. Там, соперничая в блеске с двумя пуговицами на пиджаке Спиркина, неспешно плыли звезды…

…Спиркин вылез из люка, спрыгнул на землю и посмотрел по сторонам. Вокруг была пустыня. Спиркин хотел подумать что-нибудь, но не успел. Земля перед ним зашевелилась, и оттуда стали выскакивать люди.

"Дружинники, — понял Спиркин. — В милицию поведут!"

"Дружинники" окружили Спиркина. Один из них вытащил какую-то трубу и приложил к губам.

— Планета Марс приветствует посланца Земли, — услыхал Спиркин.

— Тьфу! — сказал Спиркин. — Я-то испугался.

— Тебе нечего бояться, — сказал марсианин в трубу. — Мы тебя ждали тысячи лет, пока вы сможете принять все знания нашей цивилизации. И вот этот великий час настал!

Все марсиане согласно затрясли головами.

— Вы тут пуговицы не видели? — спросил Спиркин. — Золотая пуговица такая, от пиджака.

Марсиане обеспокоенно переглянулись.

— Мы не знаем пуговиц, — сказал главный. — Но мы умеем делать хлеб из песка, и овладели антивеществом, и победили все болезни, и мы ждали тысячи лет, и вот настал великий миг…

— Это все ясно, — сказал Спиркин.

Он повернулся и полез в ракету. Закрывая люк, он увидал, что марсиане отчаянно скачут и размахивают руками. "Пуговиц не знают, — подумал Спиркин. — Дикари!"

Он уселся в кресло. Надо было продумать дальнейшую линию поиска. Внизу суетились маленькие фигурки. Потом они пропали. Спиркин думал. Внезапно он хлопнул себя по лбу и тут же стартовал с Марса.

"Шляпа! — выругал он себя. — Вот шляпа!"

Он удовлетворительно перенес перегрузки и перешел к состоянию невесомости. Вскоре в иллюминаторе показалась Земля. Спиркин прилепился к стеклу и стал смотреть на родную планету. Из Европы торчал посадочный ориентир — труба авторемонтного завода. Спиркин напряг зрение, и ему показалось, что там, на заводском дворе, в огромной куче железного хлама вспыхнул золотой лучик. Спиркин улыбнулся и, мурлыкая "Я люблю тебя, жизнь…", устремил корабль мимо каких-то звезд и галактик к своей сияющей цели.

Девять десятых

Сначала я пустил горячую воду. Затем, постепенно добавляя холодную, установил свою любимую температуру — не слишком горячо, но в то же время чтобы руки интенсивно прогревались. Я намылил руки душистым мылом — мылил долго и тщательно, — затем мыло смыл. Потом я вытер руки насухо полотенцем махровым — полотенце было жестковатым, но приятным на ошупь. Повесив полотенце на изогнутую теплую трубу, чтобы оно скорей высыхало, я сделал разминку пальцами рук — сгибал их в разные стороны и разгибал, — затем со стеклянной полочки левой рукой взял ножницы, блестящие, новые, слегка изогнутые в концах, продел в кольца ножниц большой и средний пальцы правой руки и пощелкал ножницами в воздухе. Чуть туговаты были ножницы, но щелкали хорошо.