Под крылом судьбы

Свои опасения я высказал Шефу. Шеф, как всегда, казался невозмутимым, но я понимал, что он растерян и озадачен.

– Может быть, ты и прав, Олег, – задумчиво проговорил Шеф. – Сиропа надо притормозить. Но проблема не в этом. Ты обратил внимание на то, что нас стали меньше уважать? Наша клиентура перестает быть нашей. «Силовики» охотно переманивают наших клиентов к себе. А что с «братками»? Сингапурчика кончили, достали аж в Италии, братьев Ахмедовых посадили, за другими идет охота. Когда-нибудь дойдут и до нас. Это не только мои слова, так думают и там. – Он многозначительно посмотрел в потолок. – Но посмотри, интересная картина получается: Сингапурчика нет, а люди его сохранились; то же самое с людьми братьев. Почему их не посадят? Я отвечу тебе: потому, что они нужны для грязных дел. Тех, кто не хочет идти к ним в подчинение, силовики устраняют; а послушные продолжают гулять на свободе. Наиболее хитрые из наших сами идут во власть, даже пытаются создавать общественные организации. Но это не по мне, Олег.

Теперь понятно, почему Шеф направил Сиропа к Строителю: торопится. Хочет снять деньги и уйти.

Меня совершенно не устраивала перспектива превратиться в заурядного уголовника, познакомиться с зоной и другой блатной атрибутикой. И я знал, что Шефа также не приводят в восторг такие перспективы. Я чувствовал, что ему надо договорить, и моя выдержка была вознаграждена.

– Надо брать свое и уходить, Олег. Поэтому у Сиропа наступили горячие денечки. Но тебе перевоплощаться не обязательно. Ты не успел засветиться – да я этого и не допустил бы. Ты чист, Олег. Пока не поздно, уходи в легальный бизнес. Ты при мне многому научился, и у тебя должно получиться. И запомни, если тебя спросят обо мне, то скажи, что я сдержал слово. Не переспрашивай. Наступит день, и ты все поймешь.

А эти слова врезались в мою память на всю жизнь:

– С сегодняшнего дня ты свободный человек, Олег.

По законам жанра в этом месте я должен был бы всплакнуть, обнять Шефа и со счастливым видом покинуть сцену. Конечно, я ждал этого дня и мысленно предвкушал его – слова Римы заставили меня заново переосмыслить жизнь. Но я не испытал душевного подъема. Та, другая, жизнь, минуту назад казавшаяся мне простой и понятной, вдруг напугала меня своей неизвестностью. Но я даже виду не подал – Шеф давным-давно меня от этого отучил.

Я встал и ушел, не попрощавшись.

РИМА. Патриотический жар

Начались семейные будни. Первые дни после нашего возвращения на родину прошли в обстановке приятных хлопот, радостных встреч и долгих рассказов на тему «Как там у них?» и «Что тут у нас было!». Родители были довольны моим внешним видом, что меня несколько обеспокоило. Поколению наших родителей, родившихся еще до Великой Отечественной войны, пришлось в свое время многое испытать, и воспоминания о голодном детстве у них неистребимы. Видимо, поэтому для них так важно, чтобы дети были сыты. Их удовлетворенность моей внешностью – сигнал: неужели я поправилась? А вот формой моего живота они оказались совершенно не довольны. В ответ на мое сообщение о том, что мы решили подождать с ребенком, папа проворчал:

– Какая практичная молодежь пошла, для чего тогда семью заводить?

Антон устроился на работу в очень крупный банк начальником аналитического отдела. Первое время он очень гордился этим, но постепенно его настроение стало падать.

– Меня, с моим образованием, с такими связями посадили на черновую работу. Все серьезные проекты проплывают мимо! – возмущался мой муж.

Мне казалось, что Антону должна нравиться его работа; он руководил серьезным аналитическим отделом, изучал мировые рынки нефти, металлов, экспортно-импортные возможности крупнейших предприятий страны, готовил прогнозы и аналитические справки. Руководство банка, как он говорил, принимало стратегически важные решения на основе его докладов. Настоящая творческая работа, о чем еще мечтать?

Но Антон рассуждал совершенно иначе. Его недостойно оплачиваемым трудом незаслуженно пользуются руководители, а решения о финансировании того или иного проекта принимают без его участия. Это ему казалось абсолютно несправедливым.

– Понимаешь, – горячо доказывал он, – мимо меня проплывают огромные деньги, но зарабатывают на этом совсем другие люди.

Естественно, мы не могли назвать себя нуждающимися и, тем более, бедствующими людьми. Наших доходов, как я понимаю, вполне хватало на, скажем так, приличное существование. Я говорю об этом не вполне уверенно, потому что семейным бюджетом заведовал Антон. Однако я могла позволить себе постепенно обновлять гардероб, иногда мы посещали рестораны, развлекались в ночных клубах. Антон пристрастился к бильярду и каждую пятницу пропадал в бильярдном клубе со своими друзьями.

Некоторые подруги завидовали моему образу жизни. Сашка, моя сокурсница, два года назад разбежалась с мужем – непутевым пьяницей, при этом успев родить от него прекрасного мальчишку. Она рассказывала, как ей удается выживать, и я внутренне сжималась от ужаса перед такой жизнью.

– Все очень просто, Рима, – улыбалась Сашка. – Одежда из магазинов «секонд хэнд». Если знать, когда завезут очередную партию товара, то можно подобрать вполне приличные вещи, а иногда попадаются и неношенные. Еду я покупаю на оптовке, макароны и крупу покупаю развесные – так намного дешевле. А недавно я сделала ремонт. Сосед заменил у себя кафель в ванной комнате, а старый отдал мне. Я держала каждую плитку над кастрюлей с кипящей водой, и битум, которым крепился кафель, становился мягким и податливым. Я очистила кафель – и он стал как новенький! А пару банок эмульсии мне подарили тетки, которые и делали ремонт соседу, за то, что я помогла дочери одной из них написать сочинение. Так что приходи, полюбуешься на мою ванную.

Непременно приду. Во-первых, Сашка – одна из лучших моих подруг; во-вторых, я знаю, что мясо у них на столе бывает далеко не всегда, а ее малыш обожает фрукты. Накуплю вкуснятины, возьму бутылку вина и повеселимся.

Тем не менее нытье Антона навело меня на размышления. Сидеть дома и на шее у мужа надоело. Рожать ребенка пока не собиралась – не чувствовала в Антоне будущего отца. При всех его положительных качествах меня раздражала его абсолютная правильность. Он заранее знал ответы на вопросы, мучающие меня; не приходил домой пьяным; своевременно предупреждал, если задерживался; обязательно дарил цветы на день рождения, 8 Марта и годовщину свадьбы; заботился о моем самочувствии, покупая модные сейчас витамины и пищевые добавки; пытался обсуждать книжные новинки, объясняя, что хочет быть в курсе моих интересов. И даже уважительно относился к моим подругам. При этом он любил меня поддразнивать:

– Знаешь, почему я нравлюсь твоим подругам? Потому что умею поддерживать ваши женские разговоры. Честно говоря, понять в них ничего невозможно, ваше искусство перескакивать с одной темы на другую без всякой логической связи умом непостижимо. Но я понял главное: важно периодически произносить такие фразы: «Да ты че?», «Ужас!», «Ничего себе!» и тому подобное. Причем совсем не обязательно понимать смысл сказанного, просто периодически вставляй эти слова – и заработаешь репутацию приятного собеседника.

Мужчины порой такие наивные! Ну кто же обсуждает действительно важные темы в присутствии мужа?

И вот этот правильный во всех отношениях человек должен стать отцом моего ребенка? Нет, пока я к этому не готова.

Папа поддержал мое решение выйти на работу. Не без его помощи я получила предложение работать в аппарате правительства. Неплохо звучит, правда?

Работа поначалу показалась совершенно не сложной; предстояло редактировать проекты официальных документов и, в случае необходимости, переводить их на иностранные языки. Но на поверку все оказалось архисложным. Вы когда-нибудь читали правительственные документы? На первый взгляд – это обычные слова, смысл каждого из них в отдельности прост и понятен, но вместе они составляют такую конструкцию, которую неподготовленному человеку не понять. Чего стоит хотя бы фраза: «Решение о выделении средств центральному исполнительному органу принимается по заявке центрального исполнительного органа, согласованной с другими заинтересованными центральными исполнительными органами, в министерство финансов в пределах лимита средств, предусмотренных на содержание центрального исполнительного органа». Вы поняли? Не переживайте, для этого все и придумано. Кому надо, поймут.

Однажды я поправила предложение в проекте постановления, чтобы избежать двойного толкования. Что тут началось! Разгневанный начальник экономического отдела пытался выяснить, чьи интересы я представляю, какую фирму лоббирую и всякую прочую чепуху. В ответ на мое невинное замечание, что предложенный текст был не верен с точки зрения элементарной грамматики, он категорически заявил:

– Прошу вас запомнить раз и навсегда: что грамотно, а что нет – решать не нам с вами, а руководству.

А я наивно полагала, что для этого существуют учебники и словари.