Под грифом «секретно»
Шрифт:
Добрый день, Владимир Васильевич. — поздоровался я с ним, подходя к столу.
Добрый, Виктор Алексеевич, но был бы ещё добрее, если бы вы меня не мурыжили столько дней, а потом бы ещё и не опаздывали. Это как минимум не красиво.
Прошу прощения, были очень важные дела.
Весьма неприятные судя по вашему виду… Перейду сразу к сути. Чего вы хотите и зачем напали на нас?
Хочу только спокойствия и безопасности для нас, а напали мы в ответ на действия ваших солдат.
Мы не в школе, чтобы говорить друг другу «ты первый начал». Какова была цель вашего нападения и чего вы хотите сейчас этой блокадой?
Не согласен.
Я отдал приказ о нападении после вашей второй атаки на моих людей и потерю нескольких единиц БТР.
Первый раз я убил ваших дезертиров за грабёж, попытку насильственных действий и принуждение к самоубийству в целях избежания попадания в их грязные лапы. Затем ваш отряд напал на наших «челноков», когда они возвращались из Города, вынудив нас контратаковать. Далее я уже за непосредственные насильственные действия сексуального характера перебил ещё один ваш отряд уже после вашего штурма нашего лагеря.
Я не был в курсе подобного развития конфликта. Я накажу виновных, надеюсь вас это удовлетворит.
Вполне. Вот теперь мы можем и продолжать в более добродушной обстановке. Итак, моя цель — полное нивелирование угрозы в лице вашей части.
Я могу дать слово офицера, что не стану отдавать приказ о нападении…
И я вам верю, чего не могу сказать о ваших подчинённых со спермотоксикозом и с желанием отомстить… видите ли, я совсем не уверен, что когда мы расслабимся, а вы уже будете вооружены, подобного не повторится. Сейчас же все карты у нас и я не вижу причин сдавать свои позиции.
Это ваше последнее слово?
Последнее не бывает. И мне не совсем понятно на что вы рассчитывали — ведь это же откровенно глупо вручать оружие своему противнику.
Я рассчитывал на то, что мы сможем договориться, но в таком случае мне придётся обратиться за помощью к некоей могущественной силе здесь, чтобы не лишиться звания, когда мои солдаты не смогут показать необходимого результата на последующих учениях в реальности… вы весьма интересная и способная личность, но вряд ли вам удасться что-либо противопоставить той силе. — произнёс он с заметным сожалением, Света же в это время о чём-то активно сигнализировала мне ногой под столом.
Это ваше право, моё же право продолжать блокаду. — тут же ответил я на эту попытку запугивания, не отводя взгляд и не обращая внимания на Свету.
Что ж, мне искренно жаль, что мы не пришли к консенсусу.
Если под консенсусом вы подразумевали то, что я сниму блокаду из-за мифической угрозы перед таинственной «могущественной силой», то вы ошиблись.
Тогда до встречи, был рад знакомству.
Взаимно. Удачи. — ответил я, и полковник удалился.
В следующий раз я одену каблуки, чтобы ты точно обратил внимание…
Ты и без каблуков замечательно выглядишь.
Не отшучивайся. Зачем ты меня позвал, если тебе оказалась не нужна оценка эмпата?
То есть я должен был отвести взгляд в ответ на его блеф, показав свою слабость или, быть может, даже трусость? Я чётко дал ему понять, что не из тех, кого можно запугать. Какой был бы из меня лидер, если бы я так легко стушевался? Это бы бросило тень на всех нас.
Это был не блеф. И он действительно не хотел обращаться за помощью. Теперь же ты тот лидер, который не внял совету, для которого и привёл меня сюда, а не тот, который бы
выглядел благоразумно.Может я тебя на свидание пригласил?
А может тебе вообще не важно моё мнение?
Важно. Справимся мы и с этой угрозой, давай лучше поедим, раз уж стол накрыт. Не нести же всё обратно?
Мне кажется, что для того, чтобы с тобой нормально общаться, мне нужна телепатия.
Так развивай. О, у тебя начало получаться — ты думаешь, какой же я козёл, и как я тебя бешу. — сказал я в ответ на её сердитый взгляд.
Ты прав на 50 %, и решай уж сам в чём именно.
Тогда выбираю первое утверждение, что у тебя получается телепатия. — улыбнулся я.
Как же ты меня уже достал за эту неделю!
Извини… — тихо сказал я через несколько секунд.
И ты меня… — ответила она после короткой паузы.
Трапезу мы продолжали уже молча, но и без напряжения. Мда… неудачное начало отношений. Мы будто перешагнули весь конфетно-букетный период… как на войне — всё слишком быстро, и всё слишком коротко и непредсказуемо… и мне не хотелось думать о том, чем это может закончиться, хоть и лезла мысль, что в любом случае она для меня навсегда останется с большой буквы.
Через несколько дней я уже чувствовал себя вполне сносно и уже начал появляться в палаточном лагере. И с ума сойти — здесь наступала осень, моё самое нелюбимое время года. Листья на деревьях начали желтеть и опадать, плодовые деревья были усеяны гниющими фруктами вокруг, а стоявшая раньше практически постоянно жара сменилась тёплыми днями с холодными ночами, и сердце начинало наполняться каким-то унынием и безысходностью, тоской по очередной гибели мира… И не было для меня более неприятного зрелища, чем эта агония жизни… В один из таких дней, утром после завтрака, я вдруг ощутил знакомое чувство тревоги, и, тут же выбежав из палатки, заорал изо всех сил, чтобы уводили технику подальше. Где-то полминуты спустя я почувствовал уже непосредственную угрозу и отпрыгнул в наименее опасное место, а на наш лагерь после далёких раскатов грома словно обрушились небеса…
В себя я пришёл будучи привязанным к какому-то столу, руки были связаны за спиной длинной верёвкой и покоились вдоль тела, вокруг которого проходили и другие верёвки, в ушах звенело, а перед глазами проплыли отчётливые строчки: получен дебаф «контузия», получен дебаф «дезориентация», полученный дебаф «кровотечение» остановлен. Рядом маячил чей-то силуэт, и доносились какие-то слова, но я их не разбирал, и вскоре опять потерял сознание. Также не надолго я приходил в себя ещё несколько раз, пока наконец не смог различить чьё-то лицо, и понять слова:
Кивни, если слышишь меня.
Я кивнул, и он куда-то исчез. Через какое-то время я увидел знакомое лицо полковника Ковачкова.
Рад, что вы выжили. Такой пленник всё меняет. Как ваше самочувствие?
Как после обстрела.
Что? — наклонился он поближе.
Как после обстрела. — повторил я громче, но всё равно еле различимо.
Ничего, мы о вас позаботимся. А пока отдыхайте.
Кто нас обстрелял? — уже твёрже спросил я.
Те, к кому я обратился за помощью — ЧВК «Ганкер». У них здесь богатый арсенал, даже вертолёты есть. Но я вас утешу — часть техники уцелела, поэтому вы всё ещё живы. И пока вы у нас, ваш союз нам не особо опасен, так что я даже и не знаю — менять вас или нет… может вы меня убедите? Предложите что-то дополнительно? Например информацию… Вы подумайте, я позже зайду.