Под маской подлеца. Пончик для мажора

Настя затихает, и не предпринимает никаких попыток освободиться, а девочки затягивают ее в душевую и, толкнув в кабинку, включают холодную воду, от чего Настя начинает кричать, а они смеются.

– Посиди здесь, охладись, и подумай над своим поведением, стерва! Думала такая умная, все можешь. Но, вот и на твоей улице говновозка перевернулась. Вещички твои мы забираем, захочешь отсюда выйти, иди, в чем есть. И скажи спасибо, что хоть нижнее белье оставили.

На этом видео заканчивается, а я ошарашено смотрю на девочек, и на душе так мерзко, как будто я не просто видео посмотрела, а участвовала в этом кошмаре. Я знаю, что сейчас чувствует Настя, сама не раз была в ее положении. Унижение, боль, одиночество и безысходность, это те чувства, которые сжираю твою душу каждый раз после таких издевательств. Этого не должно быть! Ни один человек не должен себя так чувствовать, каким бы он ни был. Да, и только сейчас я поняла, что Настя все это делала, чтобы обратить на себя внимание отца.

– Где она? – Спрашиваю я Катю.

– Наверное, так и сидит в душевой, если не решилась пройтись в мокром нижнем белье по коридору, как облезлая кошка.

– Девочки, я понимаю, что вы хотели преподать ей урок, за меня, но это не правильно. Я не просила вас, и уж тем более не хочу в этом участвовать. Потому что, это не делает меня лучше нее, и это никак не поможет мне. Я знаю как ей сейчас плохо, и честно говоря, даже врагу такого не пожелаю.

Больше не говоря ни слова, разворачиваюсь и бегу в раздевалку. Распахнув дверь, не нахожу Настю, но слышу тихие всхлипы из душевой, и медленно иду туда.

Она сидит в той самой кабинке, прижав к груди ноги, и опустив голову на колени, но как только слышит шаги, резко поднимает на меня заплаканные глаза.

– Пришла поглумиться! Справедливость восторжествовало! Ликуй, пончик Ди! – зло произносит она.

– Я пришла не глумиться. Я пришла помочь!

Настя начинает громко смеяться, запуская заледеневшие пальцы в волосы и, кажется, что у нее началась истерика, потому что она все смеется, и не может остановиться. А я беру с полки чистое большое полотенце и подхожу к ней, пытаясь накрыть ее дрожащее от холода тело.

– Даже после всего, что я тебе сделала, ты остаешься святой! Как можно быть такой дурой, Диана? Я бы на твоем месте еще добавила экшена, не знаю, пригласила бы парней, распространила видео по всему универу. Да идей просто масса! Я бы отомстила за себя, а ты мне помогаешь. Что с тобой не так?

– Мне это не интересно. То, что делала ты, останется на твоей совести, мне же позволь делать, так как я считаю нужным. Считай меня глупой, но в данный момент я единственный человек, который готов тебе помочь.

– Мне не нужна твоя жалость! – Настя встает на ноги, и вырывает из моих рук полотенце, отталкивает меня в сторону и идет в раздевалку. И я слышу, как сильно стучат ее зубы от холода.

– Это не жалость. Это сострадание. Я была на твоем месте, и мне очень хотелось чтобы кто – нибудь пришел и поддержал меня, но никого не было. Эта злость и издевательства просто жестокие игры, которые не приводят ни к чему хорошему. И лучше уж я останусь человеком, чем опущусь до такого. И это не камень в твой огород, это просто мое мнение! – Открываю свой шкафчик, и вытаскиваю сменный спортивный костюм, который на всякий случай лежит в раздевалке, это привычка осталась со мной еще со времен школы. – Держи, это новый костюм. Он чистый, так что не переживай моим жиром не испачкаешься.

Оставляю костюм на скамейке, и собрав свои вещи разворачиваюсь на выход.

– Лучше бы ты поиздевалась. Теперь я себя чувствую просто ничтожеством. Отец прав, от меня осталась только оболочка, и мама бы этого не пережила.

– Еще не поздно все исправить. Одевайся, ты промерзла, еще не хватало заболеть.

Дверь в раздевалку открывается, и в комнату залетает встревоженный Мирон.

– Ох, только тебя здесь не хватало! – Язвительно отвечает Настя.

– Что случилось? Она тебя обидела? – Спрашивает у меня Мирон.

– Нет, все хорошо. Тебе не следует здесь находиться, выйди Мирон.

Обхожу парня, чтобы вместе с ним выйти, наконец, отсюда, как в комнату влетает Стас, и схватив меня за плечи начинает трясти.

– Что ты с ней сделала? Как ты вообще посмела! – Орет он.

Мирон, вырывает меня из рук Стаса и прячет за своей спиной.

– Руки от нее убрал, или без них останешься, козел!

– Ну, раз ты за нее впрягаешься, то может и ответишь за то, что твоя жирная свинья сделала с Настей.

– Не смей ее так называть! И Диана ничего не сделала, никакого отношения к произошедшему, она не имеет.

– Ага, так я и поверил! А какого тогда она сейчас здесь находится, ну и шла бы домой. Вы за это ответите!

Ситуация набирала обороты, и парни могли сцепиться в любую секунду, а я ни в коем случае не должна допустить этого.

– Стас! Стас, прекрати! – Произносит Настя, и подлетает к парню, оттесняя его подальше. – Она не виновата, слышишь?! Успокойся, прошу тебя! – Настя переводит на меня взгляд, после чего возвращает его на Стаса. – Она мне помогла. Диана принесла мне вещи, и вытащила из душевой. Уведи меня отсюда, пожалуйста, Стас!

Он непонимающе смотрит на нее, бережно прижимает к себе, пытаясь согреть, но уходить не спешит.

– Помогла? Но, как?

– Не надо всех мерить по себе! Не все пропитаны ядом. Лучше бы сначала разобрался, да поблагодарил за помощь, чем пугать девчонку своей агрессией, придурок. – Произносит Мирон, забирает у меня рюкзак, и переплетя наши пальцы, выводит наконец, в коридор где наши одногруппники столпились у двери, не решаясь зайти.

33 Глава

Диана

Пару дней прошли спокойно, Настю в универе я не видела совсем, так же как и Стаса. А девочки, которые это с ней сделали, извинились как передо мной, так и перед Настей, и меня радовало, что они поняли все. Агрессия, издевательства, травля – это не способ донести свою мысль.

И я рада, что мои подруги поддерживают мое мнение, то, что произошло с Настей, не поможет ей осознать всю жестокость прошлых поступков, а только подпитает ее ненависть. Слава Богу, до администрации школы не дошла информация о случившемся, иначе у всех были бы проблемы.

Учителя сейчас заняты тем, что готовятся к сессии, перед Новым Годом, и им не до разборок студентов. Навряд ли они бы разбирались в ситуации, просто отчислили виновных и все.

Все пары я теперь сижу рядом с Мироном, и мне комфортно в его обществе. Пытаюсь уговорить его поехать на кладбище, чтобы он, наконец – то выговорился у могилы мамы, и возможно тогда сможет простить себя. Но, пока он не готов, и я не давлю, понимаю как ему тяжело. Просто еще не пришло время, и когда он согласится, я буду рядом.