Под опекой короля гномов

Вывалив все это на одном дыхании, я почувствовала стыд. Вот так всегда. Молчу, терплю, свожу все к шутке, а потом взрываюсь так, что вон, взрослые молча глотают. А каково им было выслушивать разнос от меня, малявки этакой? И пусть я права большей частью, но орать на взрослых? Очень захотелось извиниться...

Но нельзя. Стоит сказать, что я извиняюсь, и они взорвутся в свою очередь. Проверено жизненным опытом.

– Значит так... я привожу себя в порядок, одеваюсь и мы спускаемся вниз. Присоединяемся к трапезе хозяев, после я спрошу о лошадях для вас. Думаю, я могу себе позволить это...

– Я могу сам купить животное, - рыкнул Гторхар.

А эльф молчит. Денег у него похоже нет, но и он явно против, а ведь я должна и обязана их обеспечить лошадьми и всем остальным! И как прикажете это объяснить?

– Гторхар, ты льер, дворянин, из знати своего народа?

Гном замялся.

– Нет, - нехотя признался он.

Молча посмотрела на эльфа.

– Нет, я младший член Дома, - проговорил эльф.

– Так вот, в глазах людей я несу обязанности перед вами и их должно исполнить, хочет этого кто-то из нас или нет. Меня не поймут и осудят все. Я из дворян. А дворяне обязаны помогать, защищать и опекать. Это их долг, а исполнение долга залог чести дворянина. Если я не куплю вам лошадей, то потеряю право дворянина в глазах всех вокруг, понимаете? Мы не друзья, я знаю. Но давайте не будет унижать друг друга!

Чертовы правила Игры! Но если я их нарушу сейчас, то даже не знаю, как на это отреагирует Вранг! Это я о Астре могла вчера не позаботиться, так как хозяин дома нес ответственность за имущество гостя, но если я прилюдно не проявлю заботу о своей 'свите'...

Ничего особо страшного не будет. Не пожмет мне руку льер при прощании, не выразит желания однажды встретиться, а это значит, он фактически скажет, что с подобными мне не желает иметь дела. Что он не считает меня достойным статуса льера...

Это тоже, что быть облитым грязью...

Этого позора я простить эльфу и гному не смогу.

Ну, неужели они не понимают НАСКОЛЬКО это для меня важно?! Хранитель, зачем я на них наорала?!

– Я... прошу прощения за свой крик и я прошу вас...
– голос у меня сорвался. Стыдно-то как! Отчаянно хотелось разреветься.

– Ладно, парень, мы тебя поняли, - буркнул гном.
– Но деньги мы тебе потом вернем, как хочешь!

– Но...
– попыталась я возразить, да тут же сдулась под взорами этих двоих.

Уныло кивнула и поплелась одеваться...

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

Мальчишка был откровенно расстроен, но старался этого не показывать. Он действительно вежливо спросил местного льера о лошадях и тот, одобрительно кивнув, сказал, что лошади нам найдутся. Верно, и в самом деле, от мальца ждали этого поступка...

Это меня неприятно удивило.

Это же мальчишка совсем, сирота, а от него требуют, чтобы он 'заботился' о встреченных чужаках? А если бы он встретил разбойников? Да с него вытрясли бы все, до последней монеты, а после прикопали за первым кустом!

Люди не перестанут меня удивлять и поражать своей узколобостью.

Хозяин башни (домом это язык не поворачивался обозвать) подозвал к себе одного из своих слуг и приказал отвести Рамаша на конюшню, показать ему лошадей. При этом никто не подумал, что и нам следовало отправиться с ним. Кушайте, что дают!

Но разозлиться я не успел. Стоило мальчишке покинуть трапезную со своим провожатым, как льер обратился к нам:

– Господа, я желал бы поговорить с вами. Без юного Ромаша.

Я насторожился. Ничем хорошим этот разговор не грозил. И, как оказалось, я был прав.

Льер пригласил меня и эльфа пройти в свой 'кабинет' - в комнату, где кроме стола с тремя массивными стульями-креслами, у одной стены стоял шкаф со свитками и аккуратными кирпичиками из кожи. В кабинете также была маленькая печка. На полу была разложена шкура медведя.

– Прошу вас, присаживайтесь, - предложил нам льер, указав ладонью на стулья, и сам занял третий стул за столом после нас.

– Что вы хотите от нас?
– спросил я.

Да, возможно это грубо и поспешно, но пусть человек считает меня простым, как древко топора. Пусть недооценивает и сболтнет лишнего.

Льер успокаивающе поднял руки.

– Ничего, что уронит вашу честь, уважаемый. Не стану скрывать, я и вы оказались в затруднительном положении. Мы можем помочь друг другу.

– И как же?
– спросил эльф с невозмутимым видом. Вот же ошметок Аркаша!

– Я рад, что именно вы вольно-невольно оказались с юным Ромашем. Ему грозит опасность.

– Какая?
– тут же спросил я.

– Смертельная. Если кто-нибудь узнает, кто он на самом деле.

Та-а-к...

– И кто он?
– спросил эльф.

– Он... позвольте я расскажу вам одну историю. Она связана с тем, кого вы знаете под именем Ива Ромаша. На свете был ребенок с этим именем, но он умер больше десяти лет назад. Да, именно так...

Мужчина встал, прошелся по комнате...

– Одиннадцать лет назад срок жизни Алесия Гордого подошел к своему концу. И встал вопрос, кто наследует ему. У Князя было двое детей - дочь и сын. Мирайя была первым ребенком Князя. Умная, красивая, добрая женщина, которая со всеми была равна и старалась соответствовать своему статусу юной Княгини. И был Витор, тот, кто ныне Князь. Тогда, одиннадцать лет назад, он позволял себе поступки не красящие его. Многие из льеров желали, чтобы власть в Аркаме была передана его сестре. Все знали об этом и Алесий стал думать о ней, как о своей наследнице, но, незадолго до его смерти, Мирайя, со своим мужем и ребенком, погибла. Их изломанная карета была найдена на дне глубокого оврага. Княгиню и ее мужа похоронили, а вот ребенка... его тела не нашли. Поэтому ныне власть в Аркаме принадлежит Витору...

– Причем здесь мальчишка?
– грубо прервал я его рассказ.

– Я не верю в случайности. Мирайя умерла не своей смертью, а этот... ребенок... спустя две недели был подброшен ко двору льера Ромаша. Этот человек был моим хорошим знакомым. Он скрыл смерть своего родного ребенка и назвал его именем подкидыша по одной простой причине. Он был уверен, что это ребенок Мирайи. И его можно понять. В княжеской семье принято наносить детям на запястье княжеский знак. На запястье ребенка был страшный ожог и когда он зажил...

– Знак был еще виден?
– догадался я.

– Именно так. Мы... вырезали его у ребенка.

Повисло молчание.

– Как вы понимаете, мы не могли иначе... Наше молчание было залогом жизни этого ребенка. Вот только у нас нет, и не было уверенности, что Витор не знает о нем. Его люди могли подбросить ребенка по его прямому распоряжению. Овин Ромаш был призван ко двору нового Князя, где его подробно расспросили, как он живет, как здоровье его жены и детей... особенно младшего ребенка. Овина отпустили домой, с пожеланием хорошо воспитать сыновей... после этого я решил, что будет безопаснее прекратить свои отношения с другом. Можете считать меня трусом, если желаете.