Под крылом - океан

Я, конечно, понимаю, что комендатура не дом милосердия. Чего тут только не увидишь! Согласен, не заслуживал Шматок, чтобы с ним цацкались.

Можно, конечно, забыть, что старший лейтенант технической службы Шматок худо ли, бедно ли, а пропахал на аэродроме половину из своих четырех десятков. Можно видеть в нем только хроника. Можно считать его в сравнении с собой половой. Может быть приказ, хотя это слишком высокое слово, чтобы им прикрываться. Но когда это все вместе вызывает в человеке только остервенение, я никогда потом не поверю в его добрую природу.

Шматок наконец поднялся. Пережитый позор, собственная беспомощность и неожиданное освобождение разбередили его душу:

— Юра! Что они делают? Юра, скажи мне! — срывался он до экзальтации в голосе.

Ну вот, не хватало, чтобы мне еще здесь плакались в жилетку.

— Юра! Я же с Сашкой столько рыбалок! Столько охот! Мы же с ним из одной кружки… Скажи, чего меня сейчас так? — добивался он объяснения короткой памяти бывшего его друга коменданта.

Сквозь расползшуюся под мышками рубашку видно было обрюзгшее тело. Шматок этого не замечал.

— Ты слышь меня? Топай домой! Переоденься — и придешь сюда. Потом поговорим!

Шматок задумался. Должно быть, идея добровольного возвращения в камеру произвела на него впечатление. Других вариантов он дожидаться не стал.

— Понял, Юра! Все, пошел! Пошел я… — Он поднял свою фуражку в белом, слегка вывалянном чехле и пошаркал на выход.

Конечно же, сюда он больше не вернулся. Нашел дурака: прийти и добровольно сдаться на милость коменданта.

— Надо было тебе лезть! — сочувствовал Кукушкин, стараясь не встречаться со мной взглядом. — В чужой монастырь со своим уставом. — И сам себе усмехался.

«Пистолет! Ох и пистолет! Поворачивай в любую сторону — куда хочешь стрелять будет!» — равнодушно думал я. И знал: таким он для меня останется уже навсегда. Дурная натура, и ничего не могу с собой поделать: только до первого случая испытания человека. А дальше, что есть он, что нет, — для меня все равно. И ни любви к нему, ни ненависти, словно передо мной пустая тень.

Старший лейтенант Мамаев

Кому как, а лично мне товарищ подполковник Кукушкин ничего плохого не сделал. Я знал, что у него отсутствует особое расположение к капитану Чечевикину, а почему так — не знал. Мне кажется, оба они хорошие люди, оба у командования на высоком счету и заслуживают только поощрений. Мы с супругой решили так: наше дело маленькое и не будем вмешиваться в их проблему. Пусть они живут как хотят.

Пока я машину не приобрел, наши отношения с товарищем подполковником имели вид сугубо деловых: встречались в подъезде: «Здравия желаю, товарищ подполковник!» — «Здоров, Мамаев!» — и расходились соответственно каждый в своем направлении.

А как только у меня появился легковой автомобиль, то товарищ подполковник поздравил меня в первую очередь непосредственно на лестнице. Руку мне пожал: «Рад, Серега, за тебя и за Тамару! Теперь у вас все есть!»

О такой встрече я немедленно поделился со своей супругой. Она тоже обрадовалась: «Теперь руку неделю не мой! Теперь я тебя полноценным человеком сделала!»

Должен сказать, что товарищ подполковник и в дальнейшем проявлял ко мне чуткость. Особенно мне хочется отметить его душевность при виде человеческой беды. Имела место большая беда и у меня. Стал я подтягивать датчик давления масла на двигателе своего автомобиля, а ключ возьми и сорвись, да как врежет по хвостовику. Отвалилась пластмасса, только и осталась наперстком болтаться на проводке. Я как увидел, что натворил, так, наверное, с полчаса не мог глаз отвести в сторону. Куда бежать, что делать дальше? Первая мысль, сами понимаете, о своей дорогой супруге. Если узнает, то никому не завидую. У нее же понятия самые примерные, это же сразу предъявит обвинение, что угробил машину. Месяц не успел поездить, а уже в металлолом тащи. Для этого ли покупала, родителей своих разоряла. А твои родители, скажет, хоть копейку вложили? Не люблю я этих разговоров про родителей. Разве я виноват, что отец у нее всю жизнь закройщиком проработал, а у меня только директором овощеприемного пункта. Конечно, денег у них больше, но я здесь при чем? Нет, поднимет крик, что и деваться некуда.

Всем уже чувствую, что придется мне сегодня в прихожей спать. Как назло, и поломка эта произошла прямо перед подъездом. Хоть бы куда с глаз быстрее мне скрыться, подальше отъехать, а там уже можно и поразмышлять на досуге. Неужели, думаю, не заведется?

Повернул ключ, а мотор с полуоборота взял. Работает как часы. Только красное оконце на панели горит. Отъехал я быстрей до гаражей, а там мастеров — только подними капот. Все обнаруживают большое желание знать материальную часть на чужой машине.

Сам я в технике не силен, все мои знания автомобиля не дальше заправочных горловин. Попросил датчик, так ни у кого не нашлось. Спасибо, хоть успокоили, что раз масло никуда не выбегает, то можно пока ездить и при красной сигнализации. Это не беда, лишь бы уровень был нормальный. А что мне уровень, если Тамара тоже знает, как наш автомобиль ездит. Если красный, значит, стой и не рыпайся. Так в гараже никто и не помог моему горю.

Но мне всегда везет. И на этот раз повезло, что понадобилось товарищу подполковнику съездить на торговую базу.

Он только сел в машину, как сразу заметил неисправность:

— Серега! Ты что, без масла ездишь?

Он в машине разбирался, так как свою недавно продал, а теперь ждал новую. Смотрит на меня, прямо как перед ним чучело гороховое, как будто я и не знаю, что без масла нельзя ездить. Знаю, знаю, не подмажешь — не поедешь.

— Нет, — говорю, — другое! Датчик полетел!

— Только и всего? Не знаешь, где взять?

— Откудова?..

— Чудак-человек. А ну, повертай назад, поехали в автопарк. Ты где служишь? На нас целая база работает!

Мы до автопарка за минуту долетели. Я перед шлагбаумом притормозил, опасаюсь на всякий случай въезжать на территорию, поскольку «кирпич» нарисован.

— Едь прямо! — не дает мне останавливаться товарищ подполковник.

Смотрю, дневальный при виде его в струнку вытянулся, издали честь отдает.

Заехали мы в автопарк, а вокруг нас забегали, дежурный с повязкой спешит навстречу.

Товарищ подполковник только стекло приспустил:

— Прапорщика Редкокашу мне.

Тут же и Редкокаша появляется. Я, оказывается, и раньше видел этого длинноногого журавля с пупыристым лицом. К нему товарищ подполковник вышел из машины, встретились они как друзья, улыбаются друг другу.

— Петро, дай команду, пусть ему датчик масла новый поставят, пока мы тут поговорим.

Я смотрел и глазам своим не верил: обслуживание по самому высшему классу. Не успел я и рта раскрыть, а уже чьи-то руки, хоть и сбитые, и замасленные, но сноровистые, ловкие, привычные к металлу, засновали возле моего мотора. Не то что у меня гребалы. Что значит дело мастера боится: слышу, докладывают товарищу подполковнику об устранении неисправности.

Поехали мы дальше. Себя я чувствую перед товарищем подполковником не знаю каким должником. Сказали бы мне сейчас пойти в огонь и в воду — так я бы без колебаний.