Под прицелом
Шрифт:
Потому что русские не понимают слова «смерть»…
– Стоп!
Держа наготове автомат, Ки продвинулся немного вперед. Чисто.
– Грильяни, Хокинс – десять метров вперед занять позицию.
Когда две тени, лишь ненамного темнее непроглядной черноты кяриза, ушли вперед – только тогда Ки позволил себе опустить в рабочее положение закрепленный на каске монокуляр ночного видения и посмотреть вниз.
Тела…
Перевернув того, что лежал перед ним, Ки наскоро обыскал его. Экипировка явно не афганская… пистолет… господи, обрез. Настоящий
Чуть подальше он нашел еще одно тело. На сей раз – афганская одежда… или не афганская… что-то совсем странное… рядом пулемет… русский, что ли, непонятно.
– Сэр…
Ки резко повернулся – в этой проклятой темнице становишься параноиком.
– Что?
– Там… в отнорке… тело.
– И что?
– Похоже, британец, сэр. У него британская униформа, оружие наше – «М-4» еще первой серии, с подствольником. САС или спасатели, сэр. Пуля в голову.
Ки нащупал на разгрузке рацию, на ощупь включил.
– Медведь-главный – Медведь-три просит связи!
– На приеме.
– Вышли на место боя. Тут британцы, сэр… и кажется, еще русские.
– Медведь-три, нет времени! Разберемся потом! Груз может уйти!
– Вас понял, продолжаю движение. Отбой.
Автоматная очередь грянула сразу после очередного подрыва вспышки, противно завизжали рикошеты, отражаясь от стен, сзади кто-то застонал…
Вот они…
Ки сорвал с разгрузки последнюю светошумовую гранату, отправил вслед за первой. Непонятно, что произошло раньше, – у русских заглох автомат или взорвалась еще одна граната. Держа наготове штурмовую винтовку и включив фонарь на «максимум», чтобы ослеплять противника, Ки рванулся вперед…
Их вытащили из лаза одного за другим, положили на присыпанную пеплом и пылью землю, под дулами штурмовых винтовок. Первым вытащили злополучный контейнер, потом подняли двоих раненых морпехов. Потом начали подниматься бойцы абордажной команды – возбужденные боем, чумазые, пропахшие порохом. Последним поднялся Ки…
Видя, в каком состоянии находится его подчиненный, Ругид сам подошел нему.
– Что с вами, старшина?
– Извините, сэр… – старшину Ки слега пошатывало… – Я применил светошумовые, чтобы хоть как-то обезопаситься от встречного огня. Израсходовал все восемь штук, которые у меня были. А когда в тесном помещении взрывается светошумовая… даже если принять меры предосторожности, все равно плохо, сэр. А если восемь штук подряд… извините…
Ки вырвало…
– Идите к санитару, он окажет вам помощь.
– Не стоит, сэр… Просто надо немного поспать.
– Покажитесь санитару, старшина! – в голосе Ругида лязгнул металл. – По возвращении на базу будете представлены к награде.
– Спасибо, сэр.
– Покажитесь санитару… – Ругид подошел к этому проклятому ящику, из-за которого и началось все это дерьмо, удивился, какой он маленький… – Вермеер, здесь все нормально? Нас довезут до базы живыми?
– Нормально, сэр… – Вермеер показал дозиметр. – Я замеряю уровень каждые десять минут. Утечки нет.
– Хорошо. Твое отделение охраняет контейнер, Вермеер.
– Есть, сэр!
Русские…
–
Кто-нибудь здесь знает русский?! – крикнул подполковник, чтобы все его слышали…– Я знаю, сэр… – подбежал лопоухий паренек из отделения Джонсона. – Рядовой первого класса Гурвич, сэр!
– Русский?
– Еврей, сэр. Но это почти то же, что и русский.
– Перевести мои слова сможешь?
– Почту за честь, сэр!
– Тогда за мной… И вызовите кто-нибудь вертолеты для эвакуации! Мне не терпится унести задницу отсюда!
Русских было всего четверо, их охраняли люди из отделения Полянски. Охраняли не на шутку – даже сейчас их боялись…
– Сэр! – Полянски вытянулся перед командиром.
– Полянски… Что у нас здесь?
– Сэр, двое готовы. Один с тяжелым ранением, один с ранением средней тяжести. Они связаны, сэр, можете их допрашивать…
– Спасибо, Полянски, пока свободен… Э… ты русский знаешь?
– Никак нет, сэр, я знаю польский…
– А это не одно и то же?
– Никак нет, сэр!
Ругид умел понимать других людей, и сейчас он заметил, что Полянски не на шутку обиделся. Чему – подполковник просто не мог понять. Что такого в том, что человек знает русский язык? Что такого в том, чтобы выучить русский, – ведь Ругид знал, что он сильно схож с польским, а за знание иностранных языков в армии и КМП САСШ полагалась доплата – и за знание двух языков, естественно, она была больше, чем за знание только одного. Тем более – за знание русского, языка вероятного противника. Тем не менее – Полянски наотрез отказывался учить русский, даже зная о возможности повышения денежного довольствия. И сильно обижался, когда кто-то принимал его за русского. Для подполковника Ругида такое поведение подчиненного было просто диким, он не упускал шанса подколоть его насчет этого. Как сейчас, например…
– Их обыскали?
– Да, сэр… Еще в норе. У каждого – устройство самоликвидации, взрывчатка. Первый лейтенант Ки едва успел, если бы их не оглушило взрывами светошумовых, – так бы все и остались там, в норе, и наши люди тоже, сэр…
Подполковник Ругид всматривался в покрытые засохшей кровью лица русских, в изорванный камуфляж и снаряжение. Бросил мельком взгляд на кучку оружия, исправного и поврежденного, вытащенного морпехами из норы, отметил, что на обычное пехотное оно никак не походит. Значит, русский спецназ…
Господи… Это же совсем пацаны…
– Кто из них легко ранен?
– Этот, сэр… – подполковнику показали на одного из лежащих на спине русских, он был в сознании.
– Переводите, рядовой… Я – подполковник корпуса морской пехоты Североамериканских соединенных штатов Тимоти Ругид. Вы захвачены с грузом, принадлежащим правительству Североамериканских соединенных штатов. Прошу назвать свое имя, звание и личный номер. Я знаю, что вы состоите на службе в русской армии.
Рядовой перевел. Подполковник долго ждал ответа. И не дождался…
– Послушайте, солдат… Я не знаю вашего звания, поэтому обращаюсь к вам именно так. В том, что вы ответите на мои вопросы, нет ничего плохого. Согласно правилам Женевской конвенции по обращению с военнопленными, вы можете сообщить мне эти данные, чтобы я мог известить о вас правительство вашей страны.
Русский упорно молчал. Хотя по глазам подполковник догадался, что смысл его слов тот понял и без переводчика…