Под покровом ночи

— Был я весь как запущенный сад. Был на женщин и зелие падкий. Разонравилось пить и плясать. И терять свою жизнь без оглядки. — Теперь в глазах Авроры плещется испуг. Со стороны-то все выглядит так, будто я свихнулся. Читаю стих Есенина во время ссоры. — Мне бы только смотреть на тебя. Видеть глаз златокарий омут. И чтоб прошлое не любя. Ты уйти не смогла к другому. — Вокруг воцаряется тишина, а мой голос становится мягким и бархатным. — Поступь нежная, легкий стан. Если б знала ты сердцем упорным. Как умеет любить хулиган. Как умеет он быть покорным.

Подхожу к ней вплотную и поправляю ее растрепавшиеся волосы.

— Ты точно ненормальный, — шепчет она, кривя губы в нервной усмешке.

— Я б навеки забыл кабаки. И стихи бы писать забросил. Только б тонко касаться руки. И волос твоих цветом в осень.

Опускаюсь перед Авророй на одно колено, а ее широко распахнутые от испуга глаза наполняются влагой. Я достаю из кармана кольцо и, взяв девушку за дрожащую руку, надеваю его на заветный пальчик. Она замирает на месте. Не слышно даже ее дыхания. Да я и сам сейчас забываю, как дышать.

— Я б навеки пошел за тобой. Хоть в свои, хоть в чужие дали. В первый раз я запел про любовь. В первый раз отрекаюсь скандалить. — Прочищаю горло и хрипло спрашиваю: — Аврора, ты выйдешь за меня?

Ее подбородок дрожит, а из глаз текут слезы.

— Нет… — С ужасом глядя на меня, Аврора отрицательно качает головой.

— ДА! — резко припечатываю.

Если, блядь, она сейчас реально откажет, я точно задохнусь. Так и помру у нее в ногах. Впервые в жизни испытываю такое сильное волнение.

— Максимов, это розыгрыш какой-то?

— Малая, я для тебя, блядь, стих выучил, — немного истерически усмехаюсь.

Она опускается передо мной на колени и нежно касается моего лица.

— Я выйду за тебя, мой любимый мент! — произносит Аврора, и на ее прекрасных алых губах расцветает ослепительная улыбка.

Я тут же как голодный зверь набрасываюсь на ее рот. Она принадлежит мне. Ком напряжения в груди, наконец, взрывается, и по телу разливается сладкая истома.

— Я с тобой когда-нибудь свихнусь, Разумовская, — нервно сглотнув, хриплю я и утыкаюсь лбом в ее лоб.

Резкий хлопок заставляет нас вздрогнуть.

— Ну чего, ребят, я вас поздравляю, — заявляет Стас и делает глоток шампанского прямо из горла. — Жаль, что зря старался с этим баннером.

— От шлюхи тоже примите поздравления, — вручает Авроре букет Лера, мы поднимаемся на ноги.

— Ну, я вас предупреждал, что живу со стервой, — замечаю я и тут же получаю от невесты под дых.

— Ребят, простите, — истерически смеется моя девочка, вытирая слезы, — я такая идиотка!

— Не могу с тобой не согласиться, но чтобы ты не нервничала, я давно уже встречаюсь со Стасом. С твоим ментом у меня ничего нет. С тех самых пор, как он встретил тебя!

Аврора снова испепеляет меня взглядом.

— Я просто хотел сделать тебе сюрприз, — объясняю, притягивая ее к себе и вновь целуя в сладкие губы.

— Он тебе удался, — иронизирует Аврора. — Тогда я объявляю перемирие. — Она отстраняется от меня и протягивает руку Лере.

— Ой, девчонки, я сейчас заплачу, — подкалывает Стас и, заваливаясь на нас сверху, продолжает: — У нас есть отличный повод напиться в хлам, товарищи. И я его не упущу…

***

7 лет спустя

Я сижу в вишневом саду и ловлю теплые лучи июльского солнца. Каждое лето мы выбираемся в гости к Тирану, чтобы насладиться нетронутой природой.

— Маааам, Соломон дергает меня за хвостик, — обиженно голосит моя пятилетняя дочь.

— Ян, успокой своего сына, — кричу я через весь сад.

Мой муж и Тиран жарят шашлык и ведут непринужденную беседу. Они нашли общий язык, и я очень этому рада, ведь этот мужчина стал неотъемлемой частью моей новой жизни.

— Он и твой сын тоже, — весело отвечает муж.

— Когда косячит, это твой сын.

Тиран смеется во все горло. Я беру свою принцессу на руки и направляюсь к ним.

— Сол, инч э патахел? [Что случилось?]— ласково спрашивает Тиран у моего сына.

— Бане нранум э вор[Дело в том, что…]… — начинает обиженно оправдываться Соломон.

— Тха, ари мотэс[Мальчик, иди сюда], — подзывает его ближе Тиран. — Аревик[Солнышко], — зовет он Алису.

А потом берет их на руки и уходит. Я ни капли не сомневаюсь, что детей ждет часовая беседа о семье и дружбе. Тиран — крестный отец Соломона и Алисы, и они безумно его любят. Когда наши слова бессильны, он всегда выручает нас своей мудростью.

Поздним вечером Ян забирается ко мне под одеяло и сгребает меня в свои крепкие объятия.

— Дети уснули, — шепчет он.

— Ты лучший отец и муж на свете, — мурлычу, как кошка.

Удобно устраиваюсь в его руках, и Ян мягко целует меня в шею, прижимая еще ближе. Наша любовь с годами становится только крепче. И вопреки расхожему мнению я абсолютно уверена: любовь живет не три года, она живет ровно столько, сколько вы ей позволите. Засыпать рядом с любимым мужчиной, что может быть лучше?

Думая примерно в таком ключе, я засыпаю.

Сердце тоскливо щемит в груди, вырывая меня из забытья. Я встаю с кровати и, накинув халат, выхожу на балкон. Для меня это давно превратилось в ритуал. Каждую ночь я просыпаюсь и выкуриваю сигарету в его компании. Он приходит ко мне под покровом ночи, и мы можем говорить часами напролет. Я рассказываю ему о детях, которых он любит, как своих собственных. Он дает мне советы, если я в них нуждаюсь. Иногда такие ночи я разделяю с Тираном. Просто сижу и молчу, позволяя общаться старым друзьям. Змей никуда не ушел, он всегда с нами, только вижу его лишь я.

— Спасибо за все.

Я крепко прижимаю руку к его сердцу и, закрыв глаза, выпускаю рваное облако дыма.

Конец