Под кодовым названием «Эдельвейс»
Шрифт:
— Идемте, Рейнике! — позвал за собой обер — лейтенанта следователь.
Майеру не надо было строить предположения, кому Кеслер вяжет петлю. Он и так об этом хорошо знал. Но утренняя новость буквально ошеломила его: Кристине
, пожал провал. Ведь теперь, имея на руках немаловажные вещественные доказательства, Кеслер нн перед чем не остановится. А Вилли не мог даже представить себе фрейлейн под пытками, изувеченной, мертвой. Сама мысль об этом страшила его.
Итак, ему надлежало действовать… Причем быстро и энергично! Он сразу же мысленно отметил: Кеслер не зарегистрировал у него привезенные документы. Сейчас он переложит
Как это ни удивительно, чувства, одолевшие сейчас Майера, в значительной мере были окрашены удовлетворением. Почему? Вероятно, потому, что психологически ему необходимо было как можно быстрее утвердиться в своей новой роли, увериться в возможности активного противоборства, убедиться в собственных силах и мужестве.
Кроме того, он как–то незаметно для самого себя свыкся с той ролью, которую сначала не совсем сознательно избрал себе. Все началось с поручения Хейниша позаботиться о фрейлейн Бергер — подобрать форму для ее изящной фигурки, найти пристойное жилье, защитить от назойливых кавалеров. А потом? Потом убийство Мюллера, заклание «Эсмеральды» ради спасения Кристины и удар, который нанес ему Хейниш, приказав буквально из рук в руки передать фрейлейн берлинскому залетному историку Адольфу Шееру…
Служба! На что она только не толкает человека! Он, Вилли Майер, отошел в тень там, где первый попавшийся сельский парень полез бы в отчаянную драку. А он наступил служебным сапогом на свои нежнейшие чувства. Уступил и смирился, утонув в сентиментальной меланхолии. Но все же по — прежнему заботился о безопасности Кристины и даже о ее быте, как только это возможно во фронтовых условиях. Порой Майеру казалось, что это стало чуть ли не смыслом его жизни. Он понимал, что преувеличивает, но до определенной степени и — нечего скрывать — в общем так оно и было.
Как же поступить теперь?
Прежде всего он наказал себе ничем преждевременно не тревожить Кристину. Это решение обосновал тремя мотивами.
Во — первых, нежелательно, чтобы их сегодня видели во внеслужебное время. Если его замысел завершится неудачей, все последствия падут только на него Кристина останется в стороне, и, значит, у нее будут развязаны руки для активных действий, чтобы отвести от себя опасность. В любом случае его задуманная против Кеслера акция ощутимо затормозит расследование. А выигрыш во времени уже много стоит.
Первый пункт был обусловлен и вторым: Кристина могла расценить его замысел как авантюру, отклонить его рискованный план и предложить другой, например организовать покушение на Кеслера с помощью подпольщиков. Но сколько дней уйдет на это? Кеслер необычайно осторожен. Убрать его нелегко… Подпольщикам придется обстоятельно готовиться. К тому же покушение — это тоже громадный риск.
А время не ждет!
Именно времени касался третий пункт: крайне необходимо немедленно уничтожить папку, спрятанную в сейфе Кеслера. Завтра должен прилететь из Берлина Хейниш, в присутствии которого сделать что–либо будет уже невозможно. Если не уничтожить папку, то любые меры по нейтрализации Кеслера окажутся напрасными, а значит — ненужными.
Таким образом, что нужно?
Ключ от сейфа!
А ключ у Кеслера…
Но недостаточно уничтожить папку: факты, собранные в ней, нетрудно восстановить. К тому же какого шума наделает
Кеслер, если исчезнут документы, о которых знают лишь трое: Кеслер, Рейнике и он, Майер… В случае чего, подозрение неотвратимо падет на него! А цель останется недостигнутой…Майер неумолимо двигался к единственно возможному логическому выводу: необходимо уничтожить самого Кеслера. Другие варианты ситуация исключала. Значит, что остается? Действие! Немедленное! И акт первый будет называться — «фон Вор унд цу Грабитель». Следует поступить так, как еще только вчера подсказывала Кристина и против чего он столь горячо возражал. Но это было вчера! Сегодняшнее утро внесло качественную корректировку…
Когда Вилли Майер пришел к твердому решению, сомнения уже не тревожили его. Возбуждение исчезло.
1г работал четко н холодно. Не медлить! Сейчас Лу никто не мешал…
Вилли решительно поднял трубку и позвонил в штаб зопдеркоманды «Кюнсберг».
_ Прошу соединить меня с господином зондер–фюрером Краллертом!
Через минуту в трубке сухо отозвалось:
— Секретарь господина Краллерта, шарфюрер Кпн–це слушает!
— Мне нужен господин зондерфюрер лично! — категорическим тоном потребовал Майер.
— С кем имею честь?
— Говорит оберштурмфюрер Майер из особой группы оберштурмбанфюрера Хейниша. Слышали о нас?
— Безусловно! Прошу подождать минутку.
После недолгой паузы в телефоне отозвался другой, какой–то спесивый, утробно сытый голос:
— Краллерт слушает!
— Говорит оберштурмфюрер СС Вильгельм Майер. Имею сведения о нелояльной оценке деятельности зопдеркоманды «Кюнсберг» и вашей лично…
Он не успел закончить.
— Чудесно! — прорычало в трубке. От этого неожиданного слова Майер даже опешил.
— О таких новостях принято докладывать лично! — внушительно изрекала трубка.
— Понимаю…
— Не сможете ли приехать ко мне сейчас?
— Смогу!
— Сколько вам нужно времени для езды?
— Максимум полчаса.
— Чудесно! Через полчаса я жду вас для приема.
Подразделения зопдеркоманды «Кюнсберг» базировались непосредственно в Ставрополе. Штаб располагался в пригородном железнодорожном поселке Шиаковское. Вблизи товарных линий громоздились складские помещения зондеркоманды.
На мотоцикле туда — полчаса езды. Майер, выезжая к Краллерту, прихватил с собой противотанковую гранату и два толовых патрона, которые спрятал под откидным сиденьем коляски. Сама по себе такая предосторожность ничего не значила, ибо никто не ездит безоружным. Но было бы излишним, если бы сейчас взрывчатка попала кому–нибудь на глаза.
Майер гнал мотоцикл на полной скорости и приехал раньше обусловленного срока. Он сделал это для того, чтобы точно определиться во времени. Дорогу содержали в хорошем состоянии — воронки от авиабомб были засыпаны и заровнены. Но довольно большое их количество зияло вдоль пути, затененного деревьями.
Он закурил, не торопясь входить в помещение. Десять сэкономленных минут пройдут быстро. А ему они еще будут очень нужны — эти десять куцых минут…
Точно в назначенный час вошел он в штаб «Кюнс–берг» и поднялся на второй этаж по укрытым ковровой дорожкой ступенькам.
— Господин Майер? — встретил его в приемной шарфюрер Кинце.
— Вот мое удостоверение.
— Очень хорошо! Господин Краллерт примет вас немедленно! Прошу, заходите. — Он раскрыл дверь и заученным движением склонил голову.