Под крылышком у ректора

Ленивая мысль о том, что на целительство можно не идти, заставила меня посмотреть на мятую подушку. Может, доспать? Или все-таки сходить?

Ладно, пойду, проверю!

Нехотя, я поплелась в нашу аудиторию. Поскольку я одна, то можно и чуточку опоздать? Не так ли? Опоздавшие студенты забегали в аудитории. В конце коридора кто-то громко просился войти.

Я дернула дверь и остолбенела и тихо сползла по дверному косяку.

Глава одиннадцатая. Круг вокруг

За столом сидел ректор. И мне казалось, что стол был ему явно мал! Но самое странное было то, что читал он книгу «Размножение ежиков».

– А ты знала, что ежики – это те же мыши, только колючие? – поинтересовались у меня.

Я присела за парту, все еще отходя от увиденного. Теперь у меня была еще минутка, чтобы отойти от услышанного.

– Итак, поскольку нет преподавателя по целительству, его заменяю я, - послышался голос, пока у меня в голове вертелись завистливые мышки. –Тема нашего сегодняшнего урока…

По одному движению руки мел написал размашистым почерком одно слово. На всю доску.

– Подорожник? – ужаснулась я. – А если открытая рана?

– Подорожник, - мрачно произнес ректор, не отрываясь от столь познавательной книги. Я даже ущипнула себя, чтобы проверить, а не сон ли это? Ректор нахмурился, словно в размножении ежиков что-то пошло не так.

– Хорошо, а если перелом? – спросила я, глядя на чистый лист конспекта.

– Два подорожника, - усмехнулся ректор, пока я смотрела, как с моего старого потрепанного пера стекают волшебные чернила и капают на желтую бумагу.

– А если в бою оторвало руку? – спросила я, вспоминая десяток заклинаний, которые мы отрабатывали до автоматизма.

– Поплевать на подорожник, - ректор посмотрел на меня снисходительным взглядом.

– Простите, а если магический вирус? – распахнула глаза я, видя, как ректор перелистнул страницу.

– Дать пожевать подорожник, - отозвался ректор, снова перелистывая страницу.

– А если человек при смерти? – спросила я, заглядывая в лицо ректора.

– Обложить подорожником, - отрезал ректор.

– А насморк, я так понимаю закапать подорожником? – уточнила я, следуя его логике.

– Молодец. Хвалю, - кивнули мне, снова хмурясь. У ежиков снова что-то пошло не туда, раз ректор так заинтересовался.

– Но подорожник не помогает, - робко возразила я. – Было доказано, научно, между прочим, что подорожник не является панацеей от всех бед.

– Странно, но я еще жив, - сверкнули на меня глазами.

– Вы точно целитель? – спросила я с опаской.

– Нет, скорее… ломатель, - ответил ректор, внимательно следя за пикантным ежиным процессом. – Ну что? Отдохнула? А теперь мы идем на тренировку. Тебе бежать магический кросс.

– Ой, давайте лучше поговорим про подорожник? – взмолилась я, но ректор уже встал, отложив книгу.

– Теперь ты знаешь все. Поэтому шагом марш! Будешь бегать вокруг Академии, - положили мне на плечо руку так, что у меня колени подогнулись.

Мы вышли из Академии. На улице было слишком ярко, поэтому я зажмурилась.

– Послушайте, - оббежала я ректора, чуть не споткнувшись. – Вы понимаете, что в этом магическом кроссе каждый год побеждают боевые маги! И не было еще ни одного года, чтобы они не победили!

Я вспомнила крепких ребят, которые были на две головы меня выше и в два раза шире. И то, как за ними телепались заклинатели и животноводы, а под конец с мучительной отдышкой ползли зеленые и чахлые зельевары. Наш эльф приносил нам третье место, поскольку боялся близко подбегать к будущим победителям.

– Это ненадолго, - усмехнулся ректор. – А ну быстро круг вокруг Академии!

Тяжелый взгляд ректора заставил меня поежиться и нехотя скинуть сумку в клумбу.

– Правила кросса просты. Никаких заклинаний, никаких зелий, никаких амулетов. Стоит тебе воспользоваться магией, артефактом или зельем, прозвучит сигнал, и тебя дисквалифицируют. Магические растения допускаются! Так что можешь взять с собой подорожник, - усмехнулся ректор.

– Вам потом придется обложить меня подорожником, - заметила я, понимая, что Академия большая, и бежать ого-го сколько!

– Я тебя обложу подорожником раньше, если ты не побежишь! – намекнул ректор, пока я одергивала юбку и натягивала повыше старые носки и сползающие трусы. Этот воинственный жест всегда говорил моим врагам, что со мной шутки плохи!

Шатающейся трусцой, я начала свой бег. Бежала я медленно!

Не без тайной надежды, что ректор передумает, или ему надоест, или у него вдруг появятся важные дела, и он уйдет, оставив меня на растерзание собственной совести.

Кстати, совесть уже давно одобрила мое решение передохнуть под деревом и сказать, что я свое уже отбегала.

– Что ты бежишь так медленно, как будто за тобой красивый маньяк гонится! – послышался голос ректора, на который я обернулась. – Представь, что за тобой гонится голодный и некрасивый дракон!

Эх, связалась я на свою голову!

– А может, я очень люблю драконов! И не хочу, чтобы бедный умер от голода! – запыхавшись, отозвалась я, осмелев настолько, что могла спорить с ректором.

Магические фонари светили ярко и прямо в глаза, ноги заплетались, я чувствовала, что это была очень плохая идея!

– Резче! – командовал чистенький ректор, стоя в тени дерева. – Ногами шевели!

– Я бы рада, - заметила я, пытаясь руками придержать грудь. Девочки кросс не бегали, хотя ограничений на этот счет у Академии не было. В забеге участвовали только парни. Может, именно поэтому забег был всегда скучным?

Я ловила свою грудь руками, в надежде, что она перестанет так прыгать. Ветер поднимал мою старую юбку, трепал волосы, но я бежала изо всех сил, задыхаясь на все лады.

– Иииии-хаааааа, -окосела я, добежав кое-как до угла Студенческой Башни. – Ууууу – хаааа….

Через минут двадцать, я, растрепанная и уставшая, вышла из-за другой части Академии, покачиваясь и опираясь рукой на стену. Когда же ректор поймет, что с меня и брать нечего.

– Ладно, - ректор строго взглянул на часы, направляясь в Академию. – У меня дела! Придется положиться на твою совесть!

– Она против! Она еще дев… ствен… ница, и не хочет, чтобы на нее… положился сам ректор… - остервенело ответила я, мечтая однажды выйти в центр главного зала, украшенного траурными цветами, утереть скупую слезу и сказать: «Это был хороший ректор. Я знала его лично… Какая невосполнимая утрата! Извините!».