Под крылом звездолёта

– Василий, это вообще, как? – строго взглянув на меня спросила она, - тебя что ни на секунду нельзя одного оставить. Только отвернулась, а тут такой бардак. И звездолет поломал, и сам чуть не убился. Она выразительно указала на торчащий перед носом штырь.

– Да это не я, - начал я оправдываться.

– Ага рассказывай, - прервала она меня, - еще скажи я.

– Так все хватит, - осадил я ее, - лучше посмотри, как мне отсюда выбираться.

– Как-как, - буркнула Венера, - ногами, и желательно своими. Кстати мои возможности теперь несколько ограничены, если ты не заметил.

Венера как-то удлинилась и высунулась за пределы капсулы. Вернулась она с озадаченным видом.

– Или это совершенно новый сценарий, или из-за ограничений у меня нет у нему доступа, - сказала она, - короче похоже мы влипли.

– Прекрасное начало, прекрасного дня, - выдохнул я, - что там?

– Там месиво из металлоконструкций, - ответила она, - но кажется мы на планете.

– С чего это ты решила? – спросил я.

– Сквозь покореженный металл просматривается поверхность, - спокойно ответила она, но как-то неоднозначно на меня посмотрела.

– Выбраться получится, - спросил я.

– У тебя вариантов нет, - пошутила она, - если ты конечно не планируешь и дальше тут ляжки тянуть.

– Не планирую, - ответил я и плавно потянул рычаг открывания капсулы.

Замок щелкнул, но крышка не открылась. Было бы странно, если это все-таки случилось, особенно с этим штырем. Я попробовал этот кусок арматуры вытолкнуть вверх. Не получилось. Или он был частью чего-то большего, или просто во что-то упирался, или мне банально не хватало сил. Перед моим носом торчал отрезок сантиметров пять. Ухватиться за него как следует не удавалось. Ладно будем пробовать использовать то чем наградила мать природа.

Убрал голову максимально в сторону и уперся руками в крышку. Она поднялась сантиметров на десять и встала. Ладно, первая попытка не удалась, попробую добавить ноги. Согнул ноги в коленях и уперся ими в крышку. Раз, два, три – понеслась. С рыком уперся всеми четырьмя конечностями. Удалось добавить еще сантиметров пять. Не густо.

Ладно попробуем по-иному. Фактически крышка сейчас это импровизированный рычаг и прикладывать усилие стоит в самом дальнем от точки опоры месте. А колеями я давлю сильно близко к петлям. Перевернулся на живот. Снова искривил шею, чтобы не нанизаться на штырь и уперся в крышку спиной. На выдохе рыча и упираясь я смог отодвинуть крышку сантиметров на тридцать. Была не была. Пока кожа еще не высохла от геля я ужом протиснулся в эту щель, по пути чуть не потеряв трусы. Чуть не считается. Бегать по планете в первозданном виде мне как-то вообще не улыбается. Да еще и под суровым и осуждающим взглядом помощницы.

Венера нисколько не преувеличила. Действительно месиво из металла. Посадка вышла по всей видимости жесткой. Попробую выбраться на поверхность планеты. Оперся ногой об балку и слегка добавил вес. Держит. Добавил еще. Держит. Оперся всей массой. Держит. Ну поехали. Весь путь разбился на маленькие шажочки, переползания, выгибания под неестественными углами. В голове перебивая друг друга крутились две мысли: «Тарзан – король обезьян» и «В теле такая легкость образовалась».

На удивление Венера в этот раз не халтурила и не пряталась, а добросовестно подсказывала куда попробовать двинуться. Надо было засечь время старта. По субъективным ощущениям я выбирался из завала целую вечность. Венера внесла существенные коррективы в мою картину мира, по ее часам прошло ровно три часа двадцать восемь минут. Все равно вечность.

Я отошел подальше и обернулся на махину звездолета. Вправо посмотришь – звездолет, влево посмотришь – звездолет, прямо посмотришь – звездолет. Меня на текущий момент больше интересовало лево. Там центральный пост и жилые каюты, а значит еда, вода и одежда.

Вообще по ощущениям было как-то жарковато.

– Венера, а что у нас тут вообще по состоянию окружающей среды? – спросил я, - а то я за решением проблемы покинуть капсулу совершено упустил из виду эту проблему.

– Состав атмосферы пригоден для дыхания, - сообщила Венера, - но процентный состав и газовый имеют расхождения. В краткосрочной перспективе это не критично, а вот насколько это может сказаться на состоянии организма в долгосрочной перспективе сказать не готова. Нужно добраться до центрального поста и попробовать подключиться к главному компьютеру. Температура плюс двадцать семь градусов по шкале Цельсия, влажность воздуха сорок пять процентов, давление семьсот шестьдесят пять миллиметров ртутного столба, ветер южный, скорость семь метров в секунду с тенденцией к увеличению.

– Спасибо, - сказал я и потопал в сторону предполагаемого нахождения центрального поста.

Удивительно, что «Циолковский» не развалился на части при такой жесткой посадке. Не знаю то ли это качественная работа инженеров, то ли сценаристам было лень модель дробить на отдельные фрагменты.

– Венера, - обратился я к помощнице, - еще выжившие есть? Или как обычно сначала сам да сам?

– Не могу получить эту информацию, - через некоторое время ответила Венера, - кажется нам все придется узнавать самостоятельно.

Ух ты какая смена ситуационного подхода. Начальство решило повысить ставки? Или посчитали, что пора выходить на оперативный простор, и что прототип готов к полевым испытаниям? Ладно буде решать проблемы по мере появления. Сейчас главное вода, еда, одежда.

Все-таки я исключительно городской человек. Я даже дома в тапочках хожу, даже по линолеуму. Мои бедные стопочки. Уже шагов через пятьдесят мне хотелось выть в голос. Чертова планета! Где нормальные пешеходные дорожки из пластобетона? Какая сволочь тут набросала столько камней и веток? Нельзя было рухнуть не в лес, а куда-нибудь на пляж?

Измучившись от постоянной боли от встречи с компонентами неземной органики и не органики, я доковылял до ближайшего дерева. Ну не знаю я что это такое! Дерево, как дерево. Ствол, ветки, на ветках типа листья. И даже такие-же зеленые. Значит кислород вырабатывают растения на основе фотосинтеза. Поскольку зеленые листья – это признак наличия хлорофилла.

Под деревом нашел несколько кусков коры. Странной коры, больше похожей на куски кожи, чем дерева, но все-таки коры. Ну ладно, подошва есть, а чем ее к ноге крепить? Ни веревки, ни нитки ничего. Придется подходить ближе к «Циолковскому» и искать какие-нибудь провода. Помню отец рассказывал, что в детстве он из проводов роботов плел. Мне предстоит задача гораздо менее сложная привязать кору к стопам.

Повезло. Еще не доходя непосредственно до звездолета, я наткнулся на кусок какого-то блока с пучком проводов. Отрезать их было нечем, но упорство и многократное сгибание туда-сюда позволили разжиться так необходимыми мне материалами. Валяющийся здесь же обломок обшивки с острой гранью стал первым созданным на Тигардене орудием труда. Я оплел часть обломка проволокой – получилась рукоять. Острым концом наделал отверстий и принялся вязать что-то наподобие древнеримских военных сандалий. Назывались они калиги. Почему знаю, а потому, что у известного римского императора было прозвище «Калигула», как раз из-за любви к такой обуви.

Ну, получившиеся у меня образцы обувного искусства император вряд ли бы надел, но мне пойдут. Проволока конечно в ноги впивалась, но хоть камни, ветки и колючки досаждать перестали. Гораздо более уверенной походкой я двинулся в изначальном направлении. Тело звездолета при падении пострадало значительно.

Я шел и думал не совершил ли я непоправимой ошибки, что не стал искать выживших сразу. Но когда вспоминал, с каким трудом я выбрался из металлической чащи, то все сомнения отбрасывал. «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих» - шуточный лозунг советского народного фольклора тут подходил как нельзя кстати. Без тяжелой техники и группы профессиональных спасателей мне там ловить было нечего. При этом мое место при спасательных работах было бы где-нибудь за ограждением.