Под луной

ПЕТУХ

Огнекрыл он и смел, как Гагарин, На побудку являя права, Он поёт по утрам на амбаре, Индивидум, сорви голова! Лишь проклюнется луч из-за тучи, Лишь роса окропит огород, Коронованный гребнем могучим, Он старательно снова поёт. Сколько силы, упорства, отваги, Хоть на самый изысканный слух! Нет, не выбросит белые флаги Коллективному пенью петух. Пусть не очень красна его слава, Пусть достаток солиста – не мёд, Перед всей петушиной оравой Не страшится, что голос сорвет. 1975, с. Окунёво

СТРОФЫ

* * *

Лупят с правой, Чтоб вправо шел. Пойду налево: Очень хорошо!

* * *

Отболела душа, Замолчала душа, Вот и нет у души За душой – ни шиша.

* * *

Он был русский, Она татарка, Но как любили Друг друга жарко!

* * *

Собственных, знать, Платонов Трудно теперь рожать. Бедному эпигону Некому подражать. 1976

БЫЛ ДЕРЕВЕНСКИЙ

Был деревенский, Стал городской, Так и не сладил С извечной тоской. 1976

ВСПОМНИЛ!

Я хороших девчонок в деревне любил Покупал им в сельмаге конфетки. Это было в ту пору, когда наступил Завершающий год пятилетки! 1976

ЭКСПРОМТ

Уже достаточно прославлен, Внесен под пахоту навоз. И мне в повестку дня поставлен Сельскохозяйственный вопрос: Державин был, был Пушкин-гений Есенин души нам потряс, Зачем же столько удобрений Развел сегодняшний Парнас? 1977

ССОРА

Ты ждешь, что я тебе скажу? Да, ты не ходишь по ножу, По лезвию, по жалу бритвы! И не поймешь, о чем твержу, Шепча неслышные молитвы. Да, позади пустые дни, Что зябкой осени сродни, И чувства требуют прополки. Как это сделать, коль они Не выше скошенной стерни, Не больше, чем ушко в иголке?! О, этот ваш мирок мещан, Где бьются до кровавых ран Из-за «паласов и дорожек»! Да, я в одном лишь интриган, Что мне родней простор полян, А ваш хрусталь – избави, боже!.. Ты ждешь, что я тебе скажу? Ты прикипела к этажу, К теплоквартирному уюту! А мне бы ветер да каюту, И наплевать на свары, смуту, Я вольным небом дорожу! Оно прекрасно и в грозу, Я там, как в детстве, на возу... А ты, а ты всё это губишь... За это самое и любишь? Ты плачешь? Дай утру слезу... 70-е годы

* * *

Исцеленье от уз и хлопот – Жизнь подлечит и время остудит!? И душа поболит и пройдет? Да, пройдет... Но больней уж не будет! Сам себе утешитель и враг, Я стою, как на круче отвесной, Всю решимость сбираю в кулак, Вновь тащусь до дороги железной. Вот дойду до платформы в ночи, Встану твердо на грубые камни. Сяду в поезд. И поезд умчит Куда надо!.. А надо – куда мне? 70-е годы

* * *

Что делать с любовью мужчине? Мужчина и в силе, и в чине, И вовсе не зелен умом, Судьба ж у него – на излом. Он курит, не спит до рассвета, Он перед семьёю в долгу. Он помощи ждет от поэта, А чем я ему помогу? Я тоже – из противоречий, И с женщиной ясности нет. А женщина ждет, что отвечу? Никто не подскажет ответ. Лишь в небе высоком и грозном, Как прежде, подмога одна: Что делать нам, ясные звезды? Как быть, подскажи нам, луна? 70-е годы

ШЕФЫ НА БОРТУ «САМОТЛОРА»

Куплеты для стенгазеты

* * *

Едим и спим, себя не тратим, За электричество не платим.

* * *

Колет воду, как топор, Носом танкер «Самотлор»: «Вот она, вот она На винт гребной намотана!»

* * *

Звенят бутылки – крен хороший, Переживай (и слух остри!) Не за стекло, что в море брошу, За содержимое внутри!

* * *

Целый день по тесным трюмам Нас таскал А. А. Тютрюмов. Ночью выли при луне По родимой стороне.

* * *

Львы – очень двойственная штука, Об этом знает весь народ: Бронштейн Лев, конечно, сука, Лев Соловьев [4] – наоборот. 1978, Берингово море

4

Лев Соловьев – нижневартовский журналист, участник рейса, соавтор этих строк

РАДИСТЫ Песня

Саше Свириденко, начальнику радиостанции

Прошли мы, ребята, полмира, Штормами пришлось подышать. Мы держим ключи от эфира, Попробуйте вы подержать! Припев: А ветер в антеннах неистов, А волны за бортом невмочь. Радисты! На то мы радисты, Нам выпала славная ночь. Так что же! Заварим-ка чаю, И я на ключе отстучу – О том, как о милой скучаю, И больше молчать не хочу! О встрече гадать не посмею, Но верю, любимая ждет – Из тропиков Новой Гвинеи, Из белых полярных широт. Ревет океанская глотка. Но как океан ни жесток, Нас слышит родная Находка, И помнит нас Владивосток. Припев: А ветер в антеннах неистов, А волны за бортом невмочь. Радисты! На то мы радисты, Нам выпала славная ночь. 18.09.1979 г., танкер «Самотлор»

АССОЛЬ

Пойду сегодня к морю, Там есть, приметил я, Отверстие в заборе, Уютная скамья. Шашлык там – рубль штука, Приносит друг-кацо. Есть столик из бамбука И легкое винцо. Там, знаю, в перепонки Бьет музыка не столь. Там я встречал девчонку По имени Ассоль. Мне б объясниться с нею, Сказать, в конце концов, Что не дождется Грэя, Рассветных парусов. Мечтою – алым цветом И нынче мир един. Но, жаль, ушли корветы, Не видно бригантин. Ушли в века и сказку, Исчезли навсегда. Не с парусной оснасткой Заходят в порт суда. На пирсе, при «параде», Гуляют морячки, На древний берег глядя Сквозь темные очки. В рекламах берег блещет, В неоновом дыму. И голос мой зловещий Так горек самому. 1979, Пицунда

ПРОШЛА

Прощаюсь с любимыми, Не бесконечны Остатние чувства, Весна... соловьи, И клятвы горячие В верности вечной Назад возвращаю. Верните мои! Прощаюсь с любимыми И очевидцы Недобро отметили: Голос дрожит. Я скрою от всех, Что любимым за тридцать, Бальзаковский возраст Уже пережит. Я все возвращаю: И нежность, и святость, Атласную кожу И девичью грудь, Походку и стан, Да и плеч угловатость – Домашним мужьям, Ну а я – как-нибудь. Прощайте! Вы были горды, но и слабы. Прощайте! Закат озарил этажи. Страшнее прощаться, Когда б просто – бабы, Случайные встречи И – горечь души. Прощаюсь с любимыми, Сердце устало, Нет прежнего пламени. Пепел. Зола. Вчера разминулся с одной, Не узнала... Сама не узнала! Прошла. 10.09.1979

ЭКСПРОМТ

Не печатайте стихов? Не печатайте! Ну так пару «пузырьков» Распечатайте! Обещаю не дурить, Не диканиться, Буду Суслова любить, Пельше кляняться. Пусть немножко за глаза И потреплемся. Наливайте, выпьем за Маркса-Энгельса! За родное бытиё, Нежность Светкину, Иль за эту... как её... Клару Цеткину! 1979