Под крылышком у ректора

– Почему вам обязательно нужно возвращаться на постамент? – ужаснулась я, немного отстраняясь.

– Таков договор. Я не человек. И никогда им не буду, - усмехнулся ректор. – Да, это моя Академия. Да, я утверждаю ректоров – людей, потому что люди хотят видеть людей, а не чудовищ. Вы маленькие, слабенькие, не умеете лазить по отвесной стене. У вас нет крыльев, нет когтей, зубов. И как только наступает момент опасности, вы бежите куда? Ко мне. Чудовищу, которого вы боитесь…

Он усмехнулся, а я увидела острые зубы.

– Защити, спаси, помоги! – произнес Гелиад, глядя в сторону радужной лужи.

– А в Академии знают, что вы… - спросила я, глядя на крылья.

– Нет. Они просто думают, что я мерзну, - усмехнулся Гелиад, расправив крылья.

– Если это такая тайна, то почему вы поделились ею со мной? – спросила я, привалившись к его мощному плечу. – Не лучше ли хранить ее?

– Так получилось случайно, - усмехнулся ректор.

Магический свет, бьющий с потолка ровно в центр залы, падал на красивую пентаграмму, собранную из мозаики.

– То есть, как только вы найдете это чудовище, что рыскает в Академии, все вернется на свои места? – с ужасом спросила я, мечтая, чтобы чудовище хорошо пряталось. – А вдруг оно сдохло? Мало ли, совесть загрызла где-то в темном закоулке?

– Как только умирает чудовище, я возвращаюсь на пьедестал, - произнес ректор. – Не раньше.

– А кто придумал этот договор? – спросила я, негодуя. Да я лично готова прятать у себя под кроватью чудовище, чтобы … чтобы…

Я опустила глаза, видя, как мои перепачканные его заклинаниями пальцы светлеют. Магия выветривается.

Глава двадцать четвертая. Франкенштоэто!

– Скажем так, вам, людям, не следует верить, - усмехнулся Гелиад.

– Я постараюсь выжить, - прошептала я. – Честно! Честно постараюсь! Только если ты пообещаешь, что не будешь искать это чудовище…

– А как же целители? Они стоят каменными статуями, - прошептал Гелиад.

Я выдохнула от досады, в надежде, что чудовище позорно сбежало. И больше мы о нем не услышим. – Горгона – страшная тварь…

– Д-д-да, - поежилась я в его руках.

Одна его рука лежала на моем плече, перебирая пальцами мою одежду. Внезапно он притянул меня к себе и снова поцеловал.

– Просто выживи, - шептал Гелиад, уткнувшись в мои зеленые волосы. – Просто выживи…

– Ну, все не так плохо, - усмехнулась я, скорее, чтобы не расстраивать его. – Девять из десяти! Это еще не такой уж и плохой результат!

Я взяла его руку на два пальца, приподняла ее и снова положила себе на колено.

– Я буду очень стараться, - прошептала я, улыбаясь. – Помни, девять из десяти!

«Ты сама-то хоть веришь в то, что говоришь?», - скептически вздохнул моральный настрой.

Вдруг послышались голоса и топот ног в коридоре.

– Господин ректор! – молотили в дверь, а я тут же отсела от ректора, словно ошпаренная. – У нас беда! Прямо на уроке!

– Что случилось? – послышался голос, а Гелиад встал со скамейки. Он повернул ключ. А на пороге застыла растрепанная преподавательница по магическому животноводству Клыкандра Дайпоглажус.

Она задыхалась, опираясь на дверь.

– Драконы, - прошептала она, глядя на ректора. – Прямо на уроке! Вырвались из загона и… Это ужасно!

– Сожрали кого-то? – спросил ректор, пока Клыкандра качала головой, опустив глаза. На ее щеке был магический макияж в виде драконьей чешуи, прическа в виде гнезда и жеваная мантия. Она была склонна к полноте и доброте ко всему, что кусалось, царапалось и плевалось магией. У нее не было чудовищ. Зато были «утипутики», «малипусики» и «мимимишеньки». Особенно, капающая ядом со страшного скорпионьего хвоста, зубастая мантикора. Она называла ее Лапушкой и всегда предупреждала, что Лапушку не лапать. Она умилялась самой жуткой твари, хотя была регулярно царапана, кусана, жевана.

– Нет, - подняла глаза Клыкандра. И тут же горестно добавила. – Они улетели! Вырвались из загона и улетели! У нас больше нет драконов! Просто кто-то из хулиганов - второкурсников стер удерживающий знак, и они вырвались на волю!

Она почти рыдала.

– Низко летели? – спросил ректор, глядя на нее.

– Нет, высоко! – закивала она, прижимая к груди покусанные руки.

– Видимо, дождя не будет, - пожал плечами ректор.

– Да, но какая Академия без драконов! Это же престиж Академии! – хныкала Клыкандра. – Академия без драконов – это позор! К тому же они старые… Бедные, старые драконы! Куда они полетят?

– Видимо, на юг, - спокойно произнес ректор.

– С чего вы решили, что на юг? – приподняла красивую бровь преподавательница животноводства.

– Потому что они старые, а там теплее, - пожал плечами ректор.

– А если их кто-то обидит! Моих маленьких старичков? – всхлипнула Клыкандра, растирая макияж. – Они же такие доверчивые!

Я вспомнила, как Гейла перекусила три мои лопаты и однажды чуть не отгрызла мне голову. Тут же в памяти всплыло, как драконы выносили вольер, пока я пряталась за бочками. Сомневаюсь, что их кто-то захочет обидеть!

Гелиад направился за мадам Клыкадрой, которая была безутешна и одинока. Еще бы, только-только ее личная жизнь начинала налаживаться и на горизонте появлялся достойный чародей, она приглашала его домой.

– … он не понравился малипусику, - роняла она слезы, рассказывая студентам грустную историю. – И я его выбросила!

Мы вспоминали портреты огромного грифона «малипусика», которым увешаны все стены ее кабинета. И гадали, выбрасывали жениха из своей жизни или в магических пакетах.

Я осталась в комнате одна, вслушиваясь в затихающие шаги. А потом приподняла юбку, глядя на испачканную ногу.

– Десять из десяти, - вздохнула я, а потом резко встала и направилась в свою комнату.

– Я должна выжить! – выдохнула я, сжав кулаки.

Остаток ночи я дрессировала Лопушка. Лопушок все понимал, но дрессировке не поддавался. Устав, я забралась в кровать, вспоминая поцелуй. Даже воспоминания о нем заставляли мое сердце сжиматься. Мне казалось, что это не со мной, а с кем-то другим. Что это – сон, и мне все приснилось. Как снился тот самый принц или розовые грифоны.