Под откос

Старики вызывали беспокойство. Они сидели друг напротив друга у окна. Джума молился с закрытыми глазами, что-то бормотал, тряся седой бородой, и лихорадочно перебирал финиковые четки узловатыми пальцами. Исмаил сидел напряженно, прямой, как солдат у Вечного огня, и смотрел голубыми, как у младенца глазами куда-то вдаль, сквозь стену вагона. Его бледные, в старческих пигментных пятнах, кисти лежали на коленях. Одной рукой он держал вторую за запястье, но она все равно часто и крупно тряслась, будто старик ловил рыбу в несуществующей реке невидимой никому зимней удочкой.

Хазрат почувствовал укол чужого взгляда и посмотрел в ту сторону. Через проход от них так же на полу сидели другие мужчины. Среди них два парня в темных свободных матерчатых куртках, несмотря на жару и духоту. Один из них, постарше, темноволосый и плечистый, внимательно разглядывал свои ботинки. А вот второй, вертлявый и весь какой-то прозрачный, бледный, с выпученными глазами усиленно смотрел в сторону. Хазрат прищурился, и стал ждать, когда тот себя выдаст. Недолго. Уже секунд через двадцать лупоглазый перевел взгляд на него, но, наткнувшись на ироничный прищур Энвера, вздрогнул испуганно всем телом и снова отвернулся. Хазрату показалось, что еще мгновение, и тот вскочит и убежит.

Пауза затягивалась. Хазрат знал по своему опыту, что ничего хорошего это не сулит. Чем ниже уйдет синусоида напряжения, тем круче будет ее обратная траектория.

Время на глазах меняло свой бег. Сейчас оно липко тянулось, размазываясь по циферблату паузами. Где-то в ночной дали медленно полз поезд-призрак. Тяжело раскручивалась государственная машина, неотвратимо втягивая в водоворот все больше людей. Так же небыстро крутились в голове мысли.

Но генерал Трофимов знал, по опыту знал, что это только начало, разогрев. Скоро время начнет сжиматься в тугой узел, его начнет все больше не хватать, события начнут наваливаться одно на другое, тесниться, пока пружина не лопнет, и часы полетят секундами, и останется только смотреть им вслед.

Этого нельзя было допустить. Надо оставаться хозяином времени, расставить фигуры и провести дебют, окружив врага – и время в том числе – своими ловушками. И избежать чужих ловушек. Надо было знать больше. Надо знать все. Надо начинать действовать, пусть даже не имея еще полной картины. На опережение, на интуицию. Когда все станет ясно, будет уже слишком поздно.

– Вы мобилизовали своих? – обратился он к прибывшим силовикам.

– Подразделения быстрого реагирования подняты в ружье, – доложил генерал Забелин, невысокий плотный мужик с густыми черными усами и хитрыми глазами. – Готов двинуть хоть танки. Но главный тут вы, нужна команда.

– Наши тоже, – поймал взгляд Трофимова генерал милиции Прудников, мужчина уже в годах и побитый жизнью. – Все, кто в наличии, подняты, включая вэвэшников. Жду указаний.

– Внутренним войскам взять под усиленную охрану все жизненно важные объекты области и столицы, учреждения власти. Патрули ППС на улицы. ДПС на дороги. Линейным отделам обеспечить порядок на станциях прохождения поезда номер один. Такое у него будет кодовое название. Ни одного пьяного, ни одного ребенка не должно быть близко от путей. Особое внимание железнодорожным переездам. Блокируйте их намертво, вплоть до прохода состава, на всем протяжении. Забелин, пустите впереди поезда вертолет наблюдения, но так, чтобы он не мозолил им глаза. Просто следить, чтобы на пути не оказалось никаких препятствий. МЧС, – Трофимов поманил пальцем только что вошедшего представителя спасателей. – Поднять на ноги все свои службы, быть готовыми к немедленной эвакуации населения в коридоре 50 километров от железной дороги. Приготовить средства дезактивации. Бомбоубежища еще не все под склады сдали? Все оттуда нахрен выбросить, через полчаса они должны быть готовы к приему людей. Если коммерсанты начнут бузить – посылай на… Далеко, в общем, посылай. Не до них сейчас.

Спасатель, молодой еще мужчина лет сорока, заметно побледнел, но молча кивнул, и бросился к центру связи давать указания.

– Забелин, на вас задача по обеспечению человеческими ресурсами. Грубо говоря – где не будет хватать людей, для оцепления там или еще чего, там должны мгновенно оказаться ваши солдаты. Обеспечьте их транспортом, грамотными офицерами, чтоб никакой махновщины.

– У нас не РККА, неграмотных не держим, – хмыкнул генерал, беря под козырек.

– Ну, наконец-то! – Трофимов даже вскочил.

В зал вошел полный мужчина, утирающий платком багровое лицо. Начальник железной дороги был в спортивном костюме и сердито озирался.

– Что за херня? – взревел он, увидев Геннадия Михайловича. – Вам что, делать нехер, что вы меня ночью с дачи выдергиваете? Задрали уже со своими учениями! Я вам что, мальчик что ли, в ваши гребаные зарницы играть?

– Молчать! – рявкнул Трофимов так, что в оперативном центре замолчали все до одного разом. – Как стоишь?!

Толстяк остолбенел, и, пользуясь моментом, Геннадий Михайлович уже нормальным голосом проинформировал опоздавшего.

– Это не учения, Эдгар Филиппович. Все гораздо серьезней. В вашем ведомстве беда.

Эдгар Филиппович Рамович шумно сглотнул и начал стремительно бледнеть.

– Что… что случилось? Жертвы есть?

– Не знаю, – отвернулся Трофимов. – Пока не знаю. Поезд, захваченный террористами, следует по территории нашей области. Мы для начала должны обеспечить ему беспрепятственный проезд. И безостановочный.

Рамович сел на предложенный стул, который тоскливо всхлипнул под его огромным телом, и выдохнул. В воздухе ощутимо запахло перегаром. По коже Трофимова побежали мурашки, и справа под ребрами начало противно потягивать. От этого человека сейчас зависело почти все, а он…

– Сейчас-сейчас, – выставил вперед открытую ладонь начальник дороги. – Дайте с мыслями собраться. Черт, вы же меня из бани выдернули! У сына день рождения, гости, стол, все такое. А тут ваши вваливаются. Хорошо поздно начали и до парной не пили. А то что бы вы со мной делали? Генерал, у вас же есть какие-нибудь средства, вытрезвляющие? Блин, кэгэбэ вы или кто?

– Завтра будет плохо, – предупредил Трофимов, но уже безжалостно кивнул головой Белову.

– Завтра по любому плохо будет, – отмахнулся Рамович.

Трофимов мстительно промолчал. «Вытрезвляющее» средство, как просил железнодорожник, мобилизовывало все внутренние резервы организма, и наутро после его употребления даже здоровый человек чувствовал себя, словно побывал под КАМАЗом.

– Белов, введите Эдгара Филипповича в курс дела, – распорядился начальник оперативного штаба. – Мне нужно отдать еще кое-какие распоряжения.

– Товарищ генерал, на связи генерал Миронов, – уведомил Жердев.

Трофимов быстро натянул наушники. Их разговор с «соседом» посторонним ушам не предназначался.

Спал Никифоров недолго, от силы минут пять. Да и сном это вряд ли можно было назвать. Скорее, отключкой, беспамятством. Однако, даже в этой летаргии были сны, яркие, яростные, до ужаса реалистичные.

Он очнулся неожиданно, словно выпал на ходу из вагона. Проснулся с ощущением непоправимой потери, с леденящим страхом под сердцем. Он рывком сел на постели, ошалевшими глазами таращась по сторонам, не сразу осознавая происходящее. Сколько времени он «отсутствовал» Леха не знал. Часов у него не было. Но за это время тьма за окном чуть разбавилась синевой.