Под пологом семейного счастья

Аппетита лишились только молодая графиня и мисс Марч, вздыхавшие над полными тарелками, а все остальные радостно произносили тосты за молодых, не забывая обильно закусывать. Пример подавала старая графиня, дамы из попечительского совета, несмотря на полное неодобрение случившегося всеми, кроме миссис Пич, от нее не отставали, и молодежи оставалось только следовать за старшим поколением.

О репетиции после ужина речи уже не шло, так как мисс Марч сослалась на головную боль и гордо удалилась в сопровождении мистера и миссис Бродвик. Следом и мисс Мэй с кислым видом поздравила Полли и также отправилась домой, намереваясь по дороге заскочить к нескольким соседям, не желая упускать возможность стать вестницей поразительной новости. В этом стремлении от нее не собирались отставать миссис Хорсмен и миссис Пич, да и молодые люди тоже, так что вскоре и оставшаяся часть гостей покинула гостеприимный дом, радуясь, что вечер, от которого они ждали только веселой репетиции, превзошел все их ожидания и принес с собой столько интересного.

Будущие родственники остались наконец в одиночестве в огромном холле, и Марк, придерживая под руку невесту, повернулся к Алисон:

– Я думаю, мы в полной мере выполнили долг перед соседями, боюсь, даже наш спектакль не превзойдет по силе произведенного впечатления сегодняшний вечер. А теперь пора уже обрадовать Дженни, ведь больше всего я хочу поделиться своим счастьем с ней, да и Полли, я думаю, тоже. Она всегда была мне ближе, чем родные сестры, а теперь станет ею по праву.

Молодая графиня Рэдволл скорчила злорадную гримасу, словно страдания Дженни хотя бы в малой степени должны были пролить бальзам на ее рану, старая графиня сочувственно покачала головой, но на этот раз у нее не нашлось слов. Алисон повернулась к молодым людям и медленно произнесла:

– Прежде чем мы отправимся домой, я хотела бы поговорить с вами обоими.

– Что-то случилось, матушка? Мне показалось, что ты весь вечер только делала вид, что довольна нашей помолвкой. – Полли была бы уже обижена на равнодушие матери, если бы не тревожилась из-за ее озабоченного выражения лица.

– Думаю, вам надо пойти и выслушать вашу матушку, дитя мое. Если позволите, Алисон, я бы хотела поприсутствовать при вашей беседе, – вмешалась пожилая дама.

– Вы очень обяжете меня, миссис Рэдволл, если поддержите во время этого нелегкого разговора. Должна признаться, я в полной растерянности.

– Ах, полноте, миссис Браун! Вы давно поняли, что ваша старшая дочь не прельстит моего сына, и решили подсунуть ему младшую! – Молодая графиня сдерживалась весь вечер, но больше терпеть она не могла.

– Что-о?! – хором воскликнули Марк и Полли.

Старой графине и Алисон оставалось только беспомощно развести руками. Если обе они и хотели тактично рассказать Марку о давней влюбленности в него бедняжки Дженни, то после слов леди Рэдволл об этом можно было забыть. Теперь надо было говорить прямо, но пожилая женщина не собиралась спускать невестке такой грубости в отношении своих друзей:

– Теодора, я бы попросила вас уважать выбор вашего сына. В отличие от вас, он живет сердцем, и это самый правильный путь. Посмотрите наконец, куда завела вас ваша чопорность и мнимое благонравие! Ваш муж избегает вас, ваши дочери несчастливы с мужьями, которых вы выбрали им, вокруг вас собралось общество ханжей и лизоблюдов! Нет уж, покалечить еще и жизнь моего внука я вам не позволю! А теперь оставьте нас, все, что вы могли испортить, вы уже испортили! Сайлас, не стой столбом и проводи свою жену в ее комнаты!

Присутствующие были шокированы. Старая графиня время от времени резко отзывалась о поступках и характере своей невестки, но никогда она не была столь уничтожающе откровенна. Сын ее, так и не научившийся подавать голос в семейных делах, послушно подхватил под руку задыхающуюся от рыданий жену, с извиняющимся видом поклонился Алисон и повлек супругу в сторону лестницы. Теодора не могла выдавить из себя ни одного внятного слова, ее губы шевелились, как бывает у выброшенной на берег камбалы, но оттуда вырывались только неясные звуки, не могущие, впрочем, обмануть присутствующих относительно их смысла.

На лице Марка и Алисон отражались неловкость и сожаление, и только Полли, будущая графиня Рэдволл, и Розамонд, графиня бывшая, были вполне удовлетворены посрамлением нынешней обладательницы титула.

– Ну что ж, теперь никто не помешает нам обсудить ситуацию, – пожилая дама направилась в библиотеку, и остальные послушно потянулись за ней.

После того как все расселись вокруг большого стола, купленного бог знает каким по счету графом Рэдволлом, Алисон, понимая необходимость начать откровенный разговор первой, медленно произнесла:

– Полли, есть одно обстоятельство в жизни твоей сестры, о котором мы тебе не рассказали. Она – в силу своей стеснительности, я – потому что не хотела обсуждать эту тему. Виной всему мое молчание, но теперь уже слишком поздно пытаться что-либо исправить, поэтому нам остается только поддержать Дженни и уповать на то, что она скоро утешится.

Движением руки прервав попытки Полли что-либо спросить, Алисон продолжила:

– Потерпи, Полли, я закончила вступление. Секрет Дженни состоит в том, что она уже много лет безответно влюблена в мистера Рэдволла, и тот факт, что он этого действительно не замечал и видел в ней только сестру, не смягчит ее горя. Я буду переносить ее утрату вместе с ней, и, вероятнее всего, нам лучше куда-нибудь уехать на время. Вид вашего счастья помешает ей вернуть душевное равновесие.

Молодые люди были поражены известием – откуда угодно они могли ожидать препятствий, но не со стороны Дженни.

– Бабушка, неужели ты знала об этом? – с мукой в голосе вскричал молодой человек, перед взором которого, вероятно, проносились картины его признаний Дженни в своих многочисленных увлечениях.

– Разумеется, мой дорогой, это мог узнать каждый, кто дал бы себе труд присмотреться повнимательнее к Дженни, когда ты находишься рядом с ней. Возможно, мне следовало раскрыть тебе глаза и спросить о твоих планах, раз этого не хотела делать твоя мать, но я думала, ты сам все поймешь со временем, и только твоя молодость и беспечность пока мешают тебе. Кто же знал, что все так изменится и тебе по сердцу придется Полли…

– О, матушка! Тебе надо было рассказать мне, – от искреннего огорчения лицо Полли враз побледнело и осунулось.

– Разве это что-нибудь изменило бы? – Алисон пристально вглядывалась в глаза дочери, пытаясь понять, насколько сильна ее привязанность к жениху.

– Конечно, нет. – Ей показалось или небольшая заминка в ответе все же была?

На этот вопрос Алисон так и не смогла найти ответа. Обычно искренняя, Полли оказалась весьма сдержанной в описании развития своего романа с Марком Рэдволлом. Молодой человек был более откровенен, но на его суждения она привыкла смотреть с иронией и не принимать его бесконечные влюбленности всерьез.

Однако на сей раз дело дошло до помолвки, и юноша, похоже, был настроен решительно. То, что Полли смогла настолько увлечь его, никак не укладывалось в голове Алисон, и только много позже она осознала простой факт – мужчина обычно ищет жену, походящую на его идеал женщины. Чаще всего это бывает мать, но в данном случае воплощением всех необходимых достоинств являлась бабушка, а Марку вряд ли суждено было встретить еще какую-либо девушку, так напоминающую Розамонд Рэдволл, как Полли.

Сейчас же миссис Браун оставалось признать, что сказанного и сделанного уже не изменить, и надо теперь постараться смягчить удар для Дженни.