Под чужим знаменем: Курсант из Дабендорфа

В казарму вошел поручик Минаков.

– Все языками чешете? – он засмеялся. – Ну да это дело неплохое. Вам нужно узнать друг друга получше. Вам в бой идти вместе. И мне с вами. Рогожин!

Андрей поднялся.

– Пойдем со мной. Есть дело по части перевода.

– А вы, господин поручик, немецкий забыли? – спросил Андрей.

– Разговорчики! Не рассуждать…

***

Дабендорфская школа РОА.

Апрель,1944 год.

Барон фон Дитмар.

Штурмбаннфюрер 7 барон Макс Ульрих Готтлоб фон Дитмар сыграл в судьбе Андрея Рогожина заметную роль. Можно было бы назвать его орудием рока, ибо если бы не он, то многое сложилось бы для Рогожина совсем не так.

Дитмар служил в апреле 1944 года в РСХА 8 в 3-м управлении в службе Внутренней СД, в отделе III B 2, который занимался национальными меньшинствами. Его начальником был штандартенфюрер (полковник) Вольф Цорн.

7

Штурмбаннфюрер СС – майор, звание использовалось в качестве звания заместителей руководителей территориальных подразделений СС – штурмбаннов (SS Sturmbann). В штурмбанн входили четыре небольших подразделения – штурме (SS Sturme), приблизительно равных по численному составу армейской роте (от 54 до 180 чел.)

8

РСХА – Главное управление имперской безопасности.

Цорн работал с восточными народами и часто отправлял Дитмара в Дабендорф. Там тот вербовал русскую агентуру для особых заданий в тылу у красных.

Штандартенфюрер Цорн как его шеф группенфюрер СС Отто Олендорф и сам рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер не доверял Абверу (военной разведке) под руководством адмирала Канариса. Олендорф и Цорн считали, что агентура, воспитанная в Абвершколах, работает крайне неэффективно.

Цорн вызвал Дитмара и изложил ему план о забросе «долгосрочных агентов».

– Приближается час, когда нам, возможно, придется оставить часть завоеванных территорий. И нам нужно, чтобы там остались очаги сопротивления советам.

– О каких территориях вы говорите, герр штандартенфюрер?

– Группенфюрер Олендорф готовит это на многих территориях. Но наша с вами цель, Дитмар – Западная Украина. Самая сложная задача из всех. Здесь мы имеем разные силы враждебные нам – польскую Армию Крайову – подчиненную Лондону, польскую гвардию Людову – подчиненную Москве, Украинскую повстанческую армию, партизан советского толка. Вы это и сами хорошо знаете. Нам удавалось стравливать между собой поляков и украинцев. Это существенно отвлекало их от борьбы с нашими тыловыми соединениями. Но скоро туда придут красные, Дитмар.

– Но в заявлении доктора Геббельса…

– Дитмар! – прервал его Цорн. – Давайте говорить начистоту. Мы не на партийном митинге. Я повторяю, нам, возможно, скоро придется оставить Западную Украину. И мы с вами будет готовиться к этому заранее.

– Я вас понял, герр штандартенфюрер…

***

И вот барон фон Дитмар сидит в кабинете в Дабендорфе и листает личные дела курсантов. И ему попалась папка с именем Андрея Рогожина.

Образованный человек, владеющий иностранными языками, в прошлом студент пятого курса исторического факультета МГУ имени Ломоносова.

Комсомолец, советский активист, сын красного профессора, москвич.

На фронт отправился добровольцем.

Стался в плен в марте 1944 года.

Был в лагере для военнопленных №ХХ.

Добровольно вызвался присоединиться к РОА.

Был отобран для учебы в школе Дабендорф.

В личном деле стояла пометка капитана Рихарда Ланге:

«Ненадежен. Использовать Рогожина для работы в Дабендорфе или как пропагандиста не рекомендуется. Лучшее применение – отправить в звании рядового в строевую часть на фронт».

«Этот молодой человек может оказаться перспективным, – подумал Дитмар. – Ланге не любит советскую интеллигенцию, из которой происходит этот молодой человек. Нужно лично переговорить с ним»…

***

В здании штаба школы Андрей был впервые. Это было двухэтажное здание серого цвета. Перед входом были вывешены два знамени: русский триколор и немецкое красное знамя со свастикой в белом круге по центру полотнища.

У одного из кабинетов второго этажа его оставили ждать. Через несколько минут к нему вышел тот самый офицер, что завербовал его в РОА в лагере для военнопленных. Это был поручик Артюхин.

– Рогожин?

– Я, господин поручик.

– Слыхал о твоих успехах. Жди здесь. Тебя позовут.

– А кто там? Кто меня вызвал?

– Зайдешь в кабинет и узнаешь.

– Но…

– Я не могу говорить. Но ничего страшного тебя там не ждет. Если бы хотели расстрелять – то давно бы это сделали.

Андрей волновался.

«С чего это меня в штаб пригласили? Может, в биографию внимательно вчитались? Хотя Нольман так и говорил мне. Заинтересует их моя личность».

Двери распахнулись, и вышедший оттуда унтер-офицер жестом пригласил его войти. Сам он не последовал за Андреем, а только прикрыл двери.

Рогожин вошел в кабинет, где сидел офицер в мундире СС. Он был молод, не старше 35 лет, худощавого сложения, с тонкими чертами лица, беловолосый. Витой эполет на правом плече ни о чем не сказал Андрею, но на его петлице было две полосы и четыре ромба.

«Майор, – догадался Андрей. – Немец из CD».

– Курсант Рогожин! – представился Андрей.

Офицер предложил Андрею сесть на стул и представился по-немецки:

– Dietmar. Mitarbeiter-SD. Und Sie sind Andrei Rogozhin, ein Kadett und eine ehemalige gew"ohnliche Armee der Bolschewik. (Барон фон Дитмар. Сотрудник СД. А вы Андрей Рогожин, курсант школы и бывший рядовой армии большевиков).

– Ja, Herr Hauptmann. (Так точно, господин барон).

– Du sprichst gut deutsch. Obwohl Sie den Akzent haben. Wo hast du die Sprache gelernt? (Вы неплохо говорите по-немецки. Хотя акцент у вас есть. Где вы учили язык?)

– Meine Mutter spricht Deutsch. Ich habe die Sprache an der Universit"at gelernt. Mein Vater kann auch deutsch. Obwohl er besser in Englisch ist. (Моя мать владела немецким, и в университете я его учил. Да и отец неплохо на нем изъяснялся. Хотя он лучше владел английским. )

– Oh! Sprichst du Englisch? (О! Так вы и по-английски говорите?)

Рогожин ответил по-английски:

– Yes. And in French. But much worse. At home, we often spoke in foreign languages. My father claimed that it could be useful. (Да. И по-французски. Но значительно хуже. У нас дома часто говорили на иностранных языках. Отец утверждал, что это может пригодиться).

– It is perfectly. I need translators, Mr. Rogozhin. And you are not so brave warrior, as I understand from your papers. And for you this is a chance to be away from the war, where your unit will soon go. (Это отлично. Мне нужны переводчики, господин Рогожин. А вы не столь смелый воин, насколько я понял из ваших бумаг. И для вас это шанс быть подальше от войны, куда в скором времени отправится ваша часть).