Под куполом
Шрифт:
Она разорвала связь, не дожидаясь ответа Пита. Поначалу не испытывала особого волнения, даже вспомнила, что надо запереть дверь редакции. Но когда оказалась на тротуаре, на жаре и под табачного цвета небом, спокойствие ушло, и Джулия побежала.
20
Джо, Норри и Бенни, подергивая руками и ногами, лежали на Блэк-Ридж-роуд под ставшим каким-то рассеянным солнечным светом. Жара плотно окутывала их. Ворона, ни в малейшей степени не проявляющая суицидальных тенденций, села на телефонный провод, уставилась на них блестящими умными
— Хэллоуин, — пробормотал Джо.
— Заставьте их перестать кричать, — простонал Бенни.
— Нет солнца. — Руки Норри хватали воздух. Она плакала. — Нет солнца, Господи, больше нет солнца.
Наверху, в яблоневом саду, из которого открывался вид на весь Честерс-Милл, мигал яркий розовато-лиловый свет. Вспыхивал каждые пятнадцать секунд.
21
Джулия, с еще опухшим от сна лицом и волосами, торчком стоящими на затылке, взбежала по лестнице к дверям полицейского участка. Когда Пит пристроился к ней, покачала головой:
— Лучше останься здесь. Я, возможно, позову тебя, когда буду брать интервью.
— Я люблю позитивное мышление, но я бы на это не рассчитывал. Как думаешь, кто появился после Энди? — Пит указал на «хаммер», припаркованный перед пожарным гидрантом. Около него стояли Линда Эверетт и Джекки Уэттингтон, увлеченные разговором. Чувствовалось, что обе женщины очень взволнованы.
В участке Джулию прежде всего поразила жара: кондиционер отключили, вероятно, чтобы экономить электричество. А потом — количество находившихся там молодых людей, включая двух из бог знает скольких братьев Кильян: эти узнавались безошибочно по крючковатым носам и круглым головам. Молодые люди заполняли какие-то бланки.
— А если у меня не было последнего места работы? — спросил один другого.
Снизу доносились крики вперемежку с рыданиями Энди Сандерса.
Джулия через просторный холл направилась к лестнице в подвал. Она бывала тут много лет, даже вносила деньги в фонд кофе и пончиков (их клали в проволочную корзинку). Ее никогда не останавливали, но тут Марти Арсено сказал:
— Вы не можете туда пройти, миз Шамуэй. Таков приказ. — В голосе звучали извиняющиеся, примиренческие нотки, которых, вероятно, не было и в помине, когда он выпроваживал из участка Пита Фримена.
И в этот самый момент Большой Джим Ренни и Энди Сандерс появились из Курятника, как называли подвал сотрудники полицейского участка Милла. Энди плакал. Большой Джим обнимал его и что-то говорил успокаивающим тоном. Питер Рэндолф следовал за ними. Форма чифа выглядела так, будто он идет на парад, но лицо принадлежало человеку, который едва спасся при взрыве бомбы.
— Джим! Питер! — обратилась к ним Джулия. — Я хочу поговорить с вами, для «Демократа».
Большой Джим повернулся к ней лишь на мгновение, чтобы одарить взглядом, в котором ясно читалось, что грешники в аду могут хотеть ледяной водицы. Потом повел Энди к кабинету чифа, говоря о том, что сейчас надо помолиться.
Джулия попыталась проскочить мимо стола дежурного. С виноватым выражением лица Марти схватил ее за руку.
— В прошлом году ты попросил меня
ничего не писать о ссоре с женой, Марти, — напомнила ему Джулия. — Я не написала. Потому что иначе ты потерял бы работу. Поэтому, если тебе знакомо чувство благодарности, пропусти меня.Марти отпустил ее руку.
— Я пытался тебя остановить, но ты не послушалась, — прошептал он. — Запомни это.
Джулия последовала за Ренни и компанией.
— Одну минуту! — обратилась она к Большому Джиму. — Ты и чиф Рэндолф — городские чиновники, и вам придется поговорить со мной.
На этот раз во взгляде Большого Джима читались злость и презрение.
— Нет. Не будем мы с тобой говорить. И ты не имеешь права здесь находиться.
— А он имеет? — Джулия указала на Энди Сандерса. — Если то, что я слышала о Доди, правда, он тем более не имел никакого права спускаться вниз.
— Этот сукин сын убил мою любимую девочку! — взвизгнул Сандерс.
Большой Джим наставил палец на Джулию:
— Ты все узнаешь, когда мы будем готовы ознакомить тебя с подробностями. Но не раньше.
— Я хочу видеть Барбару.
— Он арестован за четыре убийства. Ты рехнулась?
— Если отец одной из его предполагаемых жертв виделся с ним, почему нельзя мне?
— Потому что ты не жертва и не родственница жертв. — Верхняя губа Большого Джима приподнялась, обнажая зубы.
— У него есть адвокат?
— Наш разговор закончен, жен…
— Ему не нужен адвокат, его нужно повесить! ОН УБИЛ МОЮ ЛЮБИМУЮ ДЕВОЧКУ!
— Пошли, дружище! Мы скажем об этом Господу в молитве.
— И какие у вас улики? Он сознался? Если нет, какое у него алиби? Как оно соотносится со временем смертей? Вы вообще установили время смерти каждого? Если тела только что нашли, как вы можете так уверенно обвинять его? Их застрелили, зарезали или…
— Пит, избавься от этой болтливой ведьмы, — бросил Большой Джим не оборачиваясь. — Если она не уйдет сама, выстави ее. И скажи тому, кто сидит за столом дежурного, что он уволен.
Марти Арсено скривился, провел рукой по глазам. Большой Джим увел Энди в кабинет чифа и закрыл дверь.
— Ему предъявлены обвинения? — спросила Джулия Рэндолфа. — Нельзя предъявлять обвинения без адвоката, ты знаешь. Это незаконно.
И хотя он не выглядел опасным, только ошеломленным, от слов Пита Рэндолфа у нее похолодело сердце:
— Пока Купол на месте, Джулия, мы решаем, что законно, а что — нет.
— Когда их убили? Уж это ты можешь мне сказать.
— Что ж, похоже, обе девушки были пер…
Дверь кабинета открылась, и Джулия не сомневалась, что Большой Джим стоял с другой стороны двери, вслушиваясь в каждое слово. Энди сидел за столом теперь уже Рэндолфа, закрыв лицо руками.
— Выстави ее отсюда! — рявкнул Большой Джим. — Не хочу больше этого повторять!
— Вы не можете держать Барбару в полной изоляции и не можете лишать информации жителей этого города! — прокричала Джулия.
— Ты не права по обоим пунктам. Слышала выражение: «Если ты не часть решения, то становишься частью проблемы»? Что ж, находясь здесь, ты ничего не решаешь. Ты — надоедливая смутьянка. Всегда такой была. И если ты не уйдешь, тебя арестуют. Последнее предупреждение.