Под новым небом, или На углях астероида

– Говоря об освобождении, я не имел в виду открытый бунт.

– А что тогда?

– Массовый побег.

– Массовый побег? Он тоже невозможен.

– Почему?

– Потому что коммандос бросятся в погоню, и дело закончится жестоким наказанием и опять-таки смертями. Настигнуть толпу людей им будет проще простого. Не забывайте – там есть и малые дети.

– Я не забываю. И всё-таки, мне кажется, нельзя оставлять Грюненсдорф в том положении, в каком он сейчас находится. Вы сами говорили: Йозеф умер от раны, двоих убили при попытке к бегству, одного застрелили для назидания, несколько человек умерли от непосильной работы, вашу дочь Гюнтер подвел к краю могилы, – последние слова он произнёс шёпотом, на ухо отцу семейства, чтобы не слышала Эмми. – Чего ждать ещё?

Курт Винтерман задумался.

– Понимаете, эти коммандос… В них исчезло всё человеческое. Они ни перед чем не остановятся. Они уничтожат всех, лишь бы восторжествовать самим.

– Давайте не допустим этого. Сколько километров до вашего посёлка?

– Сколько? Ну, до того как встретиться с вами, мы прошли километров тридцать-тридцать пять. Примерно столько же занял переход сюда. Вот и считайте.

– Сосчитал, – сказал Игорь и сбросил рюкзак со спины. – Ник, ты слышал наш разговор? Мы с Куртом идём к Грюненсдорфу. А ты отправляйся с Луизой и Эммой. Доставишь их на «Ирландию». Отвечаешь за них головой. На судне захвати побольше продовольствия и сразу сюда. Если успеешь раньше нас, жди по ту сторону переправы. Да, карабин и патроны к нему оставь нам. Тебе достаточно будет одного револьвера. И смотри, чтобы Казбек был в полном порядке.

Он помог Нику и Эмме, восседавшей на лошади, переправиться через приток Дуная. Затем вернулся за Луизой, подсадил её в седло и снова пошёл в воду.

Перед тем как сесть на лошадь, Луиза повернулась к мужу, и губы её страдальчески сморщились.

– Мой дорогой, мы будем ждать тебя!

– Не бойся за меня, я буду осторожен.

– Ну вот и всё, они в безопасности, – сказал Игорь, вновь оказавшись рядом с Куртом. Он взял карабин, оставленный Ником, и подал его своему новому напарнику.

– Держите! Знаете, как им пользоваться? Нет? Ладно. Сначала посмотрите, как он заряжается. Он заряжается вот так. Это понятно? Понятно. Держите карабин, прижимая приклад к плечу. Вот это – рамка прицела, это – мушка. Находите в перекрестии мушки противника, плавно нажимаете на спусковой крючок, и – враг повержен. Это понятно? Прежде чем стрелять, не забудьте снять карабин с предохранителя. Вот эта скоба и есть предохранитель. Пока верните её в прежнее положение, чтобы случайно не выстрелить. А теперь попробуйте повторить, как я вам показал. Ну-у, Курт, вы способный ученик! Учтите ещё: во время боя лучше не высовываться. Располагаться надо так, чтобы противник вас не видел, а вы его видели. Это понятно? Вот подсумок, в нём тридцать патронов; прицепите его к поясу.

Они двигались не вдоль реки, а через лес, сокращая путь, и часам к одиннадцати следующего дня уже были недалеко от Грюненсдорфа. Выбрав место для отдыха, закусили имевшимися у Игоря продуктами.

После еды оба сразу легли спать и проспали до вечера. При наступлении сумерек они приблизились к посёлку на расстояние двух полётов стрелы и залегли, вглядываясь в неясные очертания шалашей.

– Только бы не напороться на собак, – сказал Игорь.

– Ночью они обычно находятся за оградой жилого комплекса, – ответил Курт.

Когда стемнело, он поднялся и, маскируясь местностью, двинулся к посёлку.

* * *

По дороге к шхуне большую часть времени Ник рассказывал об истории возникновения Нью-Росса и затяжной войне с длинноволосыми. Обычно он говорил на немецком языке и лишь иногда, сам не замечая того, переходил на английский. Но Луиза и Эмми знали и этот язык. Когда добирались до места отдыха или ночлега, юноша неизменно подходил к Эмми и помогал ей спуститься с лошади. Перед тем как тронуться в путь, он опять же предлагал ей свою помощь и, подставив ладонь под её неказистый башмачок, сплетённый из лыка, легко усаживал девушку в седло. Он видел, как она слаба, и всегда был наготове, чтобы поддержать её. На стоянке Ник сразу же удалялся собирать валежник, предоставляя матери с дочерью возможность побыть одним.

– Какой благородный молодой человек, – говорила Луиза. – Как он предупредителен, сколько в нём такта.

Вечером, поставив палатку и разложив костёр, Ник отправлялся к реке и неизменно возвращался с уловом. Если его долго не было, значит, ему не везло и он вновь и вновь закидывал невод, чтобы в конце концов обеспечить своих спутниц достаточно сытным ужином. Ночь женщины проводили под пологом палатки в спальных мешках, а он – возле костра, подстелив кожаную куртку и подложив под голову седло.

До шхуны добрались за пять дней, так как путь был знаком и через заросли продвигались по уже проложенным просекам.

«Ирландия» открылась им на закате солнца. Приблизившись к берегу, Ник по разбойничьи свистнул – Луиза от неожиданности вздрогнула, а Эмми улыбнулась. Вахтенный на шхуне ударил в колокол, и на палубе появились все остававшиеся на борту члены экипажа, включая капитана О’Брайена. Прикрываясь от солнечных лучей, он надвинул на глаза фуражку с козырьком и, увидев возле прибрежных деревьев людей и навьюченную лошадь, приказал спустить шлюпку на воду. Не прошло и пяти минут, как двое матросов уже вовсю гребли вёслами. Пока они пересекали разделительную полосу воды, Ник освободил Казбека от вьюков, расседлал его, снял уздечку и отпустил на волю.

– Гутен абенд, Стив! Гутен абенд, Реди! – поздоровался он с гребцами на немецком языке, когда они приткнули шлюпку к песчаной косе, вклинившейся в реку, и незаметно подмигнул им.

– Добрый вечер, Ник! Здравствуйте, сударыни! – поздоровались матросы на немецком же языке, поняв знак товарища. Они выскочили на косу и подвели шлюпку поближе. – А где дядя Игорь?

– С ним всё в порядке, – ответил Ник. – Потом расскажу.

Поддерживая под руку, он проводил Луизу и Эмми к шлюпке, где их приняли и усадили на корме осторожные матросские руки. Затем, погрузив походные вещи, оттолкнул шлюпку от берега и запрыгнул в неё сам.

О’Брайен помог женщинам подняться по трапу на борт корабля. Представляясь, он отдал честь, раскланялся, после чего поцеловал им ручки. Он был необычайно взволнован – таким матросы никогда его не видели, – суетился, стараясь угодить и той и другой. Затем, расшаркиваясь, проводил их в свою каюту. Вновь поднявшись на палубу, капитан взглянул на стоявших перед ним моряков, ударил кулаком одной руки по ладони другой и воскликнул:

– Ну разве не хорошо, что мы пришли сюда?! А я так переживал, боялся, как бы наша экспедиция не прошла впустую!.. Гм, ладно, это всё эмоции. Ник, пока они приводят себя в порядок, а через четверть часа давай к ним – нельзя надолго оставлять их в одиночестве. Генри, на ужин на столе чтобы было самое вкусное. У нас осталось два поросёнка. Одного заколите и приготовьте из него… Сами подумайте что. И не забудьте подать вина – сладкого, наподобие муската – для них. И что-нибудь покрепче – для нас.

За ужином Ник рассказал о походе по берегу Дуная, о том, при каких обстоятельствах состоялась встреча с семьёй Винтерманов, всё, что ему было известно о Грюненсдорфе, и о намерении Игоря освободить жителей посёлка от коммандос. Закончив рассказывать, он спросил, есть ли известия от Сергея и Томаса.

– Нет, – ответил О’Брайен. – Никто из них не появлялся. Да и время для их возвращения ещё не подошло. Что касается Игоря… Это в его характере – сделать всё по максимуму. Хотя кто из нас, окажись мы на его месте, поступил бы по-другому?